Если театр начинается с вешалки, то кино со сценария. Учитывая уровень писаний нынешних сценаристов, не стоит ожидать от этих «за одесских» фильмов хоть чего-нибудь путного. Чтобы это понять, совсем не нужно иметь даже трех пядей во лбу. Дело не в том, что одесситы в первой серии «Одессы-мамы» говорят с акцентом рогов или в Одессе-69 не было ни решеток на окнах первых этажей, ни тротуарной плитки образца 21 века, ни современных китайских фляжек. Такие условности имеют право на существование, либо потребуется съемка в павильонах; никто же не требует, чтобы для воссоздания точности деталей жизни Города того времени статую Лакоона перетащили из района желтого кирпича на Соборку, в район Фанатки. В конце-концов, все видели в сериале «Жизнь и приключения Мишки Япончика» легендарный «Привоз» в виде двадцати заваленных речной рыбой столиков на берегу Черного моря…
Речь о совершенно ином.
В театре Станиславский кричал: «Не верю!». Даже если в современной постановке разодетые в джинсы Онегин с Ленским будут драться на бейсбольных битах, режиссер может заявить: «Не верю!» отнюдь не по этой причине.
В кино крылатую фразу Станиславского кричать некому, любая чушь проходит на ура, вроде сцены схватки прокурора города Одессы в зарослях укропа с сутенеро-бандитизмом на фоне облупленного мухосранского Дома культуры имени Луначарского, которая по своему идиотизму могла бы претендовать на включение в книгу рекордов Гиннеса.
Сценаристы – относительно молодые люди, они запросто переносят сегодняшние реалии в позавчерашний день. Потому сам сюжет фильма «Одесса-мама» имеет такое же отношение к реальной жизни Города конца шестидесятых, как и «Незнайка на Луне» или московский римейк одесского кинофильма «Жажда». Но какой тогда смысл киногруппе подбирать реквизит шестидесятых годов, если он наповал убивается не то, что самим насквозь нелепым сюжетом фильма, но и его многочисленными деталями, вплоть до деталей того же реквизита? Какой понт в даже в консультантах, кроме возможно-откатного, если одесситы в этом фильме шокают, экают и гэкают? Это последний фильм, где в паре эпизодов снялся Вова Пушкин, Царствие ему Небесное, он, когда слышал это «шо» и «гэ» — кипятком бухтел. Есть вам надо песен именно на сей счет, их было у меня не раз, и не два, например «А шо?», — спросил Гоцман у Мишки Япончика» (http://profe-12.livejournal.com/117132.html)
Понятно, что кино – это сказка для взрослых. Но тогда есть два варианта: нужно или стебаться, как в фильме «Гитлер капут», или снимать нечто правдоподобное. А вот для этого необходимо обладать кое-какими знаниями. Сведения о том, в каком году Никита Симонян играл за сборную СССР для придания фильму исторической достоверности можно найти легко и просто, зато мало кто помнит, с какими функциями по ночам в то же время запросто справлялись санатории в межсезонье.
Создатель сценария не знает многого. Что в 1969 году нож в руках преступника расценивался, как ныне автомат, что ни одна машина не выехала бы из города ночью без обязательной остановки у КП, где не просто проверялись документы водителя, но и записывались его данные и номера автомобиля. Что авторитет конца шестидесятых и середины девяностых – это даже не две большие разницы, а чему сравнения быть не может. Что посланный прокурором за продуктами водитель его персональной машины не отправился бы в обычный гастроном, а в то место, где товарились номенклатурные товарищи.
Что уж тогда говорить о знании специфики Города, в котором прокуратура получала продукты в гастрономе № 25, находившегося на территории Одесского порта, а ту рыбу, которую якобы заказал прокурор Одессы, в те времена даже котам не брали.
Что одесский язык – это не только тухес, но и качан. Качан – фамилия автора сценария, и пишу я это не для того, чтобы с него постебаться, а потому, что «качан» в русском языке и в одесском языке – две большие разницы, и ни один из одесситов на моей памяти не произнес слово «кочерыжка», только «качан», а если бы кто-то назвал синий – баклажаном, все бы решили, что он поехал мозгами.
Что «шмарами» девушек определенного сорта не называли, в те годы «шикарной шмарой» могли назвать не только дорогостоящую девушку по вызову (она же «валютница»), но и почтенную матрону, а тех, кого в фильме именуют «шмарами», в Одессе тогда уже называли «хунами».
Что Одесса – город не бандитский, а ментовский, и в те же лихие девяностые только появившиеся в Одессе, еще не успевшие ничего предпринять, иногородние авторитеты были мгновенно положены фэйсами в пол, зачем тогда говорить за шестидесятые, когда сама идея бандитских войн за сферы влияния в подпольном бизнесе могла показаться более фантастической, чем полет на Солнце.
