Посреди мыслей о Гофмане вспомнилось вдруг анчаровское:
«Выступает  однажды научная  дама  по телевизору  и показывает детские рисунки… Эти, говорит,  рисунки традиционные, с натуры, а вот эти нетрадиционные, поразительные рисунки с фантазией, на  них кикимора нарисована. А Сапожников глядит – обыкновенная кикимора нарисована, никакой фантазии.  Тоже с натуры, только с воображаемой».

Очень кстати вспомнилось. Гофмана принято считать сказочником и мистиком. Ах, Серпентина, ах, крошка Цахес, ах, какие «поразительные рисунки с фантазией»! А вчитаешься – «обыкновенная кикимора нарисована, никакой фантазии». И Цахес, и Щелкунчик, и тем более кот Мурр – абсолютно реальны. Ну и что, что до Гофмана их никто не видел. Южного полюса до Амундсена тоже никто не видел (да и сегодня «видевших» немного) – это ж не значит, что он фантазия.

Эрнст Теодор Амадей Гофман (один из автопортретов)

Гофман, конечно, – абсолютный реалист. Ну да, видел он ярче, глубже и зорче большинства окружающих, но описывал всегда что-то конкретное, зримое. Помните, у Саймака в «Заповеднике» Ламберт говорит, что он никогда ничего не придумывал, а всегда рисовал то, что видел (правда, в этом ему помогала машина времени, но это уже частности)? Вот очень похоже.

Вернемся, однако, к детективу.

Опять чувствую себя виноватой перед Эдгаром По.

Люблю его – но все же, все же, все же:

Платон мне друг, но истина – дороже.

Мне совсем не хочется каким бы то ни было образом умалять славу создателя Дюпена («Убийство на улице Морг» появилось в 1841, NB). Мною движет лишь стремление воздать должное тем, кто незаслуженно забыт.

Сыщик-любитель (как центральный персонаж) впервые появляется у Уильяма Голдвина в романе «Приключения Калеба Уильямса» (1794).

«Запертую комнату» придумал ирландский писатель Джозеф Шеридан Ле Фаню, опубликовавший в 1938 году рассказ «Эпизод из тайной истории ирландской графини».

Правда, и у Голдвина, и у Ле Фаню практически отсутствует основной элемент классического детектива (который есть, разумеется, в «Убийстве на улице Морг»). Ведь, в сущности, хороший детектив может обойтись без «невозможного преступления», без «ватсона» (как нередко бывает у Честертона), без убийства («Лунный камень» Коллинза, многие из честертоновских рассказов и так далее). Даже без сыщика! В том же «Лунном камне» Каф, в общем, самоустраняется, а Фрэнклин Блэк на умницу-сыщика никак не тянет (про остальных рассказчиков и говорить не приходится).

Единственное, без чего классический детектив существовать не может, — интеллектуальное противоборство автора и читателя. В этом смысле он очень похож на хороший вопрос «Что? Где? Когда?» Старая знаточеская шутка: «Красота вопроса – физическая величина, измеряемая в ньютонах или децибелах и равная силе/громкости удара по лбу после того, как «невзявшие» команды слышат правильный ответ».

То есть, весь классический детектив сводится к тому, что автор предлагает читателю некую логическую загадку и ключи для ее разрешения, а читатель стремится разрешить предложенную задачу до того, как автор начнет финальное разъяснение.

 

Опять отвлекаюсь, да? При чем тут Гофман?

Его рассказ «Мадемуазель де Скюдери» датируется 1819 годом – за двадцать с лишним лет до «Убийства на улице Морг»! Центральный персонаж – реальное историческое лицо, известная писательница XVIII века – отнюдь не сыщик.

И все же мадемуазель де Скюдери можно назвать предшественницей мисс Марпл. Казалось бы, общего у них только возраст и, гм, семейное положение. Мадлен де Скюдери – убежденная старая дева, в 1680 году, когда происходят описанные в рассказе события, ей за семьдесят. Аристократка, светская дама, бывшая на короткой ноге со всей парижской «верхушкой» (вплоть до короля), она не пытается ничего расследовать, она всего лишь «защищает добродетель». И тайна раскрывается не благодаря чьим-то интеллектуальным усилиям, а признаниями персонажей – с точки зрения жанра полный моветон.

