John T. Winterich
New York
Greenberg Publisher
1929
Из книги “Приключения знаменитых книг”
I
Шел 1862 год. Это был восемьдесят шестой год независимости Америки и, наверно, самый грустный и тревожный ее год. Накануне годовщины Декларации Независимости президент Линкольн обратился с призывом к нации: армии требовались еще шестьсот тысяч добровольцев. Неспокойно было на Потомаке, тревожно на Миссисипи, и пушки преграждали дорогу в залив.
Уже пятнадцать месяцев шла гражданская война между Севером и Югом.
В то время как американская нация вела отчаянный бой за свое существование, за океаном, в Англии, три маленькие девочки, Лорина, Алиса и Эдит Лидделл слушали увлекательный рассказ о приключениях своей ровесницы Алисы, которая спустилась через кроличью нору под землю и увидела там много удивительного.
До них не долетал гром пушек, и маленькие слушательницы ничего не знали о том, какие потрясения переживают их соплеменники за океаном. Бурные события июля 1862 года их нимало не касались.
Рассказчиком удивительных историй был преподаватель математики из Оксфорда. Ему совсем недавно минуло тридцать, но он опубликовал «Замечания к Эвклиду», «Программы по алгебраической геометрии», «Формулы простой тригонометрии» и еще одну-две такие же книжки, одни названия которых способны вселить страх и ненависть в детское сердце. Правда, отец девочек сам был составителем греческого словаря, так что они привыкли к соседству ученых книжек.
К тому же, их отец был деканом оксфордской церкви [93] Христа и, следовательно, старшим коллегой этого математика, а тот был в доме своим человеком. Поэтому у девочек не было причин пугаться своего старшего друга, даже несмотря на то, что он недавно принял церковный сан и теперь подписывался не только Магистром наук, но и его преподобием.
4 июля 1862 года река Чарвел в Оксфорде была, конечно, куда более подходящим местом для прогулки на лодке, чем Потомак или Миссисипи. В тот день его преподобие и маленькие барышни Лидделл отплыли на две мили вверх по течению, до самого Годстоу, на берегу они с удовольствием попили чаю и принялись слушать Приключения Алисы в Подземелье. Далека от них была война в Америке в тот жаркий летний день, и еще дальше первая мировая война, во время которой [94] полвека спустя, в одном и том же бою, во Фландрии, погибли два сына Алисы Лидделл.
Имя оксфордского математика было Чарлз Лутвидж Доджсон. Был он душой этого маленького общества.
Льюис Кэрролл. 80-е годы XIX века
Он вообще умел занимать людей, с которыми бывал дружен. В 1843 году, когда ему исполнилось одиннадцать лет, он построил у себя в саду игрушечную железную дорогу – одну из первых в истории. На ней было несколько станций, снабженных буфетами, а с пассажиров требовали билеты. Умел он показывать самые настоящие фокусы. Однажды построил кукольный театр, для которого сам делал марионеток, сам писал пьесы и сам их разыгрывал. Как-то раз, чтобы развеять скуку зимнего дня, он построил в снегу лабиринт – просто всем лабиринтам лабиринт, такой он был запутанный. Вообще распутывать загадки было его страстью, и такой же страстью, естественно, стала для него математика. По той же причине он увлекся фотографией, а в то время любителей-фотографов было так же мало, как теперь любителей-авиаторов, или даже еще меньше. И так же страстно он любил детей, особенно девочек. Он любил их с нежностью, которую часто можно встретить в закоренелых холостяках, но он к тому же обладал даром, который очень редок среди холостяков и которым даже не всякий отец может похвастаться, – он умел доставлять детям удовольствие.
Но мистер Доджсон был не только хорошим математиком и рассказчиком интересных историй. Он написал несколько юмористических стихотворений, которые с успехом были напечатаны. Ему, однако, не хотелось, чтобы эти два его лица – математика и сочинителя – путались. Поэтому он придумал себе псевдоним. Сначала он взял фамилию Дэрс – по названию местечка Дэрсбери в графстве Чешир, где он родился.
