Елена Блонди:
Как все происходит, откуда берутся авторы, жаждущие редактуры, если как с дизайном жилья и внешним видом себя — у нас каждый первый еще недавно полагал себя главным и лучшим специалистом? И разве же можно платить за такое нематериальное…
Елена Колчак:
Полагать-то они (ну гипотетические «они»), может, и полагали, и даже полагают, но. Толковых дизайнеров, визажистов, портных, репетиторов и тд, и тп передают буквально из рук в руки. Ну и редакторов, видимо, тоже. Вот только не надо про текстовые биржи: ничем иным как уничтожением того, что называется профессиональным стандартом, они не занимаются. ОПГ от русского языка. Ну разве что буква «О» тут лишняя, ибо победа торжествующего хама там происходит не «организованно», а как бы сама собой: на фига какое-то там качество, когда тебе за три копейки готовы любой «рерайтинг» (тьфу!) исполнить? А потом внезапно оказывается, что качество все-таки нужно. А на этих самых биржах – толпа безграмотной школоты непробиваемой когортой. И где взять профессионала? Да там же, где мы берем дизайнеров и стоматологов. Рекомендации – наше все.
Не могу сказать, насколько лично моя редакторская история типична, но для меня художественная редактура (технической-то я всегда занималась, с журналистских еще времен) началась как раз с собственных текстов. Литредактор «Смены», которая меня почему-то сразу ужасно полюбила (я про детективы, лично мы до сих пор не знакомы), как-то предложила поработать на одно большое издательство (ее попросили порекомендовать кого-нибудь с хорошим слогом), засвойсчетников тексты в читабельный вид приводить. Ну а через некоторое время одна из издательских редакторов (уже убедившаяся в моих, гм. навыках) порекомендовала меня, соответственно, одному из их профессиональных авторов, у которого черновиков – море, а доводить их до ума, ну, скажем, некогда. Доводить черновики (хорошие, кстати) до ума – это, знаешь ли, вполне себе материальный процесс. Придумать платье (и даже раскроить) – это, может, и полет фантазии. Но если костюмчик всего лишь раскроен – носить-то его еще нельзя, его ж дошить надобно, потом почистить, отпарить и все такое. Другой вопрос, что, говорят, среди русскоязычных авторов пока что мало кто понимает важность этого этапа и главное, его возможности. Так что мне повезло на такого наткнуться (хотя кто на кого наткнулся – тот еще вопрос).
Елена Блонди:
Какие делаешь ты сама выводы — из этой работы? Может быть, самые важные для тебя самой уроки. Или те мысли, которых не было бы, если бы не занятия редактурой.
Елена Колчак:
Помнишь быковскую кинореплику: «Развалинами Рейхстага удовлетворен»? Только у меня это не про «развалины», а наоборот, конечно. Это не гордость никоим образом. И уж тем более я не прячу довольную улыбку, видя на прилавке книжку, которая прошла через мои руки – ибо и прятать нечего, мне пофиг, честно говоря. А вот то, что в результате получился хороший текст – это нет, не пофиг. Удовлетворение, да. Такое, знаешь, глобальное: мир стал немножко чище, и это хорошо. Что-то вроде штопания потертой ткани мироздания. Потому что сегодня русский язык (я не о грамотности, а вообще об умении пользоваться) у нас где-то на двадцать восьмом месте. Даже технари, здравые, казалось бы, ребята, такой бред регулярно пишут, что мама не горюй. Всевозможные «шел в комнату, попал в другую» (я о смыслах) сегодня не то что не исключение, а уже почти что правило. Где-то в позднесоветское время была напрочь убита культура (как бактериальная культура) школьных сочинений. Ну или почти напрочь. А потом эпистолярный жанр как-то эдак переродился. Результаты вполне предсказуемые. Вот приходит ко мне некое сырье: и мысли там интересные, и персонажи разнообразно-симпатичные, и движуха у этих персонажей внутренняя вполне наличествует – но мамадарагая, в какое протокольное сукно (да еще и белыми-белыми нитками сметанное) это облечено! То есть в какой-то дальний подвал задвинуты навыки выражения собственных мыслей (и чувств, кстати). Возрождение, разумеется, неизбежно, но с темпами возможны вариации. И вот думается, что правильно, хорошо, вкусно, живо сделанные тексты помогают эти навыки изложения возрождать. Хотя бы тем, что просто напоминают (собственным примером, а как еще?) о существовании этих самых навыков на уровне инструментария. И если-когда это получается… и посмотрел Он, и увидел, что это – хорошо:)
Елена Блонди:
У тебя есть мечта об идеальном для тебя образе жизни? И такая работа как редактирование, есть ли ей место в том идеальном мире, где у тебя все так, как надо для прекрасной полноценной жизни?
Елена Колчак:
Качели. И кто-нибудь там, за спиной.
И ворох листвы под потертыми берцами
шуршит оглушительно. Пахнет вином
и мясом. И дымом. И чуточку — перцем.
Качели медлительно движутся в такт
то мыслям ленивым, то запахам теплым.
И солнечный диск – неразменный пятак –
горит в уже вымытых на зиму стеклах.
Только одно уточнение, не вошедшее в. У человека на качелях на коленях – ноутбук. С текстом. А своим ли, чужим – какая разница? Не разделишь, они все – свои.