Все начинается еще в Войну. На бульварах Баку стоят зенитки, но грозное оружие лишь раз послужит заслоном от “немецко-фашистских захватчиков”. Кого они действительно не пропускают, так это местных мальчишек – к таким удобным для лазанья тутовым деревьям, ветви которых гнутся от сладко-вяжущих на вкус ягод. Затем салют Победы. С фронта возвращаются отцы и деды. Не все, конечно. В знакомых домах появляются пустые квартиры и вот, в них, въезжают новые соседи. Год 1947, жизнь налаживается. В конце-то концов, великие противостояния дворового футбола никто не отменял!

Потрясающая, пронзительная повесть Марии Мартиросовой начинается очень издалека, из времен юности отцов и дедов. Вот первая часть – братство мальчишек-голодранцев, дни напролет гоняющих трофейный кожаный мяч по грязной асфальтовой площадке. Здесь всё всерьез – драки, вражда с одноглазым директором кинотеатра и, конечно же, первые девчонки!

“Я перебрала старые выгоревшие снимки. На них все, кроме дяди Вовы. Строго сдвинув брови и зажав под мышкой ободранный кожаный мяч, прямо в объектив смотрит капитан команды, дядя Витя. Нападающий, дядя Алик, показывает рожки из-за круглой стриженой головы дяди Лятифа. Судья, дядя Сейфали, выпятил грудь, на которой блестит большой никелированный свисток. А в первом ряду, с закрытыми глазами, смущенно улыбается вратарь. Гарик. Мой папа. Он всегда боялся пропустить момент, когда нужно замереть с широко раскрытыми глазами. Готовился к этому изо всех сил, даже бледнел от волнения.
Но почти всегда получался с закрытыми глазами“.

Но, вот, старые фотографии рассматривает уже девушка Маргарита – дочь того самого Гарика-Гавроша, который когда-то так утомлял всех окружающих, в сотый раз пересказывая “Отверженных” Гюго. У Марго похожая жизнь – школа, игрушки, друзья – лучший нескладный мальчишка Гриша Рубинер, очень напоминающий Гарика-Гавроша. Как пелось: “всё те же чашки-ложки”. Вот только война уже позабылась, время другое, мирное. Баку, идет 1988 год.

Повесть Марии Мартиросовой замечательно развивается в нескольких временных и жанровых плоскостях, которые удачно дополняют и отражаются друг в друге. Так конфликт послевоенных мальчишек с хулиганом, позволившим назвать их друга “жидёнком”, повторяется в националистическом азербайджанско-армянском конфликте. Словно легкий взмах крыльев бабочки на первых страницах порождает бурю во второй части книги. А жанрово – начинаясь в традиции “дворовых рассказов о детях” (“Денискины рассказы“, “Неугомонные бездельники“, “Манюня“), преображается в жестокую личную хронику гражданской войны, наблюдаемую глазами ребенка.

В задачах писательницы нет умысла разобраться в причинах конфликта, показать кто прав, кто виноват. Трагедия ее героини, девочки-подростка Марго, предельно субъективная. Именно так Мартиросова показывает весь абсурдный ужас националистического конфликта.

“А, Руслан! Салам алейкум, поздравляю! – говорит на перемене Джаваншир. – Как это с чем?! Смотрел вчера новости? Мой брательник сказал, что мы этим эрмяни тоже гу-манитарный груз должны послать. Составы со всяким мусором… Вот им от нас помощь!
Ну и что, что я не высокий широкоплечий парень пятнадцати-шестнадцати лет. Я достаю до ненавистной рожи Джаваншира и луплю по ней изо всех сил:
— Там же дети погибли! Ты же смотрел телевизор, видел кровь? Ты не человек, ты фашист! Гитлер!!!
Я не чувствую боли. Просто кожа на моём лице, руках и плече как будто заледене-ла. Но я ни за что не заплачу. Я разлепляю разбитые губы и кричу Джаванширу:
— Помнишь того негритёнка в Доме ребёнка? Он тоже не азербайджанец. Иди, убей его. А ты – стриженого мальчика помнишь? – кричу я Нагриз. – Его Армен звали, значит, он армянин. Он тоже пускай умрёт? Да?!”

Повесть Марии Мартиросовой читается очень быстро. В вордовском файле всего 23 страницы; мне хватило каких-то полчаса в метро. Но малый объем, пожалуй, из-за своей концентрации бьет так сильно, что не всякая броня устоит. И если ты начинаешь читать простенькую, но замечательно написанную историю о детских шалостях, то ближе к концу хочется, то ли скорее закончить чтение, то ли бросить повесть от бессилия, то ли лезть на стену. “Фотографии на память” врываются в ближний круг, разрывают оболочку комфорта. Повесть, посвященная по сути фашизму, национализму, идеологическим манипуляциям и простым людям, которые попали в их жернова, отдается гораздо большей болью, чем притчевые вещи – например, “Коричневое утро” Павлоффа или “Последний черный кот”Тривизаса. Всё здесь близко читателю – и время, и место, и люди.

P.S. Вопреки обычаю, я не даю ссылки на электронную версию произведения. Просто со дня на день повесть выйдет в новой авторской редакции, в которой я с ней и познакомился. Тот же вариант, что встречается в сети имеет немного другую структуру.