Рисунок Л. Кэрролла
Потом переменил в своем имени Чарлз Лутвидж порядок букв и получил Эдгар Кутвеллис, а потом Эдгар У. X. Вестхилл; затем он переделал на латинский лад Чарлза в Каролуса, а Лутвиджа в Лудовикуса, переставил их местами, одно из этих имен опять перевел, и получился Луис Кэрролл, красоты ради превратившийся в Льюиса Кэрролла. [95] На берегах Чарвела 4 июля было всего лишь обычным днем. Алиса Лидделл вспоминала только, что стояла жара и сидеть в тени на берегу было лучше, чем грести в лодке. Поэтому, возможно, рассказанная история особенно понравилась, и Доджсон обещал записать ее для Алисы. Эта рукопись потом только дважды покидала руки своей хозяйки: первый раз в 1885 году, когда она оказалась нужна Доджсону для факсимильного издания, и второй раз в 1928 году, когда на самом знаменательном книжном аукционе у Сотби в Лондоне она была продана за 75 250 долларов. Купил эту рукописную книгу американец, и она так и осталась в Америке, где ее часто выставляют в публичных библиотеках по всей стране.
«У меня и мысли не было об издании, когда я писал эту историю, – заявлял Льюис Кэрролл в предисловии к факсимильному изданию 1886 года. – Эта идея пришла потом, и подали ее те самые «слишком снисходительные друзья», которые вообще часто бывают виноваты в том, что автор слишком поспешно бежит в типографию».[96] Самым виноватым из друзей, судя по всему, оказался Джордж Макдональд, сам детский писатель.
Теперь мало кто читает его «Дэвида Элджинброда» или «Роберта Фалконера», но даже если бы Макдональд не написал ни строчки, его заслуга перед литературой от этого не уменьшилась бы. У него были сын и дочь, Гревил и Мэри, и, возможно, Льюис Кэрролл рассказывал им историю Алисы в присутствии отца. Во всяком случае, Макдональд эту историю узнал и уговорил автора показать ее издателю.
Фирма Макмиллана была тогда еще молодой, издавала главным образом религиозные книги и большое количество литературы по математике, и милостиво отнеслась к новому автору. Льюис Кэрролл не решался сам иллюстрировать книгу, хотя для рукописи, подаренной Алисе, он нарисовал неплохие картинки. Ему повезло, он получил согласие художника Джона Тэннила, тогда не столь знаменитого и не звавшегося еще сэром Джоном Тэннилом. Правда, он уже очень успешно начал сотрудничать в «Панче», для которого работал всю жизнь, до 1901 года, и сделал почти две с половиной тысячи рисунков. Договор с Тэннилом на издание книги Кэрролла был заключен в 1864 году, в апреле.
Через девять месяцев книга вышла из печати. Она называлась уже не «Алиса в Подземелье», и не «Алиса в Стране Эльфов», как раньше, а «Приключения Алисы в Стране Чудес». 4 июля 1865 года, когда Америка встречала уже восемьдесят девятую годовщину независимости, омраченную убийством Линкольна, Алисе Лидделл был вручен первый дарственный экземпляр.
II
«Приключения Алисы в Стране Чудес» имели успех, хотя и не произвели сенсации. Только с пятого издания, через три года, ее начали печатать с матриц, стереотипными изданиями. К тому времени книга стала уже так популярна, что когда в 1872 году вышло ее продолжение, «Алиса в Зазеркалье», спрос был так велик, что восемь тысяч экземпляров разошлись даже раньше, чем Льюис Кэрролл получил авторские экземпляры.[97] К 1885 году, через двадцать лет после первого издания, в Англии было продано 120 000 «Алис». К 1898 году, когда умер Льюис Кэрролл, их общее число в Англии превысило 260 000. А вместе с переводами и американскими изданиями тираж «Приключений Алисы» в конце века приблизился к миллиону. С тех пор цифры росли так стремительно, что счет «Алисам» давно потерян.
Иллюстрация Джона Тэннила. 1866 г.
