Правило Абзаца: 11 комментариев

1. Такие лестные слова… Спасибо, милая Софья.
   С уважением, Исмаил бей Хусейн.

2. Уважаемый Исмаил бей Хусейн, несмотря на явное несоответсвие тематике конкурса, я рада, что случайно прочла Ваши тексты, которые рада, что не соответсвуют гребаной романтичекой тематике, а соответсвуют норамальной человеческой логике (но не аристотелевской). спасибо

3. Уважаемый Ismailbey, у нас, несмотря на предложенный полет фантазии, довольно жесткая тема — все должно быть связано со временем. В ваших текстах я этой связи не вижу, потому выбрать сама не могу.
   Напишите текст о времени, размер которого не превысит 2 тысяч знаков и мы примем его на конкурс.

4. Здравствуйте, уважаемая Елена, нельзя ли оставить именно ту работу, которая соответствует Вашему регламенту или правил?..
   С уважением, Исмаил бей Хусейн.

5. Уважаемый Ismailbey, ваши тексты, которых пять (в правилах указано количество) не соответствуют предложенной тематике конкурса. Один из них превышает максимальные размеры (указанные в правилах) в три раза.
   Потому участия в конкурсе принять они не могут.

   редактор портала
   Елена Блонди

6. ЧП
   (частный предприниматель)

