Перманентная сексуальная революция: как это было на самом деле.
Знающие люди (например, умерший от AIDS великий культуролог Мишель Фуко) утверждают, что подавление обществом сексуальных наклонностей индивида – относительно недавнее изобретение, что в стародавние времена каждый развлекался, как хотел. В самом деле, это похоже на правду, ведь даже в народных сказках мы сталкиваемся с прямо-таки невероятными по нынешним временам проявлениями секс-свободы: в русской сказке «Семилетка» девочка совершенно спокойно выходит замуж за взрослого мужчину и живёт с ним долго и счастливо, в весёлой французской сказке «Ослиная шкура» рассказывается об инцесте – и это только два примера из великого множества! От финских хладных скал до чахлых равнин южной Италии половые отношения регулировались только желанием и здравым смыслом. Однако прошли те времена, и с тех пор, как в Европе победила буржуазия, свободный секс стали давить.
Появились наказания за сексуальную распущенность, куртизанки, жрицы свободной любви, стали изгоями добропорядочного общества, и светлое небо эротики затянуло грязным дымом фабричных труб развивающегося капитализма. В самой продвинутой в экономическом отношении стране – в Британской Империи – самым ужасным образом были затруднены отношения мужчин и женщин, секс подвергся почти полному вытеснению из культуры, получившей название «викторианской», по имени правившей в те ужасные времена толстощёкой королевы Виктории… Кстати, именно тогда на месте весёлого свободного грубого секса возникла его младшая сестра, эротика: всё только подразумевается, но ничего не показывается и не называется – типично буржуазный прикол!
Однако мы не станем касаться проблем отношений мужчины и женщины (а также мужчины-мужчины и женщины-женщины) в одержимых эротикой девятнадцатом и восемнадцатом веках – такой разговор увёл бы нас слишком далеко. Давайте лучше говорить о том, что случилось относительно недавно, в последнее столетие истёкшего тысячелетия!
Разумеется, История не считается с календарными датами, и всем давно известно, что двадцатый век начался не 1 января 1900 года, а чуть позже. Но когда именно? Кто-то утверждает, что всё началось с сентября 1914 года, с дурацкого выстрела какого-то старшеклассника в какого-то эрцгерцога где-то в Сербии, за которым последовала многолетняя массовая бойня, завалившая трупами Европу и её окрестности. Так думают те, кто увлекается газетными политическими новостями, а вот мы полагаем началом двадцатого века 1903 год, когда группа санкт-петербургских интеллектуалов взорвала нормы буржуазной морали серией секс-скандалов.
Пока французские, английские и немецкие эстеты зачитывались письмами жеманного Оскара Уальда и млели в салонах, увешанных символистской живописью стиля Арт Деко, в Санкт-Петербурге литераторы и художники круга «декадентов» энергично экспериментировали с собственной сексуальностью. Центром экспериментов стала «Башня», квартира поэта Вячеслава Иванова. Через постель этого знатока античной эзотерики прошло немало достоиных людей обоего пола, а наивный красавец Сергей Городецкий даже ухитрился стать третьим членом семьи и спал между Вячесловом Ивановым и Зиновьевой-Аннибал, небесталанной писательницей, сочинившей «33 урода», забавную таинственную повесть с лесбийскими мотивами. Сам Михаил Кузмин, поэт и проповедник однополой любви, неоднократно гостил на «Башне»… Но это ещё не всё, ибо чуть в стороне от «Башни» Александр Блок и Андрей Белый в это же время разыгрывали сложную эротоманскую драму с участием Любы Менделеевой, неосторожно вышедшей замуж за Блока. Подробности драмы можно найти в различных мемуарах той поры, а вкратце мы скажем, что роскошной красавице Любе декадентские затеи А.А.Блока решительно не понравились. Ну, не желала она участвовать в мазохистских ритуалах, и всё!
Однако при всей прохладной прелести вышеперечисленных сексуальных игр они так и остались экспериментами в узком кругу российских интеллектуалов. Страшно далеки были раскованные умники и умницы от народа. А народ – народ страдал от жёсткого подавления сексуальности, и начало войны спровоцировало сумашедший взрыв всенародной любви – любви к родине… Это ведь не только в России – и в Германии и в Великобритании и в прекрасной Франции толпы народа вопили на улицах в почти сексуальном экстазе! …и целовались с незнакомцами…
Во время войны напряжение немного спало, мужчины в грязных окопах убивали друг друга, а женщины ждали, стоя в бесконечных очередях за маргарином, и, конечно. Ни тем ни другим было не до секса.