Неожиданная слава и всеобщее признание для автора были таким же испытанием, как для застенчивого человека – вдруг оказаться лицом к лицу с многотысячной толпой восторженных поклонников. Ясно, что Льюис Кэрролл не хотел, чтоб ему поклонялись, но по своей деликатности не мог он и сопротивляться поклонению. Поэтому он продолжал внушать, даже самому себе, что писатель Льюис Кэрролл и его преподобие Чарлз Лутвидж Доджсон – разные люди. В 1890-х годах Эдвард Бок, редактор «Дамского Домашнего Журнала», популярного в то время, навестил его в Оксфорде и предложил написать продолжение «Алисы».[98]
Иллюстрация Джона Тэннила. 1866 г.
«Вы ошибаетесь, мистер Бок, – был ответ. – Перед вами не тот, кто вам нужен». «Так ли я вас понял, мистер Доджсон, – не унимался Бок, – вы хотите сказать, будто вы не Льюис Кэрролл и не писали «Алисы в Стране Чудес?» Мистер Доджсон ушел и тут же вернулся с одним из своих сочинений по математике: «Вот что я написал». Бок вспоминал, что его лицо при этом «не выражало ничего кроме сочувствия редактору, который совершил глупейшую ошибку».
«Как я вам уже сказал, мистер Бок, – вы ошибаетесь, – продолжал Доджсон, – перед вами не Льюис Кэрролл». Пауза, потом вопрос: «Вы первый раз в Оксфорде?» «После этого я провел в его обществе два замечательных часа, – вспоминал Бок, – которые закончились обедом. Но все попытки навести разговор на Льюиса Кэрролла оказались бесплодны». Провожавший редактора оксфордский профессор, коллега Доджсона, объяснял: «Он ведет себя так со всеми, [99] даже со мной. Он не хочет быть Льюисом Кэрроллом и очень ревниво оберегает свою тайну. Поэтому он живет так замкнуто. Всякую минуту он боится, что кто-нибудь упомянет при нем «Алису».
III
Что бы он почувствовал – раздражение, смущение или просто сострадание – если бы он мог узнать, что первые издания «Приключений Алисы в Стране Чудес» стали теперь самой желанной добычей коллекционеров? На первом месте, конечно, первое и второе издания.
Мы говорим о них сразу, потому что собственно первое издание выделить очень трудно. «Алиса» – единственная в своем роде книга, потому что путаница с первым ее изданием не объясняется разными выпусками. Конечно, было одно, самое первое издание, но от него осталось так мало экземпляров, что по молчаливому соглашению книголюбов оно признано несуществующим.
В этом негласном заговоре коллекционеров и книготорговцев не участвуют только с полдюжины счастливых обладателей этого сокровища, да и эти-то экземпляры большей частью принадлежат не частным лицам.
Но все, в общем, предпочитают игнорировать существование подлинного первого издания «Алисы». Что ж, книголюбы обманывают лишь самих себя.
Виноват в том, что столько нормальных во всех отношениях людей стали жертвами самогипноза, Льюис Кэрролл. Когда в 1865 году из печати вышли самые первые две тысячи экземпляров, автор остался недоволен типографской работой и сумел уговорить издателей изъять все издание. Неизвестно, сколько книг было уже продано к тому времени. Скорее всего, немного. Во всяком случае, торговцы с готовностью вернули полученный товар в издательство. Книги были возвращены и разосланы в детские больницы и рабочие клубы, где их очень скоро зачитали до дыр. Если бы Британский музей содержал в то время детскую больницу, он мог бы теперь похвастаться «Алисой» 1865 года.
Иллюстрация Джона Тэннила. 1866 г.
Тот, кому было поручено собрать у торговцев книги, проявил такое прилежание, что, должно быть, получил от издателей награду, но коллекционеры, знай они имя [100] этого человека, предали бы его анафеме. Это благодаря его усердию экземпляров самого первого издания осталось не больше шести и надежды на новые находки нет.
