Садовые гномы для меня — обыденное зло, с которым приходится мириться. Гипсовые раскрашенные, разной степени дебильности, они подстерегают нас в кустах и за деревьями, но их любят так много людей (иначе не ставили бы в своих личных садах эту гипсовую нечисть), что я предпочитаю отвернуться и побыстрее пройти. Не воевать же с садовыми гномами, в самом деле (кстати прекрасный сюжет в стиле Каттнера и мадам Мур).
А если кусты и деревья растут не в личном саду? Кто решает, что показывать невероятному количеству народа в саду общественном?
А если это не гномы, а поэзия? И не просто сад, а центральная улица курортного поселка Коктебель, известного (нашему поколению, во всяком случае) тем, что его воспел поэт Серебряного века Максимилиан Волошин, и вот его музей, а вот сам Максимилиан, в бронзовой длинной рубахе, стоит посреди небольшой, но все же центральной площади.
Тогда как быть с Вячеславом Ложко?
Что это я все вопросы и вопросы, вот вам стихи в фотографиях. Место — стены центрального променада Коктебеля, в полусотне метров от музея Волошина, и пляж, тоже центральная его часть.
А вот и собрание нетленок, я насчитала 14 книг, изданных в разных типографиях, можно купить прямо у бронзовых ног Макса Волошина.
И на сладкое — книга отзывов о поэте. Я ее не открывала, но в сети нашла несколько мнений маститых и увенчанных, и парочку процитирую
Андрей Битов, писатель, председатель российского ПЕН-клуба:
«Слава Ложко – сильный человек. Это видно по всему – …по стихам, от которых веет классической настроенностью тех, кто прошел по его родным местам: Волошин, Цветаева, Мандельштам… Многое в его жизни сложилось только потому, что он взял на себя смелость быть пишущим человеком, т.е. в данном случае поэтом. Он прекрасно понимает, что слово, которое нужно найти, словно камень в коктебельской бухте, стоит дорого… Именно поэтому мне кажется, что он встал именно здесь, на грани этих трех стихий, чтобы быть хранителем того, что постоянно ускользает из рук – дух, материя… Возможно, из мозаики повседневности перед вами встанет глубокое изображение жизни, которое, как волна, приходит на берег и уходит, оставляя у ног Хранителя вулканические камни поэзии».
Григорий Поженян, поэт:
«Никогда в его «окне жизни» не гасли свет и блики поэзии. Ее озаренность и вспышки, пусть не всегда совершенные… «С головой ныряю в море, — и оттуда снова стих», — так может сказать только поэт».
Владимир Бондаренко, литературный критик, зам. главного редактора газеты «Завтра»:
«Его стихи о Коктебеле расхватали на цитаты, они стали визитной карточкой этой жемчужины Крыма. В каком-то смысле он — продолжатель традиции Максимилиана Волошина… Даже в наше сумрачное время он не смиряется, утверждает любовь, воспевает красоту женщины, красоту природы. Он — подвижник русской литературы».
http://handehoch.livejournal.com/142846.html
—————
И небольшое послесловие:
я сейчас вполне мирно отношусь к бесталанной поэзии. И к изданной бесталанной поэзии тоже. И даже к подобным отзывам мэтров и зубров тоже отношусь спокойно, в конце-концов они тоже люди, ну посидели со Славой Ложко, с головой нырнули в море и оттуда снова стих…
У меня своя голова на плечах есть, и я ею пользуюсь, выбирая себе впечатления и ощущения. Но возвращаясь к садовым гномам, расскажу о небольшом споре. Чего ты к ним пристала, рассердился мой собеседник, когда я возмутилась толпе гипсовых уродцев на центральной улице моего города, в самой его прогулочной части (там был магазин со всякими цветочками и кустишками и вот, пожалуйста — гномы), посмотри, они же нравятся детям!
А я ответила, что детям как раз нравится многое, с чем можно поиграть и вокруг чего побегать, и потому вот шанс — порадовать детей чем-то настоящим, талантливым, пусть оно запомнится как источник радости и света.