   Олег Михайлович решил подать в суд на народ. Ну не то, чтобы решил, а просто был вынужден подать в суд, пусть он разбирается.
   Все началось с того, что накануне он, собрав все свои документы, что есть, вплоть до удостоверения сотрудника музея где он работал, направился в налоговую инспекцию, чтобы зарегистрировать себя как предпринимателя и начать новую жизнь, как и миллионы других, казалось бы, счастливых людей. Несмотря, на то, что Олег Михайлович очень любил свою работу и гордился ей, проклятая нужда диктовала совсем другое, и он понял, что на голом энтузиазме долго не продержаться, как говорят, с благими намерениями путь только в ад.
   В узких коридорах двухэтажного дома налоговой инспекции накопилось столько людей, что казалось, будто их насильно запихивали сюда с целью запрессовать в полиэтиленовые пакеты и прилепить наклейки как на экспортную продукцию. Было тихо, но пахло отвратительно, и Олег Михайлович, впервые вдохнув полной грудью человеческий запах, не обрадовался этому, захотел вернуться назад, придти потом, но краешком уха ухватил жалобные разговоры двух женщин о том, «как хорошо, что сегодня так мало народу», и остановился. Мало-помалу он осмотрел ожидающую толпу и внедрился в гущу людей. Он был небольшого роста и потому быстро нашел себе местечко около какой-то двери и, уткнувшись в стену, прижал свои документы к груди, точно кто-то собрался их у него отнять. Запах был невыносимым и впервые в жизни Олег Михайлович возненавидел себя за то, что у него такой малый рост, поскольку все ожидающие люди высоко задрав головы и расширив ноздри, все-таки ловили глотки свежего воздуха, временами влетавшего в коридор со стороны кабинетов. Он тоже задрал голову, высоко поднял нос, но все впустую. Так что пришлось ожидать, как есть. Народ стоял смирно, поскольку места было крайне мало, и этим он напоминал стоп кадр, лишь временами, когда открывались двери и какой-то возбужденный человек, выскочив оттуда с бешеными глазами, искал в плакатах на стенах какой-то новый закон, толпа шевелилась, качалась, словно густой прокисший кефир в пакете. И еще тогда, когда по коридору проходил важный инспектор, медлительный и пузатый, народ покорно прижимался к стенам, друг к другу, дабы освободить дорогу начальнику, и при этом еще и улыбнуться, выказывая преданность.
   Прошло много времени, когда Олег Михайлович почувствовал, что запах не так уж и отвратителен, и оперся о стену так, как будто он и стоял тут все свою жизнь и привык. Так что все не так уж и плохо, как кажется, думал он, пытаясь успокоить самого себя. Как раз в это время из ближайшей двери в коридор вышла ростом маленькая, но довольно полная женщина и низким голосом объявила, что время приближается к концу работы, так что не стоит дальше ждать, что надо придти через три дня, поскольку приемные дни два раза в неделю, и захлопнула дверь. Толпа зашевелилась, словно пробудилась от глубокого сна.
   -Что она сказала?
   -Когда приходить..?
   -А завтра что?
   -Надо приходить через три дня. — Олег Михайлович пытался успокоить людей, которые не расслышали, что сказала начальница.
   -Как это не приемный день, — возмутилась женщина средних лет, одной рукой бережно держа бумаги, а второй держась за стену, точно боясь упасть.
   -Я уже третью неделю хожу, — поддержал кто-то из невидимых глубин толпы.
   Толпа забурлила.
   -Вы чее, совсем, что ли?
   — У нас время не резиновое.
   -Завтра же конец месяца. И начнутся проверки, штрафы.
   -Кто это сказал, что через три дня? — мужской баритональный голос был так властен, что все остальные притихли, подчиняясь голосу. — Как это через три дня? – повторил он стоящегося перед ним.
   Затихшие люди чуть отодвинулись и уставились на этого мужчину, с надеждой, что он что-то сделает.
   Олег Михайлович с удивлением рассматривал властного великана. Слаженный его рост был под стать его голосу, а мозолистые руки выглядели как лопаты для бетономешалок. Голова Олега Михайловича едва достигала его груди, и глядя на гиганта снизу, он совсем стушевался.
   -Расписание такое, — выдавил он еле слышно, пытаясь успокоить его.
   -Да вы что, с ума посходили что ли? — громадный человек двинулся к нему как гора.
   -Причем здесь я? — удивился Олег Михайлович.
   -Как это причем!? — присоединился еще один мужчина, ростом чуть меньше шумного богатыря. — Как это причем!?
   Оказавшись между этих двух амбалов, Олег Михайлович вдруг вспомнил чучело музейного мамонта, возле которого любили фотографироваться дети, испугался. Пытался крикнуть, что он ни в чем не виноват, что такое расписание не он придумал, но, не мог, поскольку каждый кричал свое, и за общим гвалтом ничего не было слышно. А человек гора только сейчас понял, что Олег Михайлович никак не начальник, и не налоговый инспектор, а простой посетитель, как и он, и хотел отвернуться, но в это время, одна женщина, повернув голову назад, чтобы не заметили ее лица, толкнула Олег Михайловича. Результат превзошел ожидания.
   -Вы что, женщина, — были последние слова Олега Михайловича, когда сразу несколько человек присоединились к разгневанной даме.
   Разгорелась бешеная дискуссия, и непонятно было, кто чего говорит и кто чего хочет.
   Толкнула вторая, третий и началось свалка.
   Озлобленные люди, дабы хоть немного успокоить себя и погасить бешенство, каждый то толкал, то бил его, и таким образом началось избиение. Поскольку Олег Михайлович и ростом был мал, и весом невелик, то после первых же ударов упал навзничь. Ну, что тут скажешь, всем понятно как приятно бить упавшего человека. Люди с наслаждением били упавшего, а, ударив сразу же отворачивались, делая вид, что не причастны к драке. Вдруг раздались крики:
   — Начальника бьют!
   Когда подоспела охрана и сами налоговые инспектора вышли в коридор, все посетители, еще тяжело дыша, стали успокаивать друг друга, что, мол, не следует, что, мол, стыдно поднимать руку на начальника, что, мол, только негодяй мог решиться на такое, ну и все в таком духе.
   Когда люди расступились, Олег Михайлович, скорчившись, лежал на полу и не подавал признаков жизни.
   -Это не наш, — возвестила толстая особа, слегка приподняв голову Олега Михайловича.
   Пока охрана помогала ему встать и немного очистить его лицо от крови, Олег Михайлович думал только о том, что непременно надо подать в суд, что так не бывает.
   Так что ждем, но я не берусь судить, что было дальше, подал Олег Михайлович в суд или нет. А то, что он решил это сделать, было видно по его торопливой, решительной, но теперь уже хромой походке, все быстрее отдаляющей его от налоговой инспекции.

7. О Н А В Ы Ш Л А З А М У Ж

   Мужчина — это не отдельно взятый личность, а довеска к фаллосу.
   Логика, но не Арестотельская.

   -Я решила выйти замуж. Любой ценой, лишь бы выйти замуж и как можно скорее, не важно за кого. Ведь все мужики одинаковые. Взять любого мужичка, холостого, брошенного, грязного, в принципе одинокие мужики все такие, грязные неухоженные, помыть его, почистить привести в порядок, чуть воспитывать и выйти за него за муж. Мне было все ровно, где он работает, и сколько зарабатывает, лишь бы мужик был. Я сама зарабатываю хорошо.
   -Ну? — спросила следовательница, молодая дама, лет тридцати, симпатичная такая, с выразительными глазами, устойчивым видом, к тому же уже на чине подполковника.
   -Мне и детей-то не надо, ведь мешают же. А замуж, просто, как и все…
   -А убили-то почему?
   -Хотела выйти замуж, — молчала.
   -Спасибо, подруга, — сказала следовательница и плакала.

