То, что в России мало известна венгерская литература – чистая правда, конечно. Но – не полная.
Из Москвы пришло сообщение: сегодня, 19 апреля, в Москве открывается Второй Фестиваль «Приношение Эркеню»
Иштван Эркень (1912-1979)
www.kupefolyoirat.hu
Иштван Эркень – классик венгерской литературы ХХ века. И если в русской Википедии нет о нем статьи, то это говорит лишь о том, что пик его известности в России пришелся на доинтернетные времена.
Его пьесы «Кошки-мышки» и «Семья Тотов» ставил Товстоногов в БДТ. А в «Семье Тотов», поставленной «Современником» в начале 1970-х, главную роль сыграл молодой Олег Табаков.
История там про человеческую глупость (и потому повесть может считаться юмористической), про терпение и его пределы, про войну и про маленьких людей.
И про то, что если чрезмерно обижать их, не предоставляя никакой компенсации за беспокойство, в некоторых обстоятельствах это может обернуться для обидчика неожиданной неприятностью:
«Маришка погасила свет и, помолчав, робко спросила мужа:
— На три части его разрезал, родной мой Лайош?
— На три? Нет, с чего это ты взяла? Я разрезал его на четыре равные части… Или, может, я чего неправильно сделал?
— Все правильно, родной мой Лайош, — откликнулась Маришка. — Ты всегда знаешь, что и как надо делать правильно».
Итак, 19 апреля в Венгерском Культурном Центре пройдет юбилейный вечер, посвященный творчеству писателя. Ведущий – переводчик Татьяна Воронкина, кавалер Ордена Труда Золотой степени, Малого Креста Ордена Венгерской Республики и многих литературных премий.
Афиша спектакля по пьесе И. Эркеля «Kulcskereseok»
А 27 апреля в Московском областном драматическом театре им. А. Н. Островского состоится спектакль «Семья Тотов».
И еще: к столетию со дня рождения Иштвана Эркеня издательство «КомпасГид» выпустило сборник его пьес >
Кроме пьес, у Экреня есть короткие зарисовки – рассказы-минутки и письма-минутки. Если верить автору, то они возникли потому, что он попросту ленился писать более длинные. Пусть будет так…
Вот одна из минуток:
Возвращение на Родину. Пятидесятые и шестидесятые годы
Пять с половиной лет провел я с тобой в разлуке, Будапешт. Первый мой путь с Восточного вокзала вел к Цепному мосту. Я не успел еще повидать мать, но увидеть мост мне не терпелось. Прощание с городом — четыре весны и пять ледоходов тому назад — было связано именно с этим мостом. Это было последней картиной, и когда в памяти возникал Будапешт — сто или тысячу раз на дню — я всегда видел перед собой Цепной мост таким же, как тогда: в легкой дымке, пропитанной ароматом цветущих акаций, в гирляндах сияющих фонарей весь будто сотканный из света. Это была последняя картина. Тогда, при прощании, мне казалось: я погибну. И вот, я цел-невредим, а мост — в руинах. Я все стоял и стоял, навалившись грудью на парапет, над громоздящимися внизу льдинами, не в силах оторвать взгляд от бессильного поникшего крыльями Цепного моста, от рухнувшего в воду моста Эржебет, схожего с поверженным ангелом… Без помех длилось наше с мостом свидание. 
Никто не обращал на нас внимания, подобно тому, как в Париже никому нет дела до ссорящихся влюбленных. Этих руин, думал я, никто не замечает. Привыкли — это в порядке вещей. Люди видят возрождение жизни там, где мне чудятся страхи, кошмары, где терзаешься самообвинениями…
Из газеты «Новая Венгрия».17 января 1947 г.
————————————————————