Необходимое предисловие к составляемой мной Антологии Лучших Поэтов XXI века
Выбор литературного сообщества
Выбор народа
АННА
…Я все придумал сам, что записал,
однако что-то было, что-то было.
Пришел я как-то к дочери поэта,
скончавшегося так скоропостижно,
что вроде бы никто и не заметил.
Читал его стихи и пил наливку.
В стихах была тоска, в наливке — клюква,
которую вылавливать сначала
я ложечкой пытался, а потом,
натрескавшись, большим и средним пальцем,
о скатерть вытирая их. Сиренью
и яблонями пахло в той квартире.
А Анна говорила, говорила —
конечно, дочь поэта звали Анной, —
что папа был приятель Евтушенки,
кивала на портретик Евтушенко,
стоявший на огромнейшем комоде.
Как выше было сказано, сиренью
и яблонями пахло в той квартире.
Есть люди странные в подлунном мире,
поэтами они зовут себя:
стихи совсем плохие сочиняют,
а иногда рожают дочерей
и Аннами, конечно, называют.
И Анны, словно бабочки, порхают,
живут в стихах, стихов не понимают.
Стоят в нарядных платьях у дверей,
и жалобно их волосы колышет
сиреневый и яблоневый ветер.
А Анна говорила, говорила,
что, разбирая папины архивы,
так плакала, чуть было не сошла
с ума, и я невольно прослезился —
хотя с иным намереньем явился,
поцеловал и удалился вон.
Andre Kohn
* * *
Над саквояжем в черной арке
всю ночь играл саксофонист.
Пропойца на скамейке в парке
спал, подстелив газетный лист.
Я тоже стану музыкантом
и буду, если не умру,
в рубахе белой с черным бантом
играть ночами, на ветру.
Чтоб, улыбаясь, спал пропойца
под небом, выпитым до дна.
Спи, ни о чем не беспокойся,
есть только музыка одна.
Рай, ад, не знаю что. Но стихи так себе.
Есть в поэзии Бориса Рыжего много простоватого, описательного в бытовой направленности, но не всегда метафизическом, потустороннем ощущении или же в ощущении потустороннего, что ли.
Хотя, конечно, на Урале он — Пушкин. Столько авторов оттуда недавно в литературных СМИ о нём упоминало и готовило статьи о нём. Его почитают, а вот я — не читаю.
Личный мой диагноз, конечно, — не кидайте в меня помидорами.