8. Очень крутой детектив

   Этот очень крутой детектив с оттенками триллера и ужаса, основан в реальных событиях.

   Бандиты пошли стать депутатами, и стали ими.

   Конец очень крутого детектива.

9. С Ы Т Ы Й И Г О Л О Д Н Ы Й
   (В мире столько умных людей, что дуракам негде жить.)

   Чтобы думать о глобальным, надо быть сытым. Потому и те, кто думает о глобальном их называют умными. Они умные, потому что они сытые, и думают они о глобальном, о человечестве, и еще о многом, впрочем не важно. Что бы не сказал сытый, так он всегда говорить умно. Они всегда ищут первый очередь Бога. Да Бога ищут. Правда, с сомнением ищут, но ищут, это точно. Искать Бога свойственно умному. А голодные не ищут Его, они ищут хлеба. Голодные ищут хлеба не потому, что им не интересен Бог, вовсе нет, они ищут хлеба, потому, что они хорошо знают где Бог. А сытые нет, сытые, они сытые потому, что не знает где Бог, и вот, ищут они Бога, задают умные вопросы. На то и они умные, что ищут Бога, на то и они сытые, что ищут Бога. А может, что они знают где, Он, Бог наш, просто специально делают вид, что ищут, нарочно не находят они Бога, потому, что они-то знают, что Бога нельзя найти, а то не станешь умным, и значить не будешь сытым.

10. Т Е Л Е В И З О Р -2
    Не знаю как у вас, у меня телевизор глупый какой-то, говорит всякую чушь, небылицу. Это я раньше так обижался на него, и каждую неделю бедняжка, оказывался в мастерской, кстати, тогда я пошел к одному чиновнику и предложил изготавливать телевизоры из прочного материала, типа коже заменителя в форме боксерской груши. Не приняли. Да и пусть. Может так и есть, не знаю, но, все-таки, мы с телевизором не нашли общий язык и, чтобы больше не ругаться друг с другом, и не скучать, я купил на базаре хрен, хороший свежий хрен, сочный такой с ботвой, и положил его у окна, а телевизор повернул лицом к хрену, пусть, думаю, врет хрену, а не мне, я не какой-то хрен, чтобы он мне врал. Вот в прошлую неделю, когда приходили собирать подписи за очередного депутата, я в прямом смысле отвечал, что лучше спросите у моего хрена, он лучше знает, что творится, и за кого стоит голосовать. Те оскорбились и хотели в ответ тоже оскорбить, но, призадумались. Я сказал: — «Хотите, покажу вам свой хрен, на самом деле он у меня умный, целый день в телевизор смотрит».
    Те ушли, пришли другие и забрали мой телевизор за долги в банк.

11. Часы настороже

    Предутренняя мгла отстаивалась в комнате и мягко оседала чёрными хлопьями на ковёр. В тёмных сгустках стали возникать белёсые контуры чьих-то следов. Кто-то невидимый легко разрушал комья тьмы. В полной тишине только часы говорили с незнакомцем: «Тик-так».
    Тик-так-тик-так – в такт…
    С каждым ударом проявлялся новый след. Отпечатков становилось всё больше. За полчаса поверхность ковра полностью побелела, уже нельзя было различить отдельных следов. Поверхность поблёскивала ровным, мягким светом. Он поднимался всё выше и выше. Ещё через полчаса из пространства комнаты полностью исчезли сгустки тьмы. Белый сумеречный свет проник сквозь открытое окно и заполнил пространство, окружающее дом.
    В утренних сумерках возник серебристый контур незнакомца. Абрис фигуры мерно поплыл над ковром, остановился на мгновение перед старыми настенными часами. Как-то неожиданно громко часы сказали: «Тик-так».
    Утренний незнакомец молча проследовал к открытому окну, проплыл сквозь него и завис в воздухе.
    Первый луч солнца весело заскользил по серебряным линиям, растворив их в себе; проник в комнату, радостно приветствовал часы тёплым взглядом.
    Часы встрепенулись и мягко, нежно прошептали: «Тик-так».