На рассвете тихого морозного дня молодой монах шуршит последними осенними листьями, сметая их с каменной дорожки – собирая в ворох тлеющих снов. Последние листья возносятся спиралькой дыма, змеясь сквозь ветки высоких сосен навстречу свободе в утреннем небе. Как завидует он ничем не стесненному вознесению этих листьев, что становятся воздухом. Монах не спит с четырех часов утра, замерзшие покрасневшие пальцы его ног притворяются, будто не ноют от холода в соломенных сандалиях.
Песнопения монахов эхом отражаются от пустынных улиц Киото: «Хоооо… Хоооо».
Домохозяйки, ранние пташки, готовят угощение, которое положат в чашки бродяг.
Обритая голова, темная роба, и сегодняшний урок бескорыстия – трудный путь для неугомонного юноши, который недавно унаследовал семейный храм. Его отправили учиться в Нандзэн-дзи (), знаменитый дзенский монастырь на восточной окраине Киото.
Каждый день он собирает пожертвования, натирает до блеска деревянные полы в коридорах храма и сгребает листья во дворе – всё до завтрака. Он обдумывает вот эту дзенскую загадку: Изменение — не единственное ли неизменное?
Должны ли мы смотреть на вишню только когда она в цвету, или на луну только когда небо безоблачно? Мечтать о луне, глядя на дождь, опустить занавески и не осознавать, что весна проходит – это более трогательно. Ветви, готовые покрыться цветами, или сады, устланные увядшими цветами более достойны нашего восхищения… Наиболее захватывающее во всём – начало и конец.
Ёсида Кенко /
Поток реки непрерывен
И воды – всегда другие.
Пузыри пены, плавающие в заводях
То соберутся, то исчезают,
Всегда недолговечны. Так же и люди
И все жилища на этой Земле.
Камо но Тёмей /
Человек, написавший эти строки, жил в Киото в период, когда хаос войны, землетрясений, голода, потопов и пожаров поглотил этот город. Тёмей принял буддийское монашество и удалился в простую хижину в горах. Там он проводил дни, сочиняя стихи, бродя по лесам, созерцая и обдумывая трагедии и простые радости жизни. В 1212 году он написал «Записки из кельи» (Hojoku), волнующее повествование о бедствиях того времени и о его жизни в 10-метровой хижине (The Ten-Foot-Square Hut). Открывается книга этим стихотворением, размышлением Тёмея о непостоянстве жизни.
**
С порывом ветра
Белая роса
На осенней траве
Рассыпается
Порванным ожерельем.
Если бы люди никогда не старели и не увядали, но вечно жили в этом мире – всё утратило бы свою способность волновать, трогать нас! Самая ценная вещь в жизни – её неопределенность, недолговечность. Взгляните на живые существа – ни одно не живет так долго, как человек. Майская муха не доживает до вечера, летняя цикада не ведает ни весны, ни осени. Какое великолепно неторопливое чувство – прожить один-единственный год в полной безмятежности! Если этого вам мало – проживите хоть тысячу лет, они мелькнут как сновидение одной ночи.
Легенда гласит, что «Записки от скуки» / «Эссе в праздности» (Essay in Idleness/ Tsurezuregusa, 1330-1332) написаны на обрывках бумаги, которые автор – Ёсида Кенко (Yoshida Kenko) развешивал на стенах своего дома. Годы спустя один его заботливый друг осторожно снял эти обрывки, сохранив таким образом одно из величайших произведений японской литературы.
243 отрывка этого классического произведения XIV столетия хранят квинтэссенцию мимолетной природы сущего.
Жизнь – свеча на ветру.
Японская поговорка
Есть примерно один час осенью,
Когда небо ясно и прозрачно,
Когда предсказуемо движутся тучи,
Отказываясь в бурю собираться,
Когда бодрящая уверенность
В полноте своей красоты
Разносится в оттенках и цветах Горы,
Как будто в этот миг
Деревья не страшатся
Неминуемого Зимы приближения.
