«Чисто писано в бумаге, да забыли про овраги, как по ним ходить».
«Про них забыли, а по ним-то как раз и ходить».
Филипп Жирар, «Овраги»
Иногда меня спрашивают «откуда такая любовь к комиксам?» Вот и сегодня спросили. А ответа точного я дать не могу по той простой причине, что нет у меня какой-то особенной «любви к комиксам». Есть любовь к искусству, будь то литература, живопись, театр, кинематограф или, вот, комикс. Просто на фоне маргинализации и маргинального статуса комикса в России это хоть как-то выделяется. И будто в подтверждении моему не желанию уполномочивать комикс какими-либо особенными правами сегодня я снова столкнулся с замечательным комиксом, о котором было совершенно не важно, что эта история рассказана именно в этом формате. Филипп Жирар «Овраги. Девять дней в Санкт-Петербурге».
Говорить об этом комиксе я начну с пошлости, назвав его очень уютным. Да, это уютный комикс, уютная история. Уютная и комфортная, как разношенные тапочки, как старая теплая толстовка, как жизнь, которая проходит и растягивается грузом воспоминаний. В 2007 году два канадских комиксиста Филипп Жирар и Джимми Болье прилетели в Санкт-Петербург, чтобы принять участие в ежегодном комикс-фестивале «Бумфест». О девяти днях прибывания в северной столице и о русской душе и написал свой комикс Жирар.
Смотрите, как занятно. Предыдущий абзац с пошлости начался и пошлостью закончился. «О русской душе». Это абсолютная не правда, несмотря на то, что пару раз эта тема на страницах проскальзывает. Но верно будет сказать, что комикс этот о душе. Вот так просто.
Главные герои, Филипп и Джимми, бродят по гранитным мостовым, ездят в метро, теряют паспорт и вообще ведут себя типично для любого туриста. Будь ты «облико морале», или нет. Филипп параллельно переживает из-за предстоящей операции на ноге и рефлексирует об умершем товарище, с призраком которого он то и дело общается. Легко нарисованная и легко читающаяся книга очень быстро заканчивается. И вроде бы ничего особенного тут нет. А закрываешь последнюю страницу и в груди происходит щемящий взрыв. Происходит то, в чем главная подлянка любого простого и настоящего искусства – пробивает на эмоции и чувства, бередящие душу (будь то грусть или радость, не важно). «Вот что для меня Россия, Санкт-Петербург, «Бумфест» – это нарисованная греза. И хотя я уже давно закрыл эту книгу воспоминаний, ее содержание остается накрепко запечатленным в моей памяти. Магия сработала», – говорит Жирар в послесловии.
Магия сработала. Я закрыл эту книгу воспоминаний, но накрепко запечатленным в моей памяти остался, пожалуй, самый сильный эпизод этой рисованной истории – в котором показано (благо формат позволяет) как карта Питера из параллелей и перпендикуляров со славянскими названиями, вдруг, преображается в лабиринт из названий улиц, слов и имен тех, с кем пришлось повстречаться Филиппу и Жерару. В тугой клубок имен, из которых вяжется его, моя, ваша жизнь. Ну и душа, верно. Будь то русская или простая канадская.