Э. Багиров «Любовники»;
М., «АСТ», «Астрель», 2008

Главного героя «Любовников» зовут Роман Образцов, и по профессии он – невысокого полета фармазон. Собственно, этим все и сказано: авторская претензия на образцовый роман на поверку оборачивается мелким мошенничеством. Сюжет до невозможности размыт, герои картонные, композиция удручающе линейная, а из всех образцов высокой, куды не на фиг, словесности присутствует лишь Сергей Минаев.

Начать следует с начала, то бишь с «Духless’а». Там, изволите видеть, вскользь упомянут некий Эдик (?!), который «лепил бабки на том, что продавал всяким лохам поддельные часы известных марок». В «Любовниках» этот эпизод разверстан на две сотни страниц. Со всеми, как говорится, вытекающими.

Подробно толковать о тождестве Минаева и Багирова означает ломиться в открытые двери: оба в Сети рождены (fuck.ru и udaff.com), вездесущим Рыковым взлелеяны и product placement’ом вскормлены. Вводная гарантирует нулевую ценность написанного сиамскими близнецами. Но коли спросят, кто матери-истории более ценен, без колебаний отвечу: Минаев. Ибо из двух зол надо выбирать меньшее.

Дело даже не в том, что Минаев копировал Бегбедера, а Багиров перепевает Минаева. Если уж на то пошло, то Буратино удался ничуть не хуже своего итальянского прародителя. Но в нашем случае всякий раз и труба пониже, и дым пожиже.

Офисная сага Минаева была худо-бедно структурирована: все действия героя подчинялись какой-никакой идее, и каждый фабульный поворот так или иначе ее иллюстрировал. Багировский опус, лишь пальцем ткни, расползается по швам: ряд абсолютно разнородных эпизодов, сшитых на живую нитку. Побухал паренек, с кентом потрепался, в интернет залез, – г-н сочинитель, а зачем это реалити-шоу? Не дает ответа. До обобщений, видимо, не дозрел.

Минаевский Духless был наделен неким подобием рефлексии и при любом удобном случае резонерствовал о мертвенности гламурного мира. И, духовной жаждою томим, искал проблески высшего – правда, не там, где лежит, а там, где светло. В поисках идеала он вояжировал из офиса в кабак, из реала в виртуал, из Содома в Гоморру. Но всякий раз итогом было томное разочарование: типа, шаурму жрут одни лузеры, а суси – понтовитые лохи… Типа, москвич в гарольдовом плаще, и все такое. Рома Образцов даже снобизма лишен и морально пребывает на уровне протоплазмы. Ему что суси, что шаурма, – все комильфо. Там, где у Минаева статусная рента, у Багирова примитивное вымогалово; где у Минаева бренд, у Багирова контрафакт. Овердоза мизантропии, тем не менее, присутствует. «Любовники» пестрят проклятиями роду человеческому: «тупое и бесполезное быдло», «конторские хорьки», «офисные мыши», «лоботомированная мразь», «пивная шелупонь», «отстойные упыри», – далеко не полный реестр. Топ-менеджер в романтических обносках выглядел нелепо, а фармазон в таком наряде и вовсе становится карикатурой. Однако окружающие этого упорно не замечают: the telki у дверей Образцова лежат штабелями, причем одна другой краше. Хотя ни денег особых, ни ума, ни шарма за ним не водится. Вы верите? Автор тоже не особо верит, но делает вид: иначе разводка не проканает.

Надо сказать, и у Минаева с достоверностью были ощутимые проблемы. Но Багиров возвел их в квадрат, ежели не в куб. Скажем, под занавес Рома, впопыхах пережив не слишком убедительную эволюцию из козлищ в агнцы (в прорабы), получает главный приз – умницу-красавицу из богатой и влиятельной еврейской семьи. А еще ему на днях «занесут нормально бабла». Жизнь удалась, happy yuppie end и поцелуй в диафрагму. Вы верите?

Но пуще всего умиляет даже не голливудский финал. А издательские заклинания, что «Любовники» есть книга о настоящей любви. Рекомендую не заблуждаться: роман на две трети состоит из бизнес-разборок и многопудовых рассуждений о том, где лучше баб снимать, на «Одноклассниках» или на порносайтах. Страданиям молодого Образцова отведено весьма скромное место, но лучше б их и вовсе не было. Ибо амурная линия написана на редкость тошнотворно. Попробуй радугу фруктовых ароматов!

«Тонкий луч разума всё же иногда пробивался сквозь перманентно захлестывавший меня ураган эмоций».

«Любой взгляд, каждое прикосновение вызывали мгновенную электрическую реакцию, снова и снова бросавшую нас друг к другу. Каждую минуту, секунду, вообще всё это время я был ослеплен и оглушен».

На язык просится опять-таки Минаев: «Пластиковые люди дарят друг другу пластиковые эмоции». А что вы хотели? Не Стендаль, чай, трудился и не Бурже, – всего-навсего Багиров. Кароче, браза, креатифф низачотный, фтопку, браза. Я плакалЪ и валялсо пацталом. Патамушто литературо, браза, – типо ни разу не udaff.com. Тут штоп фставило нипадецки, нада чёта уметь. Ты фкурил, аффтар?

Впрочем, это вряд ли. Ибо у Э.Б. есть все поводы для самоуважения: «Любовники» изданы 50-тысячным тиражом и до дыр зацелованы Илиасом Меркури, Тиной Канделаки и прочими авторитетными экспертами робского десятка. Пластиковые люди, пластиковые эмоции. Ну, и словесность, знамо дело, соответственная. Будь и гонорар того же свойства, – все встало бы на свои места

Книга Александра Кузьменкова “Уроки чтения”