На литературном сайте  Наталии Черных   «НА СЕРЕДИНЕ МИРА» появилась страница со стихами Алексея Уморина. Мы поздравляем прекрасного поэта Уморина!
И с удовольствием и благодарностью публикуем прекрасный отзыв-размышление Наталии Черных о его стихах.

———————————————————————————

«Код Исхода» живущего в Евпатории Алексея Уморина — одновременно болезненная, страдательная, со-страдательная книга, и ехидная, ироничная. Это чрезвычайно тонкий и подвижный мир:

к плечу приклеенная, ты спала, тонколапа, ленивица, редкого
племени легких: подуй — вспорхнут, — легче легкого, птиц тетрадных
правилом сдерживаемых — до минут сердцебуяния у парадных,
где мы встречалась… Сбегала ты через ступеньку, летя навстречу,
словно к лицу поднося цветы…

«Редкое племя лёгких» и скульптурная тяжесть окружающего: соседка, кошка, скворец, и все рядом, плотно. Эти стихи идут как почти безопасный, но пугающий ледоход, как лента ужасов с вдруг наплывающими пятнами трогательности и почти нежности (за кадрами стихов просто море нежности, опасной и мощной).

Грани (не только ритма и рифмы, не только концы строк и лексические смыслы, а настоящие грани, то есть, грани мелодий) затёрты как старая бардовская кассета. Но эта сбитость, стёртость — вызывает почти физическое чувство любви и боли одновременно. Детская страшился сплетена с колыбельной для любимой. Едкие, почти клеветнические обличения вонзаются в тело живого религиозного чувства.

Эти стихи чрезмерны: слишком пестры, слишком эмоциональны. И слишком очевидно, что так писали в девяностые. Однако Уморину удалось (возможно, единственному из того времени) сохранить незапатентованную свежесть дыхания той пустынной лихорадки, в которой зарождались и прошли годы формирования новейшей поэзии. Неровность и рассеянность строк, оплавленные строфы (вспоминаются стихи Елены Шварц)здесь стали свидетелями. Именно так: признаки стали свидетелями прикосновения великого мира к маленькому человеческому мирку. Но поэт возмущён; он верит в огромность частности. И он ваяет эту частность, надеясь, что в неё снизойдёт чудо.

В этих стихах есть оголённая как провод драма. Они ищут подполья, но подполья уже нет, и потому тяжёлый аромат отчаяния, который излучают эти строки, трудно вынести. Это как смотреть на умирающего. Эти стихи созданы как неофициальная культура, но оказались (чудом?) в совершенно другом мире, и оттого страдают. В них очень много родовых признаков ушедшей культуры: манера рифмовать, рваные раны внутри строки, тон и темперамент эпитетов, метафора. Но мир новый дал им обновлённое тело. Множество лексических слоёв, угловатость грамматики и пунктир нарратива свойственны только поэзии последних десяти лет. Мне довелось некогда услышать определение: «пуританин-авангардист». Возможно, так и есть.

Наталия Черных