Открыв роман «Если однажды ночью путник», знайте, что отправляетесь в самое настоящее гипертекстовое путешествие. Как и любой постмодернист, Кальвино предлагает нам поиграть. Учтите, вам придется поломать голову над расшифровкой этого текста, и это, конечно, будет приятная головоломка. Но даже если вам показалось, что загадка разгадана – не обольщайтесь. У этого романа не существует единого прочтения. Сколько читателей — столько и мнений. Здесь эта избитая истина вполне уместна.
«Путник» — один из самых литературоцентричных романов. Его главные герои – Читатель и Читательница, и знакомятся они в книжном магазине.
Их сводит загадочная история с бракованными книгами. Начав читать один роман, они обнаруживают, что сюжет обрывается на первой главе. Поиски продолжения лишь усиливают интригу: надеясь найти нужный текст, герои каждый раз начинают читать новый роман. Кстати, и мы это делаем вслед за ними, так как книга Кальвино наполовину состоит из отрывков этих романов. Поиски настоящей книги все больше запутываются, появляется почти мифическая фигура Переводчика, который, кажется, пытается запутать всех и вся.
Итак, перед нами одиннадцать разных романов, вроде не связанных между собой, однако, понятно, что задача автора соединить их в единый гипертекст. Михаил Визель пишет: «Все одиннадцать вставных суброманов откровенно имитируют (порой почти пародируют) ту или иную повествовательную манеру: ретро-детектив, воспроизводящий «амаркордовскую» Италию, и с намеками на Сопротивление; роман «воспитания чувств», проходящего на густом этнографическом северноевропейском фоне; «прустианский» психологический роман с детективной подкладкой; еще одно «воспитание чувств», но уже на революционном фоне (почти Н. Островский, только на восточноевропейский лад); современный международный мафиозный детектив; еще один детектив, но с доминирующей борхесовско-набоковской темой зеркал и двойников; две странные любовные истории, разворачивающиеся в академической среде — японской и американской; дневник Сайласа Флэннери, заполненный нереализованными сюжетами и размышлениями о метафизике писательства; пародия на латиноамериканский роман- миф; фантасмагорическая антиутопия; наконец, просто сказка про Гаруна аль-Рашида». Ничего не напоминает? Джойс в «Улиссе» тоже развивает различные техники, но сравнение это в данном случае мало уместно. У Кальвино совсем другие задачи, он не стремится исчерпать возможности литературы, он создает литературный паззл, его задача – вовлечь нас в игру.
Вопрос трактовки, как я уже говорил, остается открытым. Каждый читатель формирует свои собственные нарративы, количество прочтений увеличивает и количество интерпретаций. В концовке автор дает лишь тонкий намек, складывая одиннадцать заглавий вставных романов в единый текст. И, конечно, Читатель и Читательница засыпают в одной кровати, читая на ночь книгу Итало Кальвино «Если однажды зимней ночью путник».