Что евреев не принимали в мореходку, а во всем ЧМП оставался один капитан-еврей по фамилии Ландер, и не потому, что он доблестно дрался во время войны, а оттого, что после войны случайно спас жизнь незнакомому сверстнику, а потом оказалось: его папа в Кремле – совсем не последний человек.
Что в 1969 году в Одессе толстолобиком, который демонстрировал прохожий у газетного киоска, даже не пахло, тогда и впоследствии деликатесный судак считался сорной рыбой; эта прэлесть – толстолобик — появилась у нас лишь в начале восьмидесятых и называли ее за вкусовые качества «мылом». А мыло оно мыло и есть, даже в киновиде, и если вам даже погнали бы пену, что в 1969 году авторитет торчал на собственной вилле в Одессе, которую охраняли бандиты с автоматами, так куда бы вы делись с подводной лодки, если, согласно сериалу «Три дня в Одессе», вор в законе жил именно так еще во времена Сталина?
Перечислять все ляпы в первой серии «Одессы-мамы», от посадки в такси по одному пассажиру и до дышащего в кадре деятеля, который, оказывается, уже благополучно задушен наповал, можно еще долго. Но я немножко о другом.
Где бы ни происходило действие фильма, в Одессе или в Трандоферовке, если из только что убитого наповал человека вытащить всаженный в его грудь нож по рукоятку, то тот, кто это сделает, хорошо перепачкается кровью. Проститутки собираются вовсе не в тех отдаленных от цивилизации местах, где мало кто рискнет показаться. Моторы регулярно перегревались не у «Волг», а у «Запорожцев». Эти и иные подобные детали жизни сценарист просто обязан знать. А если сценарист не знает, зачем тогда нужны консультанты? В том числе — те, которые научили актеров Дюжева и Гусеву шокать-гэкать а ля та самая прекрасная няня, но на полтона жизни, не говоря уже за всякий-разный халоймес на ватине, вроде «папир для тухес».
Всех этих ляпов можно было бы избежать, если бы не одно обстоятельство. Главное для всех – не снять хороший фильм, а намолотить бабла; у меня вовсе не на ровном месте и не в этом году создалось твердое убеждение, что все нацелены снимать именно дерьмо. И этот номер проходит лишь по той причине, что кино – не театр, куда ходит более-менее искушенный зритель, а режиссер на репетиции и сегодня кричит: «Не верю!». Если литератор напишет книгу, где будет одна десятая ляпов от одной серии какого-то киномыла, то ему вернут рукопись на доработку, но кто сегодня скажет режиссеру о пересъемке явно халтурно-неправдоподобной сцены.
В нынешнем поставленном на поток киномыловарении такого близко нет. Даже по той причине, что там на любое замечание идет ответ: «И так сойдет». И сходит, потому что пипл хавает.
Одного только пипл не схавает: если в фильме за Одессу герои будут говорить на русском языке и без давленного акцента. Ведь только по этой причине и снимаются все эти сериалы с понтом за Одессу, используя даже наш бренд – само имя Города. Иначе какой смысл было бы снимать эти фильмы? Я не помню, чтобы по поводу какого-либо современного сериала было столько шороха, как за «Ликвидацию». Ведь ее действие вполне могло происходить и в Виннице, и в Калуге, но тогда бы Гоцман был Ивановым, вместо «тухеса» все бы говорили «жопа», вели бы речи не с помощью фраз типа «Иди кидайся головой в навоз» и без режущего ухо непривычностью акцента. Спрашивается вопрос: кто бы обратил повышенное внимание на такой сериал?
Поэтому создатели «Одессы-мамы» предложили пиплу то, что он захавает с радостью на лице, чего не нафотографируй. Ведь не случайно поменяли даже название фильма «Жемчужина у моря» на «Одесса-мама». Одесса-мама все слышали, но не все знают, что это за жемчужина и с чем ее едят. Если подумать хотя бы головой, то само это название никак не клеится к фильму. Больше того, не представляю, если бы в Москве сняли подобный сериал под названием «Матушка Россия», а в Киеве «Ненька Украина».
Для них «Одесса-мама» — то, что хорошо можно продать.
Для нас – то, что не продается ни при каких обстоятельствах. Не один, и не два кинорежиссера могут подтвердить: в этом вопросе я ответил за свое слово.
Одесситы – народ щедрый, если кто-то хочет заработать на том, что нами создано, то флаг в руки и барабан на горло. Я просто счастлив за создателей очередного «за одесского» сериала, который пипл обязательно схавает.
Пусть хавает ту «Одессу-маму» дальше. С меня и одной серии – за два глаза.
P.S. Только что мой друг-кинорежиссер написал мне, завершив свое послание так: «… я другого боюсь, что еще пару таких сериалов и Одессу переименуют в Поц-таун». Я его успокоил: «Не переживай, пипл схавает. Возьми кусок говна, заверни его в красивую бумажку, напиши большими буквами «Одесса-мама», ниже помельче «Нахес из тухес» — и зажуют, как все эти жажды-шмажды…».