Недавно приезжала я в гости в Москву. А надо сказать, я хорошо приезжаю в гости. Это москвичам надо думать о том, как с работы на работу добежать и в выходные что-нибудь приготовить, детей повоспитывать и выглядеть при том кошерно, а я — гость столицы, и все культурные развлечения к моим услугам! За ними и езжу. Потому что дефицита особого, как раньше, когда моя тетка из столицы на юг колбасу копченую везла, консервы да кожаные сапоги из магазина «Ванда», нет его сейчас. А вот с друзьями увидеться, да по музеям-театрам походить и посмотреть на настоящее, а не репродуцированное или в сети выложенное — надо-надо. Но о разнице исходников и копий вечного и признанного — в другой раз, сейчас же — о тех, кто в вечность еще только попасть пытается.

В один из вечеров были мы с ней приглашены на заседание некоего литературного общества. И не где-нибудь оно проходило, а в самом что ни на есть центре столицы, в одном из прелестных ресторанчиков на Арбате.

Я волновалась. Я трепетала. Я думала о том, что вот оно — я увижу живых писателей и поэтов, которые, о чудо! не в сети будут говорить, а живыми голосами — для живых читателей своих!

Впрочем, подруга мой пыл охладила несколько, посчитав на пальцах для наглядности, во сколько мы с ней вернемся домой и что вечер, по ее мнению, пропал, потому что все то же самое можно посетить в сети, «с той разницей» мрачно сказала она, что «там можно в секунду свалить с ресурса, который не нравится и убежать отдохнуть душой в любое другое место».

Но я ей не верила. Подумать только, там будут еще и редакторы и журналисты, представители различных изданий и издательств! Все-таки, в сети авторы предоставлены сами себе, а тут такая возможность лично пообщаться с людьми сопутствующих, так сказать, профессий. И с читателями!

Уютный зал был полон, лож не было, а то бы блистали они, несомненно. Как я поняла, собрались, в основном, сетевики и потому разглядывали друг друга с интересом, изредка узнавая по аватарам. Я лично узнала прекрасного автора, моего любимца, чьи тексты в сети подхватываю читать с пылу с жару и страшно горжусь тем, что вот помрем все и, может быть, меня вспомнят, как его современницу. Я для этого даже несколько писем ему написала и получила вежливые ответы. Решила после его выступления обязательно автограф у него попросить. Представляете, в наше время, когда никто не пишет руками и нет рукописей с исчирканными страничками, — автограф будущего классика!

Подруга моя быстренько по своим журналистско-интернетно-редакторским делам куда-то улетучилась и я осталась за дубовым столом рядом с тонкой девочкой в розовом свитере. Она горела глазами, прижимала к груди нежные кулачки и прямой ее носик покраснел от волнения. Она жадно рассматривала толпу и, оборачиваясь ко мне, тоненьким голоском спрашивала, а где имярек, а другой, а вы знаете в лицо того, а этого? Я показала ей, кого знала и вообще, умилялась. Надо же, думала я, читатель! И, судя по количеству поэтов и затоптанных ими прозаиков, возможно даже один-единственный! И рядом со мной!

Как же она была мне мила, эта девочка! Она призналась мне, что пришла впервые, но многих знает по сети.

А потом она спросила ангельским голоском:

— А вы тоже записались на свободный микрофон?
— На что простите?

И тут мир раскололся. Девочка стала тащить из сумки пухлую кипу распечаток и чирикать-чирикать. О том, что вот у нее и рассказы, и стихи, и сказки (держите меня!!!), но времени мало и записалась она почти последней, но вы не бойтесь, там можно еще, вы запишитесь, запишитесь!

Я отказалась записываться. Подавила желание отобрать у нее листы и расшвырять их по изысканному залу. Я так хотела, чтоб она была просто Читателем! А она меня так обманула!

Я нагнулась к ее розовому ушку и показывая на талантливейшего моего любимца, произнесла его фамилию, известную множеству читателей в сети. Вот, подумала я, вот она сейчас вздрогнет и затрепещет, и глазки ее восхищенно заблестят.

— А он записался на свободный микрофон? — деловито спросило дарование, — а вы не знаете, он в первой части будет или во второй?
— Он не записался на свободный микрофон, уровень у него повыше, — мрачно ответила я и продолжила, бессовестно присвоив себе подружкины звания и титулы, — я, как редактор известнейшего литературного портала и издатель, вполне его понимаю, к чему этому автору свободный микрофон…
И следующий час глаза юной писательницы блистали уже для меня.

В перерыве автограф был мною взят. Любимец мой выступать не собирался по одной простой причине — на этой тусовке он был чужаком, попал сюда случайно и никто не был обрадован его присутствием. И в самом деле, не редактор, не издатель, не литагент, что он мог предложить этой полусотне человек, кроме своего таланта?

Слушать доморощенных дарований еще два часа было невмочь и я с грустью поняла всю правоту моей подруги. Сейчас бы валялись мы с ней на тахте, возили мышкой, болтали с френдами и не приклеивали к лицам принужденных улыбок после каждого выступления. Отягощенная распечатками рассказок розовой девочки, я тянула подругу за рукав, ну пойдем, пойдем же скорее, там горят фонари и можно не ехать сразу в ее далекое Выхино, а погулять по вечерней Москве и тем очиститься от налипшей на мозги выслушанной бездарности.

По улицам шли медленно и болтали. О том, что вот ни одного читателя не было. И о том, что каждый редактор и каждый издатель оказался еще и автором, следовательно, весьма ревниво они отнеслись бы к любому человеку, более талантливому и что это неправильно, совсем неправильно! И самым грустным выводом двух женщин оказался тот, что литдвижуха ничем не отличается от коварного целлюлита. Каждая тусовка и тусовочка представляет из себя плотный комок, пробиться в который нелегко и вырваться за пределы которого еще сложнее. Так и живем, клубясь внутри комка, где есть свой генийчик, свой философ, свой фантаст и свой фэнтезюшник, своя эротическая мессалина и свой романтический хулиган из подворотни. А вы, эй вы, из чужого комка, к нам не лезьте, у нас полный комплект! Ну и что, что ваш гений гениальнее нашего, а контркультурщик в сто раз контркультурнее! Вот найдите себе свой ресторанчик для литературной жизни и в нем выступайте, сколько влезет! Главное, сумейте громко сказать, что наше хорошее — лучше вашего хорошего, потому что оно — наше!

И когда я совсем уже успокоилась и стала думать, что живем и вот, все-таки, девочка была добра и приглашала меня на свободный микрофон. Все-таки… Тогда подруга поставила жирную точку, достойно завершив наше хождение в живую литературу:

— А ты думаешь, зачем она тебя приглашала записаться? Да потому что, прослушав своих, все уходят. И последний автор читает практически пустому залу — организаторам вечера и тетеньке-уборщице.

На этом поставлю точку и я.