«Возможно, он и гений спорить не буду, по мне так вполне средний версификатор. Может быть, подскажете, чего же я не разглядел в «метафизике пьянства»?»

Честно сказать, я так и не ответил на этот коммент моего ЖЖ френда profi30. Почему? Сказать что-то в двух словах – значит не сказать ничего. Поэтому, я и решил дать развернутый ответ. Дать его, прежде всего, самому себе. Тем более, что я не так давно прослушал качественную аудиокнигу в исполнении Шнурова. Итак, постулирую: Венедикт Ерофеев крупнейшая литературная фигура позднесоветского периода, отец-основатель русского литературного постмодернизма, ну, и гений, наверное. Бездоказательно? Пока да. И потому, дамы и господа, перейдем ближе к тексту.

О довольно среднем «версификаторстве». Толковый словарь дает следующее значение этому слову: «Сочинение стихотворных произведений человеком, усвоившим приёмы версификации, но лишённым поэтического таланта». Насколько это применимо к Ерофееву? Конечно, он определил жанр своего произведения как поэма, да и приемы версификации, то есть стихосложения, были ему знакомы. Однако считать его лишенным поэтического таланта, считаю преждевременно. Думаю, ни у кого не возникает сомнений, что «Москва- Петушки» текст постмодернистский, и потому, его основа – аллюзии, цитация, отсылы, реминисценции и одновременное существование в нескольких плоскостях. Литературные источники поэмы столь обширны (Библия, русская поэзия и проза, советская пропагандистская литература и публицистика, марксистско-ленинская философия), что читателю неподготовленному откроется лишь верхний пласт повествования. Можно условно назвать его «метафизикой пьянства». Кстати, всегда было довольно много последователей именно алкогольной метафизики Венедикта Ерофеева. Пьянство по Ерофееву переходит в иную, более осмысленную плоскость. Но в этом ли суть поэмы? Думаю, нет.
Ерофеев сознательно создает образ маргинала-рассказчика. Это литературная маска, alter ego писателя. Именно от лица этого алкоголика интеллектуала очень удобно проповедовать, полемизировать, нести околесицу и попросту юродствовать. Вообще, в поэме нет персонажей непьющих. Отсюда и впечатление всеобщей беспросветной алкоголизации, «отключки» и муторного похмелья. Однако, это не призыв к пьянству и вовсе не прямая характеристика социума. Скорее, это метафора. Идеологическое одурманивание, от которого необходимо протрезветь, которое нужно выблевать – вот, что важно для Ерофеева. Недаром Веничку преследует тошнота. Такова она в интерпретации Юрия Левина: «Тошнота (как не вспомнить название прославленного романа Жана-Поля Сартра!) — синоним предельного отвращения к идеологии и порядкам, превращающим людей в зомби — алкоголиков. Они показаны как пассажиры поезда, идущего по замкнутому кругу.»
Очень важно не забывать, в какое время Ерофеев пишет поэму. Период советского застоя характеризуется тем, что идеологические догмы теряют свою актуальность, в них перестают верить, им следуют лишь по инерции. Задача Ерофеева – разрушить миф. Тот же Левин отмечает, что главными отличительными особенностями поэмы являются деканонизация и деидеологизация. Вот прекрасный пример:
«Прибегая к игре с читателем и одновременно подшучивая над ним, художник пишет:
«Что самое прекрасное в мире? — борьба за освобождение человечества. А еще прекраснее вот что (записывайте):
Пиво жигулевское — 100 г
Шампунь «Садко — богатый гость» — 30 г
Резоль для очистки волос от перхоти — 70 г
Клей БФ — 12 г
Тормозная жидкость — 35 г
Дезинсекталь для уничтожения мелких насекомых — 20 г
Все это неделю настаивается на табаке сигарных сортов — и подается к столу…».
Ирония автора двуадресна. Она направлена на утративших человеческий облик людей, готовых пить что угодно, — но не только на них. Уравнивая ответ Маркса на вопрос анкеты, составленной дочерью, и немыслимый рецепт для алкоголика, Вен. Ерофеев как бы дает понять, что и рецепт освобождения человечества, предложенный Марксом, — не лучше: похмелье последовавших ему — слишком горькое».
Ерофеев деканонизирует социалистический пантеон и разбивает его идеологию, обращаясь то к Библии, то к масскультуре. Он цитирует классиков, принижая их до уровня люмпенского сознания, он пародирует реальные исторические события (например, Елисейковская революция) и показывает их вневременную несостоятельность. Он деидеологизирует общественное сознание, пытается расторомошить зомбированных людей и вдохнуть в них дух жизни.
Наделяет ли Ерофеев своего героя свойствами Христа? Спорный вопрос. Скорее всего это лишь метафора. C одной стороны, Веничка вовсе не святоша. С другой, его путь – путь мученика и проповедника, который умирает за живое слово. Его и поражают то в горло, так, чтобы он никогда больше не смог говорить. Но кто поражает?
«Но четыре профиля! — классических! — кто не помнит их, высовывающихся друг из-за друга! По всей родине и в братских странах социализма (простите!) на самых видных местах, на самых высоких зданиях, над всеми толпами — четыре профиля… «Один из них, с самым свирепым классическим профилем, вытащил из кармана громадное шило… Они вонзили мне свое шило в самое горло…»» Кто эти четыре классических профиля, как не четверка классиков марксизма (Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин)?
Вобщем, дамы и господа, читайте и слушайте Ерофеева. И желательно с комментариями. Ведь произведение его сложно и многогранно. Здесь и проповедь юродивого, и размышления интеллектуала, и парадоксы «подпольного» человека и поистине гоголевский смех сквозь слезы. И никакой он не средний версификатор, а большой умница и великий поэт.

http://jonny-begood.livejournal.com/44969.html