Зато они славно оттянулись сразу после того, как отгремели последние залпы!
Заиграл джаз, заискрились рекламы. Затанцевала на парижских подмостках голая чернокожая Жозефина Бейкер, заискрилась кокаиновая пыль на зеркальных столиках берлинских кафе… Кто-то проиграл в войне, кто-то выиграл, но все – по обе стороны Атлантического океана – исступлённо предавались сексуальной вакханалии. Юбки взлетели выше колен (это было немыслимо до войны!), в мужских костюмах стали использовать обольстительно мягкие ткани, подчёркивавшие фигуру, уже не только продвинутая богема Парижа, Берлина и Нью-Йорка, но и рядовые буржуа заявляли, что ревность – устаревшее чувство, и безумствовали в оргиях… Это был век джаза и его певец, Френсис Скотт Фитцджеральд вместе со своей сумашедшей Зельдой катался по улицам Манхэттена на крыше автомобиля, обливая прохожих шампанским!
Даже в далёкой холодной заснеженной советской России было весело: Маяковский и Осип Брик открыто жили с несравненной рыжеволосой Лилей, опьяневшие от сексуальной свободы комсомольцы устраивали браки втроём, вчетвером и в более сложных комбинациях, спортсмены-нудисты общества «Долой Стыд!» ходили на работу нагишом, а нэпманы наслаждались сладостью тайных мучений в подпольных садо-мазохистских кабинетах.
Но очень короток оказался этот век – уже в конце 20-х общество начало оттеснять секс-революционеров на обочину жизни. Началась повсеместная борьба с «загниванием». В США запретили алкоголь. Нудистов разогнали. Маяковский застрелился. Фицджеральд умер. И в начале 30-х годов повсюду стали побеждать хмурые сексоненавистники во френчах полувоенного покроя.
В США в начале тридцатых был введён так называемый «Кодекс Хейса». Отныне Уильям Хейс, кривозубый почтмейстер и религиозный фанатик, начинает следить за моралью в кино, театре и литературе. В это же время в Германии на выборах побеждает и становится канцлером некто Адольф Гитлер, заявивший, что хочет очистить страну от маньяков и извращенцев. В СССР власть захватывает Иосиф Сталин, испытывающий болезненную ненависть ко всем формам открыто проявляемой сексуальности. В нацистской Германии гомосексуалистов отправляют в концлагеря «на перевоспитание», в сталинской России вводят уголовное наказание за гомосексуальные связи – это провоцирует волну самоубийств среди офицеров Красной Армии и резко ослабляет боеготовность Советского Союза, но Сталин и его соообщники непреклонны… На внебрачные связи гетеросексуального большинства начинают смотреть косо – настоящий ариец, настоящий коммунист должен быть верен своей жене и своей партии, а за «супружескую измену» можно и партбилета лишиться, вот как. А как же жрицы свободной любви, так назывемые проститутки? Их больше нет. Пойманные – посажены в лагеря, непойманные — считаются несуществущими. Над миром опускается серая тень тоталитаризма.
Десять лет тоталитаризм давит всё живое и извращает здоровые половые инстинкты – а зачем? В сентябре 1939 года мы наконец узнали – зачем. Подавленная сексуальная энергия получила выход в войне. Измученные страхом и онанизмом мужчины бросились на фронт, как в прорубь отчаяния, чтобы пулемётным огнём хоть как-то компенсировать свои сексуальные неудачи!
Долгие шесть лет гремела эта война, долгие шесть лет изощрялись в садизме мужчины всех национальностей, всех цветов кожи. Самые злобные, самые агрессивные истребили друг друга в бесконечных сражениях, выжили те, кто был умерен и не лез под пули со скрипящими от страсти зубами.
В послевоенной тишине выжившие возвращались домой. Они устали. Им хотелось уюта. Какой контраст с истерической эротикой двадцатых! Ни голых задниц ни тяжёлых наркотиков – умеренность и аккуратность, вот такими были лозунги послевоенного десятилетия.
