Лично я, дорогие мои, не считаю, что обязательное посещение театров есть святая обязанность всякого культурного человека. Но знаю и то, что никакое кино не сравнится по мощности передаваемой зрителю энергии, если на сцене — Настоящий Актер. Или — Актеры.

Потому и в театр, когда получается, хожу. Не заморачиваясь знанием репертуара, закулисных интриг и прочего околотеатрального. Иду смотреть действо. Получать удовольствие.

Самое последнее получила, посетив спектакль «Белла Чао», с Татьяной Васильевой в главной роли.

И получила!

Множество у меня появилось мыслей, к теме спектакля как бы и не относящихся.

Как велика тяга к культуре, ну надо же, — думала я, толкаясь около гардероба в плотной толпе зрителей. Несмотря на дорогие билеты. Ну я, понятно, приехала в столицу за культурой, почерпнуть, так сказать, обогатиться духовно, и тысяча с хвостиком на билет — как не потратить! Прекрасно понимая при этом, что заядлой театралкой стать мне не светит, с моей обычной зарплатой. А все остальные, ох и заядлые, наверное! Даже несколько робела ваша МарЛена.

А потом начался спектакль. Не буду его рецензировать. Скажу лишь, что гротеск — такой же жанр как все прочие, и дыры размером с кулак на чулках вкупе с торчащей лямкой бюстгальтера (что подчеркивается демонстративным залезанием героини в вырез блузки, а так же репликой одного из персонажей «что вы там все время ищете?», видимо для тех, кто не увидел), — сами по себе не сработают, не гротеск они. А если и гротеск, то бесталанный.

Но в какой-то степени дыры и лямки подготовили зрителей к появлению Васильевой в резиновом плешивом парике и с костылем. Никто под стулья не упал. Ведь на нее пришли, на Татьяну Григорьевну! Потому и за билеты плачено!

А вот основным для меня в спектакле стали три момента.

Первое, я в очередной раз поняла, что прекрасной музыкой можно вытянуть любое самое похабное действо. Сбацайте к месту или не к месту щемящие аккорды «Белла чао», да вдруг стукните по головам и сердцам зрителей григовским Пером Гюнтом (во время смены декораций) и, проверено, уже не смогут они адекватно реагировать на все последующее. Волшебная сила Настоящего Искусства!

Второе. Прекрасный пример взаимодействия актеров с залом. Когда звезда первый раз произнесла реплику, обращенную ко взрослой дочери (той самой, с дырами) — «трусы надень!», в зале сдавленно хихикнули. Кое-где. Но тяжко ли исправить положение? Всего-то повторить то же самое погромче. И зал — смеется, смеется… Тогда, кричи, звезда, еще раз ГЛАВНУЮ РЕПЛИКУ СПЕКТАКЛЯ и слушай, как тебе аплодируют те, кто окультуриться пришел. Вскрикивают, утирая слезы, ржут и поглядывают друг на друга.

Оговорюсь, из контекста не выдергиваю. Реплика была именно тем, о чем вы подумали, неожиданным и неоправданным проявлением пошлости, ничем в сюжете пьесы не мотивированным. Потому интереснее было смотреть на реакцию зала, чем на игру актеров.

Скажите мне, дорогие мои москвичи и гости столицы, а какого рожна вы ржали? Это было так смешно — про трусы? Я вот из окна своей квартирки на первом этаже (далеко за кольцевой, далеко к югу от двух столиц) частенько наблюдаю вынесенную за пределы жилья частную жизнь соседей. Иногда и юбки задирают, и, простите, задницы друг другу кажут — в качестве последнего аргумента в спорах. Вот в фильме Юрия Мамина «Окно в Париж» прекрасно эта особенность скандальных кумушек была обыграна. Но не очень это и смешно, скорее противно и грустно. Так чему смеялись? Тому, что замечательная актриса, напялив на голову резину с торчащей паклей, каждый вечер произносит похабщину — для вас? А если попробовать — не смеяться? И денег за билет не платить?

Нет, ну, если это смешно, конечно, смейтесь, только не удивляйтесь потом, что для вас — такие спектакли, такие книги, такие вот авторы… Такая культура…

Знаю-знаю, какие могут быть возражения. Мол, смешным может быть абсолютно все, смотря как сыграть. Знаю. Но все расставляет по местам эпизод, в котором актриса скидывает одежду и остается в майке-алкашке и в растянутых грязно-серых колготках за три рубля (такие наши бабушки покупали в совеццких универмагах и носили под длинные свои платья). Оба предмета одежды вступают в полное противоречие с сюжетом. Помолодевшая до скрипучей комиссарской кожанки и красной косынки старуха почему-то колготки ни на что не меняет, и майку тоже. И я даже знаю почему. Чтоб постоять на сцене под овацию и ржание театралов, которых это зрелище довело почему-то до истерического состояния. Сидевшая рядом со мной трепетная дева икала и сморкалась в кружевной платочек, а мужчина с горящим взором и богемными кудрями бессильно сполз с бархата и стенал из-под моих ног.

И третье. Васильеву вызывали трижды. Она выходила. И ни разу не улыбнулась тем, кто рукоплескал бешено. Хотелось бы надеяться, что она нас презирала за низкий вкус и неразборчивость. Но денег надо. И пока мы будем платить за билеты и хлопать, потому что за билеты заплочено, получать будем — вот такое.

А я за то, чтобы почестней, товарищи, почестней. И помидоры пусть в буфете продают, а не только сок в коробочках. Глядишь, порочный круг и разорвем — совместными усилиями.

Ваша МарЛена Куяльник.