В книге четыре отличных рассказа замечательно проиллюстрированных Ирой Киреевой. Книга 2001 года издания и, как мне показалось, московское издательство “Август” несколько обогнало будущий тренд на издание детской литературы, как товара элитарного. По моим воспоминания, в 2001-м еще не работали так хорошо с детскими книгами. Это я так неуклюже собщаю запоздалые комплименты в адрес всех, кто к изданию книги причастен.
Итак, в книге четыре рассказа: “Как я ловил человечков“, “Белый домик“, “Пудя” и “Мангуста“. За один день мы прочли их все с сыном дважды. Причем уже после первого прочтения у него появились фавориты. Про человечков и про шубу (это “Пудя“).
“Человечки” – история о том, как маленький мальчик вообразил, что в игрушечном параходике живет настоящая команда малюсеньких матросов. И, ребенок же, решил во чтобы то ни стало их поймать. Даже хитрый план с конфетой придумал: “Если дать им конфету, так это для них целый воз. […] Вот они ночью двери откроют, выглянут в щёлочку. Ух ты! Конфетища! […] Они её в двери, а она не лезет!”
“Белый домик” про то, как маленький Житков с сестрой Ниной отправились в путешествие по морю к детскому Эльдорадо – на противоположном береге бухты домик белый с красной крышей. А там, уж точно, живут добрые старички. И даже вкусненьким угостят.
“Пудя“, про то, как дети у шубы меховой хвостик оторвали, и зажил тот хвостик жизнью игрушечной собачки.
Ну, а “Мангуста” – этот рассказ стал одним из моих самых любимых. О том, как моряк купил себе в Индии двух мангуст, а те, игривые и шалопаи, еще и весь корабль от змеи спасли. А заодно и попрали авторитет судового кота:
“Но на пароходе у нас был свой давнишний хозяин на палубе. Нет, не капитан, а кот. Громадный, откормленный, в медном ошейнике. Он важно ходил по палубе, когда было сухо. Сухо было и в этот день. И солнце поднялось над самой мачтой. Кот вышел из кухни, поглядел, все ли в порядке.
Он увидел мангусту и быстро пошел, а потом начал осторожно красться. Он шел по железной трубе. Она тянулась по палубе. Как раз у этой трубы суетилась мангуста. Она как будто и не видела кота. А кот был уже совсем над нею. Ему оставалось только протянуть лапу, чтобы вцепиться когтями ей в спину. Он выжидал, чтобы поудобней. Я сразу сообразил, что сейчас будет. Мангуста не видит, она спиной к коту, она разнюхивает палубу как ни в чем не бывало; кот уж прицелился.
Я бросился бегом. Но я не добежал. Кот протянул лапу. И в тот же миг мангуста просунула голову меж задних лап, разинула пасть, громко каркнула, а хвост – громадный пушистый хвост – поставила вверх столбом, и он стал как ламповый ежик, что стекла чистят. В одно мгновение она обратилась в непонятное, невиданное чудовище. Кота отбросило назад, как от каленого железа. Он сразу повернул и, задрав хвост палкой, понесся прочь без оглядки. А мангуста как ни в чем не бывало снова суетилась и что-то разнюхивала на палубе. Но с тех пор красавца кота редко кто видел. Мангуста на палубе – кота и не сыщешь. Его звали и «кис-кис», и «Васенька». Повар его мясом приманивал, но кота найти нельзя было, хоть обыщи весь пароход. Зато у кухни теперь вертелись мангусты; они крякали, требовали от повара мяса. Бедный Васенька только по ночам пробирался к повару в каюту, и повар его прикармливал мясом. Ночью, когда мангусты были в клетке, наступало Васькино время“.
Что же меня так подкупило в прозе Житкова, что понравилось? Главным образом – язык. Авторский стиль чувствуется сразу. Достаточно лаконичный, но притом очень образный. Картины встают в воображении, как живые. А в тексте – лишних слов нет. Еще очаровывает особенное строение фраз, пришедшее из давнишней позабытой уже дореволюционной грамматики. Уже позже, когда я стал читать воспоминания Чуковского, который с Житковым “познакомился в детстве, то есть еще в девятнадцатом веке“, то был ошарашен – Житков в тексте, это же самый, что ни на есть живой Борис Степанович. “Все они относились к нему уважительно и звали его, тринадцатилетнего, Борисом Степанычем; каждого он посещал ненадолго, с каждым разговаривал малословно, деловито и веско глухим, еле слышным голосом“. Или вот, про лодку из “Белого домика”, ведь, действительно, была: “Мне нравилось, что он живет в порту, над самым морем, среди кораблей и матросов; что все его дяди – все до одного! – адмиралы; что у него есть собственная лодка – кажется, даже под парусом, – и не только лодка, но и телескоп на трех ножках, и скрипка, и чугунные шары для гимнастики, и дрессированный пес“. Моряк, который купил мангуст, снова Житков, который исходил моря и океаны.
Чем дальше я читал мемуар, тем ближе становились мне и рассказы Житкова и их автор. Бумажное, конечно, пыльное – но знакомство. И, признаюсь, очень приятное. Вот ведь как бывает, знакомы мы были еще с раннего детства, а “подружились” лишь на моем 25-м году, когда я уже и сам воспитываю сына. И как-то особенно радостно мне, что наконец-то!
Читать рассказы Бориса Житкова:
“Как я ловил человечков”
“Белый домик”
“Пудя”
“Мангуста”
Воспоминания Чуковского о Житкове
—————————————————
http://happybookyear.ru/boris-zhitkov-kak-ya-lovil-chelovechkov/