Но события концентрируются вокруг заглавного персонажа так же, как они концентрировались вокруг мисс Марпл. И загадка в рассказе – вполне интеллектуальная, и «ключи» Гофман выкладывает честно. Пожалуй, для сегодняшних любителей жанра, натренированных Кристи, Честертоном и Карром, задачка покажется простенькой – так, двухходовочка. Но и сам рассказ невелик. Вдобавок, это – первое произведение подобной структуры.

За что – низкий поклон Эрнсту Теодору Амадею Гофману.

 

На этой жизнеутверждающей ноте наша вторая «беседа о жанре» должна была завершиться. Но тут – как вовремя все случается! – мировая сеть принесла в мои закрома роман, который удивительным образом рифмуется с гофмановским рассказом.

Лео Брюс – псевдоним, под которым работал английский писатель и сценарист Руперт Крофт-Кук (1903 – 1979). Его перу, в частности, принадлежит множество изумительных детективных мини-рассказов. Собственно, одного этого достаточно, чтобы оценить уровень мастерства: уложить хороший детективный сюжет в четверть авторского листа фантастически сложно, почти невероятно. А он – мог. И однако же имя Лео Брюса российскому читателю практически не знакомо. Не издавался, не переводился. Увы.

Но совсем недавно (незадолго перед Новым Годом) на сетевых просторах (из «эквадора» прислалиJ) появился самый нашумевший роман Лео Брюса – «Дело для трех детективов» (1936) – переведенный, скажем так, из любительских соображений (низкий поклон переводчику).

Лео Брюс. Дело для трех детективов (публикация в знаменитом Ellery Queen Mystery Magazine).

Это очень странный роман. Абсолютно классический детектив с идеально сколоченным сюжетом – и в то же время пародия на все жанровые клише.

Представьте: в запертой комнате (!) английского загородного дома (!) убита хозяйка дома. Еще и телефонные провода перерезаны – ну классика расклассика. Тут полагается появиться Великому Сыщику.

Появляется, да. Сразу трое. И все – Великие. Лорд Плимсолл (в котором легко угадывается созданный Дороти Сэйерс лорд Уимзи), Амер Пико (Эркюль Пуаро, дык) и отец Смит (патер Браун, как же без него). И все берутся за расследование. Да еще и туповатый полицейский крутится тут же, повторяя «я все знаю». Друг семьи (он же – рассказчик) как-то очень естественно превращается в типичного Ватсона. Плюс гости, прислуга, местный священник – все, как положено.

Пародия? Да. Хотя и без особого утрирования. А главное – при всей пародийности это действительно очень хороший детективный роман. Абсолютно классический – в смысле соблюдения норм fair play. Ищите, читайте, наслаждайтесь.

Так вот. «Слишком мало» сыщиков у Гофмана, «слишком много» у Брюса. А увлекательность интеллектуальной игры от этого – не страдает. Для хорошего детектива ничто не слишком, лишь бы равновесие соблюдалось. Самый схематичный, но в то же время самый реалистичный из всех жанров. Ну… как скелет.

Написала слово и неожиданно вспомнила одну из работ азербайджанского художника Рашада Алакбарова, где хаотичная путаница деревянных планок и брусьев при правильном взгляде превращается в изысканно-точный орнамент. Как сказал об этой работе сам художник: «Многие видят Восток, как хаос. Но на самом деле Восток – это не хаос,  а система, математика».

Мне кажется, это очень похоже на классический детектив: хаос деталей и обстоятельств, если взглянуть на него с правильной точки, складывается в стройную систему. Наверное, именно потому ни в одном другом жанре писатели не пытались формулировать его «законы». А в детективе – сплошь и рядом: десять заповедей Нокса, двадцать заповедей Ван Дайна, присяга Детективного Клуба…

Вот о заповедях классического детектива, а заодно и об их нарушениях…

 

…продолжение следует

 

Автор ЖЖивет тут http://kolchack-sobaka.livejournal.com/

 

Детективы «от первого лица» тут

http://samolit.com/authors/2062/books/