Когда-то давно я играла в одну онлайн-игрушку. И в силу своей гендерной принадлежности не только воевала с монстрами и выполняла квесты, но и активно занималась изучением возможностей, как заработать денег, не убивая пиксельных гадов. Тогда в первый раз я задумалась об экономическом механизме, действующем в игре. Почему за выполнение задания дают именно такое количество виртуальной валюты? Что изменится, если увеличить награду на один серебряный? На один золотой? Как это повлияет на общеигровую ситуацию? Поделившись с другом-геймером соображениями о километрах формул того, как цены зависят друг от друга, получила в ответ усмешку: «какие километры, там формул — парсеки!» Книга Константина Сонина () заставила меня вспомнить именно эту ситуацию. Он пишет про то, как что связано и почему меняется: хорошо пишет, обстоятельно, с примерами и пояснениями. Признаться, до прочтения «Уроков экономики» я считала эту науку чрезвычайно скучной и муторной — теперь мне пришлось поменять свое мнение. Даже больше — она показалась мне похожей на лингвистику, которую я больше всего уважаю за то, что она показывает неявные связи между языками и позволяет проникать глубже в общую картину мира.
Структура книги удобна для восприятия: не целый монолитный текст, а маленькие главы — уроки, — где собраны ответы на разные экономические вопросы. В то же время не возникает ощущения разрозненности, нет повторов и рассогласования фактов, когда автор говорит об одном, потом возвращается на пару шагов назад и еще уходит в лирические отступления — так что строгое следование выбранному курсу мне определенно симпатично. Есть некоторая матчасть, без которой объяснений не понять, но она не является основой — уроки базируются на актуальных вопросах, которые для меня входят в раздел «хотелось бы узнать, но не у кого спросить»: про конкуренцию на государственном уровне, про зависимость инфляции и безработицы, про «ресурсное проклятие», так актуальное для России… Звучит не очень интересно, да? На самом деле не оторваться. Вот, например, как Сонин рассказывает про аукционы на лицензии мобильной связи (аукционы, кстати, оказались сами по себе любопытной штукой):
К сожалению, чем больше информации о действиях конкурентов по аукциону доступно другим участникам, тем больше риск сговора и, как следствие, потерь для продавца. Прямой сговор участников аукциона — деяние, преследуемое по закону. Однако уж больно велика цена вопроса, чтобы игроки не попытались хотя бы «подмигнуть» друг другу. Например, в аукционах 2G (то есть радиочастот для пейджинговой и мобильной связи) в США в 1995–1997 годах — первой серии аукционов, принесшей многомиллиардные прибыли продавцу, — крупные компании, не вступая в прямой сговор, тем не менее ухитрялись сигнализировать друг другу о своих намерениях!
Компания USWest, перебивая предложения компании McLeod в тех регионах, где McLeod не ожидала никакой конкуренции, делала это с помощью ставок, заканчивающихся на цифры «378», притом что ставки всех остальных исчислялись в круглых тысячах долларов. В McLeod прочли этот сигнал: USWest хотела, чтобы конкурент отступился от региона с номером 378, в котором развернулась отчаянная конкуренция. А угрожала она тем, что будет торговаться с McLeod там, где никакой конкуренции McLeod не ожидала.
В Германии в 1999 году фирма Mannesman открыла торги за 10 одинаковых лицензий ставками по 20 миллионов марок за лицензии с номерами 1–5 и по 18 миллионов за лицензии с номерами 6–10. Зачем это было сделано? — задался вопросом их основной конкурент, T-Mobile. Задался и ответил на него правильно: конкурент намекал им, что нужно добавить 10 процентов (минимальный шаг на аукционе) за лицензии 6–10 и не торговаться за первые пять. В итоге обе компании получили каждая по 5 лицензий за 20 миллионов каждая.
В последующих европейских 3G-аукционах сговариваться «по умолчанию» было не так просто — слишком высоки были ставки. Однако, видимо, и здесь Mannesman, объединившаяся для участия в этом аукционе с Vodafone, не случайно сделала ставки, заканчивающиеся цифрой «6» в тот самый момент, когда осталось ровно шесть участников. Таким образом она подсказывала конкурентам: «Давайте не будем торговаться дальше, каждый получит по лицензии, и хорошо».
Компания USWest, перебивая предложения компании McLeod в тех регионах, где McLeod не ожидала никакой конкуренции, делала это с помощью ставок, заканчивающихся на цифры «378», притом что ставки всех остальных исчислялись в круглых тысячах долларов. В McLeod прочли этот сигнал: USWest хотела, чтобы конкурент отступился от региона с номером 378, в котором развернулась отчаянная конкуренция. А угрожала она тем, что будет торговаться с McLeod там, где никакой конкуренции McLeod не ожидала.
В Германии в 1999 году фирма Mannesman открыла торги за 10 одинаковых лицензий ставками по 20 миллионов марок за лицензии с номерами 1–5 и по 18 миллионов за лицензии с номерами 6–10. Зачем это было сделано? — задался вопросом их основной конкурент, T-Mobile. Задался и ответил на него правильно: конкурент намекал им, что нужно добавить 10 процентов (минимальный шаг на аукционе) за лицензии 6–10 и не торговаться за первые пять. В итоге обе компании получили каждая по 5 лицензий за 20 миллионов каждая.
В последующих европейских 3G-аукционах сговариваться «по умолчанию» было не так просто — слишком высоки были ставки. Однако, видимо, и здесь Mannesman, объединившаяся для участия в этом аукционе с Vodafone, не случайно сделала ставки, заканчивающиеся цифрой «6» в тот самый момент, когда осталось ровно шесть участников. Таким образом она подсказывала конкурентам: «Давайте не будем торговаться дальше, каждый получит по лицензии, и хорошо».
И еще одна цитата, которая ответила на давно мучающий меня вопрос: почему в Америке бывают многомиллионные потребительские иски из-за, допустим, чашки горячего кофе, пролитого на колени? Их суммы всегда казались мне чудовищными, и я не понимала, почему так.
…Судьи будут не только учитывать степень объективной вины производителя и оценивать субъективные моральные страдания потерпевшего. Назначая компенсацию пострадавшему, присяжные примут во внимание и то, что с крупной фирмой трудно и дорого судиться. И еще то, что выплаты — не только способ восстановить попранную справедливость и возместить убытки пострадавшей стороне. Это еще и механизм, способный заставить фирмы и в будущем тщательнее думать об интересах потребителей. Вот поэтому выплаты в процессах, где ответчиками выступают крупные корпорации, достигают иногда астрономических сумм.
Каким образом судья устанавливает формулу, по которой определяются штрафные санкции? Необходимо, чтобы при умножении вероятности наступления события (чашка с кипящем чаем, опрокинутая на голые коленки) на размер санкций получалась цифра, превышающая экономию фирмы от изготовления чашек, недостаточно, с точки зрения судьи, защищающей потребителя. Или, например, какая-то фирма не ставит специальные фильтры на трубу, которая выводит отходы в соседнюю реку. Размер штрафных санкций должен сделать невыгодным сброс отходов в неположенном месте даже с учетом того, что, возможно, производимое загрязнение и не будет замечено. То есть нужно делить предполагаемые компенсации на вероятность того, что выбросы будут действительно обнаружены, а это вполне может быть и маленькое число, доли процента. Отсюда и получаются невероятные на первый взгляд цифры штрафов — 6 миллионов долларов за опрокинутый на колени кофе, 2 миллиона долларов за собаку, засунутую после прогулки под дождем в микроволновую печь.
Каким образом судья устанавливает формулу, по которой определяются штрафные санкции? Необходимо, чтобы при умножении вероятности наступления события (чашка с кипящем чаем, опрокинутая на голые коленки) на размер санкций получалась цифра, превышающая экономию фирмы от изготовления чашек, недостаточно, с точки зрения судьи, защищающей потребителя. Или, например, какая-то фирма не ставит специальные фильтры на трубу, которая выводит отходы в соседнюю реку. Размер штрафных санкций должен сделать невыгодным сброс отходов в неположенном месте даже с учетом того, что, возможно, производимое загрязнение и не будет замечено. То есть нужно делить предполагаемые компенсации на вероятность того, что выбросы будут действительно обнаружены, а это вполне может быть и маленькое число, доли процента. Отсюда и получаются невероятные на первый взгляд цифры штрафов — 6 миллионов долларов за опрокинутый на колени кофе, 2 миллиона долларов за собаку, засунутую после прогулки под дождем в микроволновую печь.
«Уроки экономики» — это очень, очень хороший научпоп. Читать его можно даже подросткам — примерно начиная со старших классов школы. Я не могу сказать, что там все-все-все до конца объяснено (как, например, было в «Апологии математики» — все выверено до последней запятой), остаются некоторые пробелы, которые я бы списала либо на стремление автора побудить читателей разобраться самим, либо на желание сохранить определенный уровень понятности без влезания в экономические дебри. В любом случае, книга страшно полезная — рекомендую.
http://book4you.livejournal.com/42207.html