Однако уже тогда потянуло первым сквознячком сексуальной революции: в 1948 году в США был опубликован так называемый «Доклад Кинзи». Этот психолог провёл анонимный опрос 5400 американцев и проанализировал их сексуальный опыт. Книга потрясла не только Америку, но и весь западный мир – оказалось, что подавляющее большинство вполне нормальных гетеросексуальных мужчин и женщин имело контакты с представителями своего пола, а онанизм относитсмя к самым обычным сексуальным практикам и нет практически ни одного взрослого нормального человека, который не мастурбировал хотя бы однажды. Стало ясно, что консервативная буржуазная мораль долго не продержится, что под покровом внешних приличий бушует ураган вожделений, но старшее поколение продолжало делать вид, что всё в порядке…
Так продолжалось до середины 50-х, до тех пор, пока на сцену не вылез симпатичный паренёк с упрямым взглядом и не спел свой первый рок-н-ролл. Эта музыка, напряжённая, эротичная, укладывающаяся в ритм сексуальных фрикций, вызвала бешенство у старшего поколения и восторг у молодёжи. Это были ритмы эрекции и спазматические движения танцоров рок-н-ролла совершенно явно имитировали половой акт. Танцевать рок в конце пятидесятых – это значило бунтовать против родителей, запрещающих лапать девушек и не пускающих дочерей в компанию юных резких самцов.
С рок-н-ролльного бунта всё началось, и события понеслись в ускоряющемся темпе: голая Бриджит Бардо в фильме «И Бог создал женщину» становится кумиром юного поколения, массовая культура стремительно молодеет, столицей интернациональной молодёжи становится «свингующий Лондон» и туда из Ливерпуля перебираются четыре парня с гитарами, «битломания» охватывает мир, нудисты снова играют на пляжах, а в США появляются странные длинноволосые молодые люди, курящие марихуану и зовущие «назад, к природе». Никто не хочет воевать, все хотят заниматься любовью! И это уже – шестидесятые!
В 1967 году в Берлине стихийно образуется знаменитая впоследствии «Коммуна Номер Один», где хиппи живут большой дружной семьёй, колются наркотиками, балуются групповым сексом, играют на гитарах и воспитывают детей. Буржуа ходят к ним в гости и принимают участие в групповых секс-акциях. Через год, в1968 году, на Бродвее ставится хипповый мюзикл «Волосы», в некоторых эпизодах персонажи поют и танцуют нагишом. Ещё через год сенсацией французской культурной сцены становиться исполнение Сержем Гензбургом и Джейн Биркин песни «Эротический 1969 год» — в ней явно подразумевается секс-позиция 69, когда партнёры одновременно ласкают гениталии друг друга губами и языком… Традиционная мораль трещит по швам и, кажется, будущее принадлежит «детям-цветам»…
Однако цветение молодёжной конткультуры оборвалось уже в том же 1969. Однажды ясным днём на виллу голливудской кинозвезды Шарон Тейт пожаловали незванные гости. Несколько девочек, несколько мальчиков. Они были голые, они были наголо обриты, покрыты татуировками и вооружены. Это были хиппи из коммуны Чарльза «Сатаны» Мэнсона. Беременная Шарон Тейт и несколько её гостей были убиты самым зверским образом – без какой бы то ни было причины. Так кончилось «лето любви», так сексуальная революция обернулась к публике своей тёмной, грязной стороной.
И всё опало, как сдувшийся воздушный шарик.
В семидесятые годы двадцатого века фронт сексуального освобождения принял гротескный характер. Юбки стали «супермини» и едва выглядывали из-за широких поясов, расклёшёные брюки приобрели откровенно клоунский вид, музыка стала громче и ритмичней, боевой рок сменил сладенький стиль диско. Ни о каких идеях свободы, хотя бы и сексуальной, речи и быть не могло. Молоденькие девчонки сражались друг с другом, затаскивая в брак богатеньких «папиков», таким образом обеспечивая своё беспечное будущее. Появилась и повсеместно распространилась профессия парня-проститутки, «жиголо», обслуживающего осатанелых от климакса старух в бриллиантах. Коррупции подверглось всё, над идеалистами-шестидесятниками откровенно смеялись. Молодёжь танцевала на дискотеках, пока родители зарабатывали деньги, а потом становилась в ряды честных трудяг, с усмешкой вспоминая «безумства юности».
