Пару лет мое рабочее место находилось на складе среди альбомов по искусству, дизайну, архитектуре и фотографии. Так бонусом к зарплате и работе по духу, мне досталась возможность знакомиться с лучшими работами, которые уже кто-то специально собрал, снабдил комментарием и словно для меня приготовил. Там я открыл альбом Robert Capa, а, увидев фотографию «Смерть лоялиста» («Лоялистский ополченец в момент смерти, Сьерра-Морена, 5 сентября 1936 года»), уже никогда не смог забыть, что был такой фотограф – Роберт Капа.

И все же, стоит сказать, что такого человека, как Роберт Капа, не существовало. Вернее, до определенного момента, в 1936-м году, жил и работал журналистом и фотокорреспондентом еврей, венгерского происхождения, Эндре Фридман. Его гонорары оставляли желать лучшего, так что вместе с любовницей Гердой Похорилле, они выдумали успешного и известного американского фотографа – Роберта Капу. Определенная доля актерства и обаяния Герды, одержали верх над редакциями, и работы Капы стали покупать охотнее. Однако…скоро подмена была раскрыта. И Фридману-Капе пришлось выбирать: либо быть благородным нищим евреем-фотографом, либо соответствовать героическому фантому Капы. В августе 1936 года, Капа отправляется в Испанию, охваченную Гражданской войной. Там делает свой знаменитый снимок. А дальше… А дальше, как это пошло говорится – история. Действительно История! В фотографиях Капы мир узнает о войне в Испании, в фотографиях Капы мир узнает о фронтах Второй Мировой. Это его работы, по которым мы знаем высадку в Нормандию.

Те самые, которые размытые и нечеткие, будто импрессионистские.

Эта нечеткая фотография завораживает. И по другому уже и не представляется то море, тот пляж. А ведь на самом деле: «Работник фотолаборатории так волновался, что при просушке перегрел негативы. Эмульсия поплыла прямо на глазах у сотрудников лондонской редакции «Life». Из ста шести фотографий спасти удалось только восемь. Подписи к фотографиям, размытым из-за перегрева, гласили, что у Капы ужасно тряслись руки«.

После – агентство «Magnum Photo», созданное вместе с живой легендой Анри Картье-Брессоном, и само ставшее легендарным. А после «Русский дневник» со Стейнбеком. И «Отчет об Израиле» с Ирвином Шоу. И фугас в Индокитае в 1954. А с 1955 года журнал «Life» организует международную Премию Роберта Капы за «лучший фоторепортаж из-за рубежа, потребовавший исключительной храбрости и инициативы».

Книга Роберта Капы «Скрытая перспектива» – это автобиографический роман, о войне в Европе, в которой Капа, пусть и с камерой, а не с ружьем, был полноценным участником. В предисловии к книге, которую написал брат Капы – Корнелл, даются необходимые пояснения. Роберт всегда мечтал стать писателем. Стоит отметить, что курс молодого автора, он проходил у «Папы» Хемингуэя. Их дружба продолжалась долгие годы, и свидиться им пришлось и на Второй Мировой. «В реанимации, услышав, что я называю его «папой», меня стали называть мистером Капой Хемингуэем».

Так что старший брат Корнелл предупреждает, мол, несмотря на весь автобиографический базис, стоит отметить и некоторые художественные допущения и композицию, которую позволил себе Капа, дабы осуществить сокровенную мечту.

Так значит будем говорить об этой книге не только, как о документе, но и как о художественном произведении? Почему бы и нет, тем более, что роман получился отменным. Строгий по повествовательной структуре. С центральным стержнем в виде любовной драмы. И даже элегантно закольцованный первой и финальной фразами. Ну, а выполняя заветы Алисы Лиддел – «Кому нужны книжки без картинок?» – книга эта сдобрена десятками высококлассных фотографий Капы. Они-то и послужат лучшим документом.

Роберт Капа отличный рассказчик. «…а пятачок в кошельке был. Его можно было подкинуть и узнать свою судьбу. Орел – всеми правдами и неправдами выбираюсь в Англию. Решка – высылаю чек обратно и объясняю свое положение. Я подкинул монетку. Решка! Тогда я понял, что этот пятачок не умеет предсказывать будущее…» Вообще, если взять основные приемы этой книги: солдатские байки + быт войны, юмор, да и любовная линия, то вырисовывается вполне узнаваемый образ литературного произведения по Ремарку. В принципе, да, наверное так и есть. И как дополнительный аккорд – очень много уютного алкоголя, в том числе и столь любимый Эрихом Марией кальвадос. «Я увидел Криса. Даже издалека это выглядело, как начало хорошего похмелья».

