Шестью выстрелами он убил пятерых. И следователь Люсия Мэй называет это небольшим чудом, потому что их сделал человек к оружию не приученный, да и сам пистолет – музейный экспонат. Он – школьный учитель истории Сэмюэл Зайковски, четыре жертвы – ученики и учительница. Последний выстрел себе.
В своем дебютном романе (сейчас у него уже вышла третья книга, и если они будут изданы в России – записывайте меня в постоянного читателя) 34-летний британский писатель Саймон Лелич, решил затронуть довольно болезненную тему школьного насилия. В принципе, если вы прочтя эти строки думаете о документальном фильме Майкла Мура “Боулинг для Колумбины” и эстонском “Классе”, то настроились на верную волну.
Я бы хотел сказать, что Лелич пытается показать нам случившуюся трагедию беспристрастно, с разных углов – для чего главы стилизованы под почти обезличенные полицейские отчеты, но не могу. Все же, симпатии автора и читателя будут на стороне человека совершившего чудовищное, но чудовищем не был. Тема, которая порой кажется избитой, но каждый раз отдается резкой болью – дети могут быть очень жестокими. Эту правду вот уже сколько лет использует литература и кинематограф. Для той же Англии проблемы школьного насилия носят характер эпидемии и имеет уже свой специальный аппарат для изучения. Память подводит и я не помню термина, который создали для записей, сделанных на портативные видео-устройства и выложенные в интернете, которые запечатлевают школьные драки. Такие драки становятся шоу, т.к. ведутся на камеру и градус насилия резко повышается.
Лелич мастерски выстраивает повествование. Здесь все работает на сюжет и атмосферу. Даже погода и даже иронические ремарки о том, что будь все это только книга или фильм – погода вела бы себя иначе: небеса плакали бы с героями, а не сушили все вокруг одуряющей жарой. Так же, иллюстрируя конфликт нескладного учителя истории Зайковски с учениками, писатель отчасти дублирует эту тему в травле главной героини инспектора Мэй коллегой. Хотя, эта линия вызывает скорее больше недоумения и вопросов – почему Мэй не подала рапорт или иск о сексуальных домогательствах? И вот в этом “почему” кроется, к сожалению, один важный недостаток всего романа. Здесь очень много провисающих смысловых линий. Лелич говорит не только о школьном насилии, но и о родительской ответственности, о социальных проблемах, о круговой поруке, о личных проблемах главной героини, о расовых комплексах, о… , о…, о … О многом, короче, говорит Лелич, но все темы не умещаются в кирпичик в 400 страниц под твердой обложкой. Ему бы страниц 1000 – и тогда все было бы развито чин по чину, все было бы доведено до логического конца. Все темы были бы раскрыты должным образом и концы не были бы так скоро и суматошно подрезаны к финалу. Плюс, Лелич, к сожалению, в завершение книги все сводит к несколько банальной детективной схеме, не отваживаясь сделать книгу откровенной психологической и социальной драмой, но выдавая удобоваримую жанровую схему.
Но несмотря на недостатки, книга эта очень хорошая. Читается взахлеб так, что не замечаешь пролетающего времени, а в самом писателе чувствуется творческая сила. Я с нетерпением буду ждать его будущие книги на русском, и лелеять невероятную и безумную идею, что однажды Лелич перепишет “Разрыв” в большом объеме. Ну хочется мне тешиться утопическими прожектами.