Хотя с «настоящими первоизданиями» «Алисы» дело обстоит крайне плохо, все же у библиофилов есть возможность достать нечто почти равное по ценности и к тому же гораздо более дешевое. Дело в том, что не все изъятое издание было распространено в Англии. Большая часть его осталась на складе и потом была отправлена в Америку. Таких экземпляров было семьсот пятьдесят,[101] правда, их отличает новый титульный лист, на котором стоит имя издателя Аплтона и год издания – 1866. Такие экземпляры гораздо реже и ценнее, чем лондонское издание того же года, но им, конечно, далеко до экземпляров с титульным листом 1865 года. Все же американские экземпляры, в сущности, принадлежат к первому изданию, и ничем, кроме одного листа, от него не отличаются, тогда как лондонское издание 1866 года – это уже совсем другая книга, заново набранная и по-другому сшитая.
Обиделись ли американцы, что этот негодный товар сочли достаточно хорошим для «неотесанных янки»? Правда, надо сказать, что у издателей, по всей вероятности, не было никаких обидных для американцев мыслей. Наверняка они не были согласны с Льюисом Кэрроллом, что гравюры Тэннила плохо отпечатаны, а текст нечеток. Но они уступили автору, и уж, конечно, не могли продолжать продажу у него под носом, в Англии. По оставшимся экземплярам Аплтона и сейчас видно, что Льюис Кэрролл был излишне придирчив – печать вполне качественная. Встает вопрос, знал ли Льюис Кэрролл, что часть издания отсылается в Америку? Если это было сделано с его ведома, значит, и с его одобрения. Тогда американские патриоты могут обижаться на него, а не на издателей.
Лондонская «Алиса» 1866 года, как было уже сказано, это совсем новое издание, но именно оно везде принимается за первое. Правда, каталоги обычно оговаривают: «первое вышедшее в свет издание», или «первое принятое издание» или даже «первое издание согласно каталогам». Два последних обозначения верно передают суть проблемы, первое же – просто неправильно. Издание 1865 года вышло так же несомненно, как выходит всякая книга. То, что вышло, можно потом изъять, но это же не отменяет факта издания.
Мэри Хилтон Бэдкок, модель тэнниловской Алисы
Лондонское издание 1866 года – «принятое первое» – достаточно дорого, несмотря на то, что оно только условно первое. Вряд ли в какой-либо другой книге коллекционеры столько внимания обращают на состояние экземпляров. И на то есть веские причины, ибо, хотя коллекционируют «Алису» главным образом взрослые, читали-то ее в основном дети.[102] Говорят, что мальчики есть мальчики, но и девочки, несмотря на предпочтение, которое отдавал им Льюис Кэрролл, оказываются ничуть не лучше мальчиков, когда они пытаются выяснить, долго ли можно терзать книгу, прежде чем она истреплется, и сколько каракуль и пятен на ней можно поставить. Редкая «Алиса» записана в каталоге как «безупречный экземпляр»,[103] и что для «Алисы» считается безупречностью, то для другой книги едва сносно.
Переплетное дело процветает уже лет пятьдесят, благодаря множеству оригинальных «Алис», по недальновидности родителей оказавшихся в руках детей и изорванных этими прелестными мальчиками и девочками.
А надо ли говорить, что переплетенные экземпляры куда менее редки и ценны, чем те, что сохранили оригинальную обложку в целости.
Английские издатели «Алисы» сами выпустили переводы на французский, немецкий и итальянский языки, причем Джон Тэннил остался Джоном на титульных листах немецкого и французского изданий, но в итальянском он превратился в Джованни.
IV
«Алиса» 1865 и 1866 годов недосягаема для большинства коллекционеров, но «Приключения Алисы в Подземелье», которые вполне по средствам многим собирателям, в одном отношении более драгоценное сокровище. Эта книга представляет собой фотокопию оригинальной рукописи, только слегка сокращенную, и с последней страницы убрана фотография Алисы Лидделл, которую писатель, сам, кстати, сделавший фотографию, приклеил в конце текста; а также слегка изменены последние строчки текста. Вот эта фотокопия и была отпечатана так же, как ее написал автор, – четким и ясным почерком, над чем он, должно быть, немало потрудился, желая порадовать «милого ребенка». К тому же он, наверно, считал рассказ достойным того, чтобы он был так кропотливо оформлен.
