«Рассечение Стоуна»
Абрахам Вергезе

Я абсолютно уверена, что к книгам применимы определения, которые мы даем человеку. Вот, например, этот тип – сноб, задирающий свой породистый нос, потому что на лацкане значок престижного вуза и словарный запас выше среднего. Он никогда не соизволит объяснить, а лишь презрительно фыркнет «если вы понимаете, о чем я». Есть книги-снобы, они не опустятся до ясности, и если читатель не понимает, о чем она, то это проблема читателя. А вот эта девчонка – добрая, без всякой просьбы она предложит встать к ней под зонтик, просто потому что ей больно видеть, что вы мокнете под дождем. И книги есть добрые. Возможно, в них не скрыто сакральное знание, но от них становится тепло на душе. А вот еще один интересный персонаж. Он – чудак. И трудно понять, зачем он разрисовал свой гараж разноцветными крокодилами, но посмотришь и улыбнешься снисходительно: чудак же, что возьмешь. Книги-чудаки – тоже не редкость. Это я все к тому, что «Рассечение Стоуна» Вергезе – книга обаятельная. Да, как обаятелен, например, полноватый господин с доброй и искренней улыбкой, способный посмеяться над своим детским пристрастием к пирожным со взбитыми сливками. И жизнь у него, возможно, не простая и обидеть он может, и нет в нем ничего особенного, не герой он и не мудрец, а вот ведь приятно с ним время провести. Такое у меня осталось послевкусие от «исторического медицинского романа». У произведения Вергезе много таких черт, которые располагают к себе читателя и даже вызывают уважение.

Во-первых, хочется отметить отсутствие патетики, в которую легко можно было бы скатиться, рассказывая о врачах – людях героической профессии, да еще и работающих в сложных условиях, то есть практически в отсутствии условий. Мне так и представляется, какое убойное произведение махрового соцреализма можно было бы сотворить на предложенном материале. Судите сами, в послевоенной Эфиопии, «стране контрастов», со сложным, лоскутным национальным и религиозным устройством, с политической нестабильностью, работает миссия врачей, принимающих всех, от членов императорской семьи до прокаженных из далеких деревень. Для этих «людей в белых халатах» не играют роли политические убеждения или финансовое положение пациента, они видят смысл своей жизни в помощи и максимальной отдаче на благо больного. Но Вергезе, возможно потому, что сам врач, считает профессионализм своих героев совершенно естественным, не видя в нем повода для восхищения. Его врачи – обычные люди, со своими страхами и недостатками. Более того, иногда он даже раскрывает вполне прозаические причины их самоотверженного поведения. Кому-то из его героев, может быть, и хотелось бы работать в более комфортных условиях да материальное состояние, сословные предрассудки и расовые конфликты мешают.

Во-вторых, роман пленяет искренней любовью, с которой автор говорит об эфиопской земле, где происходит львиная доля действия. Видно, как с самого детства человек врастает в свою родину и как она остается с ним на всю жизнь. Двое главных героев, мальчишки-близнецы, с рождения которых и начинается вся история, неотделимы от мест, где выросли. Один из братьев, Мэрион, прямо говорит, что представляет Эфиопию в лице своей приемной матери, женщины, отдавшей все тепло и любовь чужим детям. Думаю, в этих словах много авторского, личного. Вергезе так рассказывает о запахах родной земли, о вкусе местной пищи, о красках природы и суетливости городов, что создается эффект присутствия там. Описания, а их и довольно много, настолько органичны в том или ином месте книги, что порой работают на передачу настроения даже лучше, чем прямой текст о состоянии души героев, тем более что повествование изрядную долю книги идет от имени ребенка.

Третье, что вызывает симпатию – неторопливая честность автора. Видно, что книга писалась во многом «для себя», нет в ней суетливой погони за сенсационными сценами, нет акцентов на каких-то эпатирующих событиях, хотя поводов для того, чтобы сделать эффектные жесты на публику в сюжете изрядно. Тут и монахиня, у которой рождаются сиамские близнецы, и их предполагаемый отец-хирург, ампутировавший себе палец, и запретная любовь и предательство близких людей, не говоря уже о кровавых политических событиях и профессиональных медицинских подробностях. Но все это подается очень жизненно и, я бы сказала, гармонично, а это в свою очередь создает условия для полного доверия рассказчику.

Я могла бы перечислить еще ряд положительных черт книги. Это, конечно, и прекрасный язык и детально вылепленные, объемные, неоднозначные характеры и элегантность, с которой автор вплетает в текст исторические и медицинские факты, не нарушая стиля рассказа. Но все же не могу не сказать об одной вещи, которая чуть не свела на нет мое восхищение книгой. Я сразу вспомнила фильм «Миллионер из трущоб», где создатели до последних кадров придерживались западных канонов оскаровских фильмах и наконец после хэппи-енда сорвались на непременные для индийского кинематографа песни-пляски. Так и в «Рассечении Стоуна» меня покоробила излишняя мелодраматичность финальной коллизии с близнецами. Это единственное место, которое мне показалось сделанным в угоду публике, единственное, где мне хотелось сказать «не верю».

И все же я безусловно рекомендую «Рассечение Стоуна» к прочтению, причем для самой широкой аудитории. Я бы давала ее подросткам, которые думают о выборе профессии, давала бы молодым отцам, в которых только-только просыпаются родительские чувства, давала бы взрослым детям, сетующим не непонимание родителей, бунтарям по натуре, чтобы стало ясно, что такое настоящий героизм, любознательным путешественникам для прокладывания неординарных маршрутов, женщинам, чтобы было ясно, как важно беречь и уважать себя, а еще врачам и пациентам для налаживания взаимопонимания.