Энтони Берджесс женился на Линн Джонс в 1942 году. Он был сержантом английской армии, и его призвали служить на базу Морпет в Гибралтаре. Беременная молодая жена, разумеется, осталась в Англии. Несколько месяцев спустя, во время очередного военного затемнения, в квартиру Линн ворвались четверо американских дезертиров. Они избили и изнасиловали её – все по очереди. Линн выжила, но потеряла ребенка. Она стала пить и через несколько лет умерла от цирроза.

«Ну, что же теперь, а?»

В одном из интервью Берджесс сказал, что «Заводной апельсин» — это роман «о христианской свободе воли и силе прощения». Что касается свободы воли – тут спорить трудно, об этом в книге написано много и открыто. Что же до прощения, здесь, на мой взгляд, все гораздо сложней. Возможно, Берджесс действительно ждал, что, воплотившись в гнусную шкуру насильника Алекса, сможет понять его, изнутри, и простить, тоже изнутри. Неизвестно, удалось ли это автору, но, когда я читал книгу, то становился Алексом-Коротышкой, вместе с ним убивал и насиловал, и вместе с ним мне это нравилось. Прощал ли я себя – Алекса – в эти минуты? Да конечно прощал, самому себе Алекс все, что угодно, простит. Но можно ли считать такое прощение христианским по сути? Отнюдь нет; Христос учил прощать других, а не себя.

«Ну, что же теперь, а?»

Кто-то из знакомых писателей говорил: событие, которое ты пережил, которое волнует, не дает себя забыть, будоражит и днем, и ночью – это событие блекнет сразу после того, как доверишь его бумаге. Напиши о том, как влюбился, и любовная боль утихнет. Напиши про смерть близкого, и горе отступит. Конечно, Берджесс это знал; Линн было не вернуть, ребенка было не вернуть, и даже самая жестокая казнь для тех, четверых не смогла бы стереть из памяти времена, когда чета Берджессов жила счастливо. У Энтони оставалось только одно средство – написать книгу и тем самым излечиться. Хотя бы вполовину, хотя бы ненадолго. Английская Вики говорит о «Заводном апельсине» так: «A satire portraying a future and dystopian society». В переводе русской Вики это звучит проще: «сатирическая антиутопия». Я бы сказал, что «Заводной  апельсин» — это боль в прозе.

«Ну, что же теперь, а?»

Нельзя, ни в коем случае нельзя было показывать свою историю с собственной точки зрения. Читателей затопило бы отчаянием и страхом, ненавистью к насильникам и жалостью к Линн. Написать от третьего лица? Тоже не годится – слишком личной была трагедия, чтоб доверить её холодному, отстраненном взгляду со стороны.  И тут пришлась как нельзя кстати навязчивая идея религиозного человека: простить врагов своих. Стать на их место, примерить волчью шкуру. Так и началась история Коротышки Алекса, садиста и убийцы, весельчака и рубахи-парня, и, конечно, страстного меломана. Вместе с ним нам, читателям, предстоит собраться вечером в модном баре, разогреться наркотическим пойлом, а потом выйти на улицу и превратить жизнь в хаос. Впереди не самые веселые дни: нас очень скоро поймают и посадят за решетку, а потом сделают подопытным животным в отвратном эксперименте. Нас привяжут к креслу, распялят нам глаза и пустят по вене прививку любви к ближнему. Но это потом. А пока мы будем крушить черепа и резать глотки, громить дома и растлевать малолеток – и прощать, прощать, прощать себе всё, что сделано.

Читает книгу молодой театральный актер Эдуард Чекмазов. Веселый, звонкий голос – а в голосе слышна умная и злая улыбка. Да, именно так должен говорить Алекс, ведь он, как ни крути, тонкая натура, страстный поклонник классической музыки и непримиримый враг скуки. Что-что, а веселиться он умеет, о drugi мои и bratie! Но вот Алекса хватают и бьют, он воет — «уууу-хууу-хууууу!» — и Чекмазов воет вместе с ним, все честно, аж мороз по коже от этого стона, веришь: там, перед микрофоном умирает живой человек… Что всего удивительней – как легко дается актеру корявый жаргон малолетних гопников, «nadsat». Все эти toltshok, vek, dobery и rukery – всё это в его исполнении звучит так естественно, словно ты сам давным-давно болтаешь на этом жаргоне, и оттого еще глубже погрязаешь в мире Алекса и его приятелей.

Last but not least, оh my droogs. Музыка. Обычно в аудиокнигах музыкальное сопровождение дается по принципу «лишь бы слушать не мешало», что-нибудь тихое и ненавязчивое. Музыку для «Заводного апельсина»  писал Александр Белоносов – известный рок-музыкант, клавишник, переигравший с половиной звезд русской эстрады. Музыкальные темы тщательно подобраны так, чтобы соответствовать тексту. Здесь и тяжелый ритм драм-н-басса, и разухабистый блюз, и заунывное инди. И, конечно, старый добрый Людвиг Ван – в минуты душевного подъема Алекса или, наоборот, в тяжкие для него часы всегда с ним его любимая классика.

С ним – а, значит, и с нами, нравится нам это или нет.