«Бремя страстей человеческих» с полной уверенностью можно отнести к романам воспитания, ибо в его основе — психологическое, нравственное и социальное формирование личности главного героя. В этой книге Сомерсет Моэм предлагает нам проследить за судьбой хромого сироты Филиппа Кэрри, прототипом которого стал ни кто иной, как сам автор, хотя, в собственном предисловии к роману он оговаривается: «Бремя страстей человеческих» — автобиографический роман, но не автобиография. Это означает, что в книге много личного, много «от Моэма», но автор лишь оперирует личным опытом, создавая из лоскутков собственной судьбы жизнь своего персонажа.

Во время прочтения я частенько ставил этот роман в один ряд с «Портретом художника в юности» и «Волшебной горой». Эти произведения действительно схожи по своему типу (роман воспитания), хотя их и нельзя сопоставлять в плоскости одного литературного метода. Если Джойс и Манн развивали идеи европейского модернизма, то Моэм придерживается классической реалистической традиции. Но это отнюдь не минус данного произведения. Наоборот, несмотря на внушительный объем, роман не ощущается тяжеловесным. Простота языка, доходчивость образов, драматичность сюжета, — в этом романе есть все то, что помогает по-настоящему увлечься книгой.
И все же, несмотря на общее положительное впечатление, у меня есть кое-какие претензии. Хотя адресованы они вовсе не автору, а, скорее, переводчику. Дело в том, что роман немного не оправдал моих ожиданий. Объясню почему: в заглавии, по сути, заявлено, что роман должен быть о человеческих страстях. Что мы понимаем под словом страсть? Лично для меня это понятие религиозного характера. В христианстве есть целое учение о страстях, как о болезнях души, которые ранят и отягощают ее, не давая приблизиться к Богу. Вот восемь главных страстей: 1) чревоугодие, «которое означает страсть обжорства», 2) блуд, 3) сребролюбие, «под которым разумеется корыстолюбие, или, если точнее выразиться, любовь к деньгам», 4) гнев, 5) печаль, 6) уныние, «которое есть тоска или скорбь сердца», 7) тщеславие, «это тщетная, пустая слава», 8) гордость. Победив эти страсти, человек может достичь богоподобия уже на земле, что и доказывали великие святые собственной жизнью. А вот теперь вопрос: «А можем ли мы считать Филиппа таким уж страстным человеком»? Вряд ли Филиппа назовешь чревоугодником, ибо он всегда мог довольствоваться малым. Он уж точно не блудник, и своим поведением доказывает, что способен на долгие платонические отношения с женщиной. Сребролюбцем он тоже не был – деньги ему нужны были только для насущных нужд, да и его помощь ребенку Милдред говорит о многом. Он, не задумываясь, бросает живопись, когда понимает, что не достаточно талантлив, стало быть, он не тщеславен. Умеет Филипп переступить и через собственную гордость – он способен приютить погибающую женщину, несмотря на все страдания и унижения, которые она ему причинила. Излишне гневливым я бы его тоже не назвал. Остаются лишь печаль и уныние, но кто не опечалится, оставшись на улице без копейки в кармане?
Итак, резюмируем: вместо романа о победе над человеческими страстями, я прочитал книгу о вполне воспитанном английском юноше, единственным минусом которого я бы назвал неспособность вовремя совладать со своим чувством губительной любви к падшей женщине. И еще, я, почему то, до конца был убежден, что Моэм вернет Филиппа к вере. По мне, это было бы логично. Но тогда Моэм превратился бы в Достоевского. И пожалуйста, господа издатели, верните роману оригинальное название — «О человеческом рабстве». Так будет точнее, да и людей не будете вводить в заблуждение.

http://jonny-begood.livejournal.com/31385.html