Как бы то ни было, а через двадцать четыре года рукопись понадобилась Льюису Кэрроллу для издания, и он писал Алисе Лидделл, тогда уже миссис Харгривс: «Все фотографии делаются в моей собственной студии, так что к рукописи никто не прикоснется, кроме меня. Таким образом, я надеюсь возвратить вам ее в том хорошем состоянии, в каком вы так милостиво ее предоставили, или даже в лучшем, если вы разрешите мне ее переплести перед возвращением. Можно?» К счастью, миссис Харгривс не разрешила. Рукопись до сих пор в оригинальном кожаном переплете,[104] несколько истрепанном и потертом, потому, что это была любимая книжка Алисы, и она часто ее читала.
Титульный лист лондонского издания 1907 г.
Художник М. Сауерби
«Приключения Алисы в Стране Чудес» примерно в два с половиной раза длиннее «Приключений Алисы в Подземелье» и вместо четырех глав содержат двенадцать. Начало книги почти одинаково в обоих вариантах. Самые заметные из ранних изменений касаются Белого Кролика,[105] который появляется «великолепно одетый, с парой белых лайковых перчаток в одной руке и бутоньеркой в другой». В измененном варианте у Кролика – перчатки и большой веер.
Шалтай-Болтай.
Художник Филип Гоф. 1940 г.
Добавлением был, например, знаменитый «бег на месте» в третьей главе «Алисы в Стране Чудес». Мышь стала рассказывать совсем другую, длинную и печальную, историю, хотя, как и в рукописи, эта знакомая всем читателям история набрана постепенно уменьшающимся шрифтом и расположена так, что напоминает длинный извивающийся мышиный хвост: по-английски слова «история» и «хвост» звучат одинаково. Некоторые изменения сделаны и в стихотворении о папаше Вилья-ме, который «спокойно стоит вверх ногами», – пародия на стихи известного поэта Роберта Саути. Баночка с [106] мазью, сохранившей этому замечательному старому джентльмену бодрость и ловкость, стоила «в Подземелье» пять шиллингов, а в «Стране Чудес» только шиллинг. Всего в первых пяти главах «Алисы в Стране Чудес» добавлено только несколько сотен слов по сравнению с соответствующими им тремя главами «Алисы в Подземелье». Этот кусочек почти идентичного текста составляет уже семь десятых «Алисы в Подземелье», но едва ли пятую часть «Алисы в Стране Чудес», так как дальше добавлений сделано очень много. Среди них та часть, в которой Алиса встречается с Герцогиней, Чеширским Котом, Мартовским Зайцем, Безумным Шляпником. Теперь трудно представить себе «Алису в Стране Чудес» без этого самого знаменитого в литературе чаепития, и мы можем только радоваться, что Льюис Кэрролл не побежал к издателю с первым же вариантом своего сочинения.
В «Алисе в Стране Чудес» также гораздо длиннее диалог между Черепахой и Грифоном, песня о супе состоит из двух строф вместо одной. Сцена суда занимает уже не три страницы, а почти тридцать благодаря новому появлению Мартовского Зайца, Сони и Безумного Шляпника и защитительной речи самой Алисы. Притом Бармаглота, Моржа и Плотника, Труляля и Траляля и многих других изобретений Льюиса Кэрролла нет еще ни в Стране Чудес, ни под землей.
Они появляются только во второй части книги, «В Зазеркалье». Теперь обе части обычно издаются, как тому и следует быть, в одном томике.
Льюис Кэрролл сам первый признал бы, что он неважный художник, и всякий, кто хоть немного разбирается в графике, согласился бы с ним. Зато он отчетливо представлял себе то, какие картинки ему нужны. Поэтому Джон Тэннил поступил очень разумно, во всем следуя замыслу автора. Рукопись Льюиса Кэрролла изобиловала иллюстрациями – всего их было тридцать семь. Тэннил нарисовал сорок две, двадцать из которых в композиции и деталях точно повторяют рисунки автора.
—————
Ссылки по теме:
Великолепная коллекция от Tapirr: