Самая страшная книга 2014

Наш школьный физрук, армеец-бегун в отставке, был просто кладезем спортивной мудрости, значительная часть которой вполне применима и вне дистанций и матчей. Так, наставляя нас на беговой дорожке, он всегда повторял: «Не так уж важно, как ты стартовал, ты можешь даже завалить старт, но если ты не ускоришься перед финишем, если не пройдешь его так, словно тебе еще бежать и бежать, считай, что проиграл! Чемпиона делает финиш».
По-моему эта сентенция вполне применима и для литературного творчества, а особенно для малых его форм, таких, как рассказ. Там конечно и на старте расслабляться не стоит, но вот ускорение перед финишем и ударный прорыв ленточки просто необходим. И вот уже у читателя перехватывает дыхание за несколько абзацев до концовки, и только прочитав последнюю строчку, он выдыхает с возгласом восторга. Чего-то подобного я, как читатель, ждала от антологии современного российского рассказа в жанре хоррор «Самая страшная книга 2014». Тем более, что, согласно аннотации, под жутковато оформленной обложкой собран весь цвет, все «самые-самые», по признанию читателей, просто наши кинги и лафткрафты, которых, конечно, может российская земля рождать. Прочитала, теперь вот думаю, то ли читатель наш столь не взыскателен, что считает именно этих авторов элитой ужаса, либо совсем уж не из чего выбирать…
Но начну все же с похвалы.

Порадовало меня то, что все без исключения рассказы написаны хорошим языком, редко когда можно было придраться к обороту или сравнению. При этом вполне выдержана стилистика рассказчиков, то есть выражения адекватны задаче повествования. Если жуткая история рассказана от лица подростка-детдомовца, то вы не найдете в ней сложных, замысловатых предложений, все будет предельно четко, пусть иногда грубовато, но без соответствующих идиом терялась бы достоверность. Если же действие происходить в раннюю постпетровскую эпоху, то будут вполне успешные попытки изъясняться соответствующим «штилем», учитывая полную кашу из французского (простите, голландского) с нижегородским, господствовавшую в те смутные времена. Солидный профессор говорит с ехидцей, простоватый депутат из уголовников употребляет присказки и словечки, характерные для его среды, юная дева полна романтики, а речь смелых малышей проста и емка. И повторюсь, это достоинство всех, без исключения, рассказов, включенных в сборник. Тут, конечно, хвала и редакторам, которые поработали на славу.

Но даже самый лучший редактор при всем своем желании не исправит слабости сюжета, если на это не способен автор. Не спорю, завязку своему ужастику смог придумать каждый автор сборника, так что удачно стартовали почти все, за исключением совсем уж слабых «Храма червей», «Фарша», «Верлиоки» или «По ту сторону». Эти аутсайдеры – просто литературные пересказы стандартных детских страшилок про гроб на колесиках, черный город или что-то подобное.

А вот, например, «…где живет Кракен» Олега Кожина как-то сразу напомнил Кинговское «Тело», в котором важнее даже были истории мальчишек, идущих посмотреть на труп, чем сам мертвец. У Кожина также хороши персонажи, в сущности, никому не нужные дети российской провинции, отпрыски родителей, занятых лишь их материальным обеспечением. Или, скажем, «Чики-чик» Александра Юдина. Тут завязка и вовсе детективная, причем с прицелом на целую серию текстов о спортивном, моложавом профессоре-востоковеде, попадающем в загадочные истории. Чем не брауновский профессор Лэнгдон? Детективный дух присутствует и на старте у «Мин Бола» того же Кожина, и в сюжете «Черной дамы» Ирины Скидневской. Вполне достойные задумки положены и в основу мистических вещей. Так в «Старике Чибильгене» оживает древняя хакасская легенда о старикашке, покупающем красоту. «Дом на болоте» рассказывает о коварстве духов прошлого, где неупокоенные мертвецы жаждут любви, в «Перевертышах» фигурирует черная Библия и идея вечной жизни путем заселения чужих тел. «Под знаком Пи» — экскурс в жизнь после жизни. Отдельно я бы упомянула рассказы псевдоисторические: «Никта», «10 фунтов», «Навек исчезнув в бездне под Мессиной», их авторы достойны уважения за выбор материала и его аутентичную языковую подачу, о чем я уже говорила.

Итак, получается, что наш российский хоррорист вполне способен нафантазировать пугающую нетривиальную завязку или хотя бы взять классический, беспроигрышный вариант и придать ему определенный местный колорит. Но вот дальше случается что-то странное. Представьте себе неопытного пользователя, получившего в руки какой-нибудь навороченный девайс. Из инструкции понятно, что устройство разве что за пивом не бегает, но охотно покажет, где продают получше и подешевле и еще и состав покажет в процентах. Но наш пользователь беспомощно тыкает в незнакомые кнопки и, наконец, облегченно вздыхает, когда ему удается послать простенькое смс. Все, на этом его попытки изучения чуда современной техники заканчиваются и весь потенциал устройства остается нереализованным. Так и в «Самой страшной книге 2014», получив в пользование хитрый сюжет, авторы ленятся додумать его, довести до ударной концовки. То есть они представляют себе, что если речь идет о литературе ужасов, то можно в конце всех убить, желательно наиболее жестким способом, намесить кровищи и это уже будет соответствовать жанру. Так вот нет, дорогие литераторы. Концовки, иллюстрирующие кошмары гемофоба или отвечающие формуле «пришел лесник и всех разогнал» своей вялостью и предсказуемостью просто обижают читателя, рассчитывающего, что его принимают за знатока и ценителя жанра.

И вот печальный вывод: не хватает у наших «самых-самых» финишного ускорения, которое делает чемпиона. И это странно, потому как потенциал есть и немалый.