«Бессонницу» стоит прочитать как предисловие к «Темной Башне», центральному циклу Стивена Кинга. Там есть и понятие «ка», и Черепаха, и Кровавый Царь. И вообще как-то очень похоже по духу. Представьте себе, что каждый день — нет, каждую ночь! — у вас отнимают по несколько минут сна. И вот уже вы просыпаетесь через шесть часов, после того, как легли в постель… через пять… четыре. И в какой-то момент мир начинает меняться. Вы думаете, что сходите с ума: мир вокруг вас расцвечен аурами, вы можете перемещаться на более высокие уровни сознания и разговаривать с созданиями, которые в религиозной традиции считались бы ангелами. И всему этому вы обязаны своей бессоннице.
Во-первых, в той области существования, в которой обитаете вы, имеются лишь четыре константы жизни накладывающиеся одна на другую. Эти четыре константы таковы: Жизнь, Смерть, Предопределение и Слепой Случай. […]
Лахесис и я — посланцы Смерти. Это делает нас фигурами, вселяющими ужас в Шот-таймеров; даже те, кто делает вид, что принимает нас и нашу задачу, испытывают страх. Нас иногда изображают в виде скелетов или чудовищ в балахоне с капюшоном, прикрывающим лицо.
Клото обхватил маленькими ручонками обтянутые белым плечи и сделал вид, что дрожит. Бурлеск настолько удался, что Ральф усмехнулся
Но мы не только посланцы Смерти, Ральф и Луиза, мы также и посланцы Предопределения. А теперь слушайте внимательно, чтобы не понять меня превратно. Среди вас есть те, кто считает, что все происходящее заранее предрешено, и те, кто думает, будто все события являются лишь случайными совпадениями. Правда же заключается в том, что жизнь это и слепой случай, и предопределение, хотя и не в одинаковых пропорциях. Жизнь — это Тут Клото замкнул руки в круг, словно ребенок, пытающийся показать форму земного шара, и внутри этого круга Ральф увидел сверкающий образ: тысячи (а может быть, и миллионы) игральных карт просыпались разномастным дождем червей, пик, крестей и бубен. Ральф видел и джокеров в этой огромной колоде; их было не так много, чтобы они могли образовать собственную колоду, но если говорить о пропорциях, их было гораздо больше, чем два или три джокера, входящих в состав обычных игральных карт. Каждый джокер усмехался и на каждом была панама с откушенным полумесяцем.
У меня возникает стойкое ощущение, что Кинг в этом романе пытается «формализовать», определить для себя именно понятия Предопределения и Слепого Случая (впрочем, у меня всегда впечатление, будто Кинг через книги решает какие-то свои вопросы или просто утрясает возникшие противоречия в мировоззрении). Кто знает, может, оно так и есть — но книги от этого хуже не становятся. Увлекательный сюжет. кишки и кровь, взрывы бомб, «Ред Сокс», Дерри и прочие атрибуты связи с другими произведениями присутствуют в избытке. Вообще я пока не встретила ни одного романа автора, который хотелось бы бросить именно из-за того, что слишком много жестокости и оторванных частей тела. Смерть любого героя выглядит абсолютно логичной и обоснованной, ее «прощаешь» писателю, потому что понимаешь: иначе быть не может.