Капа пишет о войне, в форме набора баек, зарисовок, историй. Все они рассказаны шутливо, с придурковатым тоном того самого весельчака из шолоховских «Они сражались за Родину». Да вот только вы же помните шолоховского героя достаточно хорошо, чтобы понимать природу этого юмора. Капа пропитан войной. Имея на руках документы к отправке с фронта на отдых, он узнает о возможности присоединиться к войскам, которые будут на передовой, и оставляет и долгожданных отдых, и возлюбленную. В чем эта одержимость? В чем эта зачарованность войной? Наркотик? Бравада? Судьба? Ответа на этот вопрос не нужно. Ответом стала работа, которую Капа проделал на войне.

Чем замечательны работы Капы? А тем, что в них самая настоящая жизнь. Да, у него есть кадры, которые показывают неприкрытый ужас войны. Но людей с эмоциями на лицах, в его работах гораздо больше. Улыбки, слезы, страх, отчаяние, безразличие. В них, в живых, показан весь ужас опустошающей и смертоносной войны. И в то же время, Капа не гонится за сенсационными снимками (вот ведь солгал, именно за сенсациями он и залезает на броню танка, или десантируется в ночи – и это его первый в жизни прыжок с парашютом). Капа в своих работах показывает потрясающую парадоксальную и гротескную смесь жизни и смерти. Быт войны, в котором все чувства заострены. И в то же время – люди, ну просто живут в условиях, в которых приходится. В этом замечательность его работ.

Итак, фанфаронство и бравада. Этот тон очень уж част на страницах книги. Конечно, и он сменяется пронзительными пассажами. «Их кровь засохла и порыжела, смешавшись с опавшими листьями». Или описание похорон детей-партизан. «В комнате стояли двадцать простых гробов. Они были небольшого размера, а цветы закрывали их недостаточно плотно, чтобы скрыть маленькие, грязные детские ножки. Эти дети были достаточно взрослыми, чтобы бороться с немцами и погибнуть, но они лишь чуть-чуть выросли из детских гробов». Несомненно это и сильные картины, и сильные описания. Однако по-настоящему пробирают очень простые эпизод. Вот Капа описывает, как несколько дней подряд он режется с английскими пилотами в покер «хай-лоу». Вот объявлен вылет. Вот вылет отменен. Вот покер «хай-лоу». Вот вылет. И много замечательных парней не вернулись. Это все одно предложение и простое незаметное словосочетание «замечательные парни». Но ты понимаешь, что лжи нет ни в одной букве. Да они были знакомы несколько дней (с Капой). Но за это время друг для друга они стали «замечательными». «Очень трудно постоянно стоять в стороне и быть способным только документировать страдания».

Капа был там. Он не был трусом, как кричал о том, не выдержав и вернувшись из под пуль на Омаха-бич. Заскорузлый и больной, раненный и изможденный. Он прошел войну честно. А один солдат бросил ему фразу, мол «плохая у тебя работа, я бы на такую не пошел». Действительно, по собственному желанию, без принуждения оказаться там где: «Потом кто-нибудь кричит, зовет санитаров, и каждый уверен, что следующим закричит именно он».

И что же, все-таки, отличает работы Капы и книгу его от множества не менее выдающихся работ? Наверное, потрясающий заряд гуманизма, который продолжает жить в нем, не смотря на самые чудовищные свои фотографии, несмотря на самые пугающие страницы воспоминаний.

P.S. Поражает история, которую Капа, условно называет его «последней фотографией с войны». Он заходит в дом в Берлине, поднимается на второй этаж. На балконе установлен пулемет и молодой солдат стреляет из него. Капа делает снимок. «Щелкнул затвор – моя первая фотография за несколько недель. И последняя фотография, на которой этот мальчик еще жив». Как пишет он после – лицо почти не изменилось.

(К сожалению, я не смог найти первого кадра в интернете, но в книге представлены они оба – так что ощущения особенно ошеломляющие.)

happy_book_year