Десятилетие гедонизма и неприкрытого разврата, пролетевшее под мигание дискотечных лампочек и шуршание пластика, сменилось демонстративно асексуальным десятилетием деловых людей в строгих костюмах. Стало модно думать о деньгах, а не наслаждениях, стало модно жить в одиночку, изредка прибегая к услугам профессиональных мальчиков и девочек (по вызову). Именно в эту эпоху возник и развился стиль жизни single. Символом поколения – в противоположность игривым и нестриженным хиппи — стал «яппи» в одноцветной рубашки и галстуке. Женским вариантом «яппи» стала так называемая «деловая женщина» – тип, редко встречавшийся до 80-х годов.
Казалось, что с сексуальной революцией покончено навсегда. В начале девяностых таинственно, почти необъяснимо, появился вирус AIDS. Смерть неожиданно большого числа культовых персонажей массовой и элитарной культуры – от шоумена Фредди Меркюри до уже упоминавшегося философа Мишеля Фуко – должна была окончательно вбить гвозди в гроб сексуальной революции. Однако уже в первой половине десятилетия начались медленные, но верные изменения в отношении к сексу. Вероятно, первые подвижки были связаны с комплексом вины, которую внезапно ощутило Белое Гетересексуальное Большинство Мужчин, узнавших о дикой бессмысленной смерти гомосексуалистов, загнанных в сексуальное гетто и попросту обречённых на взаимное заражение AIDS. Культура Большинства всё-таки признала факт существования секс-экстремистов, и последние годы перед наступлением Нового Тысячелетия прошли под знаком постепенного выхода из подполья тех, о ком всего несколько лет назад и заикаться нельзя было. Да, это было величественное зрелище! Перед изумлёнными обывателями прошли парадом гомосексуалисты – мужчины и женщины, трансвеститы и транссексуалы, украшенные страусовыми перьями и блестящей мишурой, рассылающие воздушные поцелуи и хором поющие песни поп-группы «АББА». Под прикрытием ретро-моды на безвкусицу семидесятых было легализовано и включено в активную культуру неимоверное количество самых причудливых сексуальных практик. Незамысловатый групповой секс времён хиппи трансформировался в изысканные ритуалы свингеров, садо-мазохизм из кровожадного эксцесса превратился в строгую эстетскую игру, фетишизм проник в моду и стал определяющей формой дизайна, экзгибиционизм и вуайеризм навсегда утвердились в поп-культуре – и всё это случилось на наших глазах, всего за каких-нибудь пять лет!
И теперь мы можем спросить себя: так победила ли сексуальная революция? Освободился ли секс от ханжества и стыда? И да — и нет, таков будет ответ, как это не смешно. Секс стал открытой частью культуры, уже нельзя делать вид, что детей находят в капусте, и уверять подростков, что онанизм ведёт к слабоумию. Эротика проникла в кино, литературу, музыку, рекламу, дизайн одежды и стиль жизни. Эротизирована оказалась практически вся среда обитания современного человека. Однако парадоксальным образом секс, в ещё большей степени, чем в викторианскую эпоху, оказывается товаром, который надо покупать. Надо покупать прозрачное провоцирующее бельё, надо пользоваться духами, надо посещать фитнесс-центр и сауну, надо следить за модой на эротику и чутко реагировать на изменения – иначе можно оказаться среди невостребованных, ненужных для секса персонажей. Да! Сегодня каждый из нас (каждая из нас!) может найти именно ту форму сексуального удолетворения, которая предназначена именно для него (для неё, конечно!) и может именно ему (только ей!) доставить неимоверное наслаждение. Раньше – возможно это было? Вряд ли. Но свобода ли это? Увы, нет. Это правила игры, по которым мы вынуждены играть с миром, если хотим выиграть. А ведь правила – это всегда ограничения, пределы, несвобода.
Мы пойманы в ловушку счастья и бесконечной радости: найдём ли мы выход из этой ловушки? Захотим ли искать этот выход? Будущее покажет – ведь новое тысячелетие только началось. Так давайте же верить, что не кончилось время жестоких чудес и что самое интересное нам ещё предстоит!
Алекс Павленко для «ОМ»