Они знают всё о том, что
Вероломный маскируется Обманщик
С ликом Смерти.
Самые ценные плошки для чайной церемонии – неправильной формы. На некоторых там и сям сохраняются золотистые пятна, подчеркивающие (а не скрывающие) потертости от рук давних владельцев.
Асимметрия и неправильная форма предоставляют простор для роста, совершенствования, а безупречность душит воображение.
Дональд Кини / Donald Keene
Во всем, о чем бы ни шла речь, единообразие нежелательно. Оставить что-либо незавершенным – значит сделать интересным, даруя ощущение простора для роста.
Ёсида Кенко, Эссе в праздности / Yoshida Kenko, Tsurezuregusa
Родившийся в 1886 году, десятки лет спустя после того, как Япония открыла свои порты для Запада, Танидзаки Юнихиро (Tanizaki Junichiro) был одержим традициями и прошлым своей страны. Он отвергал всё, что считал наносной вестернизацией, происходившей повсеместно. Произведение, которым Танизаки наиболее известен на Западе, — короткое эссе озаглавленное «Похвала тени» (In Praise if Shadows, 1933). В нём Танидзаки Юнихиро выразительно и ярко пишет о тенистой красоте традиционного японского дома:
«Я призываю этот мир теней, который мы теряем, возвратиться. Я хочу широкие карнизы и темные стены, я отодвину в тени вещи, которые слишком выступают и выделяются, я сниму никчемные украшения. Я не прошу, чтобы так делали повсюду, но возможно нам позволят иметь хотя бы один такой дом, где можно выключить электрические огни и увидеть, каков мир без них».
Холодное январское утро. Раздвижные обитые деревянными дощечками двери – и первое, что приковывает взгляд в неброском интерьере, – крохотная ваза. Один-единственный прекрасный бутон камелии намекает на свет в конце зимнего туннеля – изящный поклон в сторону смены сезонов, чтобы не забыть о ней в извечной спешке.
У входа, на бетонном полу, оставляют обувь. Приглашают войти в маленькую комнату с татами на полу, где семья Хасегава приветствует гостей. Появляется Хасегава-сан, приветливо улыбаясь и глубоко кланяясь, демонстрируя уважение. Вы — почетный гость, как каждый, переступивший её порог.
В комнате нет ничего, кроме потертых бумажных дверей и видавшей виды деревянной стойки в углу, отполированной руками четырех поколений тружеников-торговцев. Хасегава-сан широким жестом приглашает присесть на подушки на полу, приготовленные для этого случая.
«Чашку чая?» — предлагает она. Никто из тех, кто знает её, не откажется.
Хасегава-сан знаменита тем, что сама называет своей единственной слабостью. Каждый месяц она старается сэкономить немного денег, потакая своей привычке – пить превосходный, самый лучший зеленый чай в мире. Это простое удовольствие, и она всегда находит время разделить чашку сладко-ароматного чая гиокуро – и тепло своего гостеприимства – с особенным гостем.
А пока давайте выпьем чаю. Полдень придает бамбуку блеск, фонтаны радостно журчат, легкий шопот сосен слышен в котелке. Помечтаем об исчезновении и остановимся на прекрасном безрассудстве вещей.
Окакура Тенцин / Okakura Tenshin
Аспекты наиболее важных для нас понятий сокрыты от нас вследствие своей простоты и привычности.
Людвиг Витгенштейн
Человек богат ровно настолько, насколько он способен отказаться от того, чем владеет.
Генри Дэвид Торо
Жизнь поистине проста, но люди упорно её усложняют.
Конфуций
Умный дурак способен сделать вещи крупнее, сложнее и бесчеловечнее. Необходимо прикосновение гения, – и великая смелость, – чтобы двигаться в противоположном направлении.
Эрнст Фридрих Шумахер /E.F.Schumacher