Константинос Кавафис родился в Александрии (Египет) в 1863 году
и умер там же семьдесят лет спустя от рака горла.
(Иосиф Бродский «На стороне Кавафиса»)
Трудно объять необъятное. Вряд ли я в одном посту смогу описать все, что хотелось бы рассказать о Константиносе Кавафисе.
Если говорят о литературной Александрии, то говорят о Кавафисе, Форестере, Даррелле. Двое из них англичане, и только Кавафис грек, который родился в Александрии, недолго жил в Англии и умер в Александрии.
Кавафис знал древнегреческий и новогреческий, латынь, арабский и французский языки; он читал Данте по-итальянски, а свои первые стихи написал по-английски. (Иосиф Бродский «На стороне Кавафиса»)
Работал Кавафис в Александрии клерком в Минестерстве общественных работ.
Надо сказать, что жил Кавафис над борделем, был гомосексуалистом, стихи писал о Александрии, однополой любви, истории, тоске и еще раз о любви. Может быть, поэтому в России его издавали и переводили с трудом. В примечаниях к статье Бродского есть такое предположение: «Другая трудность для переводчика: в современном русском языке нет стилистически нейтральных разговорных синонимов громоздким «гомосексуальный», «гетеросексуальный»; имеющиеся словечки принадлежат жаргонам и имеют пежоративный характер, в отличие от общеупотребительных в современном американском «gay-straight» (ср. неразработанность
терминологии для теории метафоры)». (Т.Цивьян)
На вопрос:
Where could I live better?
Кавафис отвечает:
Below, the brothel caters for the flesh. And there is the church which forgives sin. And there is the hospital where we die.
(На вопрос: «Где я мог жить лучше?»
Кавафис отвечает: «ниже есть — публичный дом, где обслуживают плоть. И есть церковь, которая прощает грех. И есть больница, где мы умираем.)
Наше любимое, всегда читаемое за столом вслух стихотворение принадлежит к разделу «Отвергнутых» стихов конца XIX века. Это было время, когда Греция пыталась перейти с громоздкого древнегреческого языка кафаревусы на новогреческий демотик (помните греков-демотов из русского перевода «Жюстин»?) Греков демотов не было, а вот новогреческий, разговорный язык демотик существовал. Кавафис писал стихи на демотике, переходя на кафаревусу только в качестве иронии. Когда в 1904 году он отдал для сборника «Поэтика» свои стихи, то 23 из них не прошли «контроль» и оказались в разряде «отвергнутых». Они были изданы отдельно, но только в 1910 году.
*Вакхическое
Устав от мира зыбкого, где все непостоянно,
я безмятежность и покой обрел на дне стакана.
В нем жизнь, надежда и мечта моя заключена;
хочу вина.
Прочь от невзгод, житейских бурь — подобно мореходу,
от гибнущего корабля уплыл я в непогоду,
и к мирной гавани ладью мою влечет волна.
Подай вина.
О ты, целебный жар вина! От хлада и озноба спасаешь ты.
Ни дрожь стыда, ни клевета, ни злоба,
ни ледяная ненависть мне больше не страшна.
Хочу вина.
Претит глядеть на истину, безрадостно нагую.
Я в новые миры вступил и жизнь вкусил другую,
привольная долина грез мне наяву видна.
Дай, дай вина!
Пусть гибель кроется в питье, пускай я пью отраву,
но кроме гибели найду и счастье, и отраду,
опять уверую в себя, мир обрету сполна.
Хочу вина!
1886
Перевод Е. Смагиной
Бродский «На стороне Кавафиса»
Надо сказать, что Бродский очень щепетильно относился к Кавафису, к его переводам, и к отношению к нему в России. Он сам переводил Кавафиса с английского, а когда ему «стало не хватать английского» стал изучать новогреческий. Он переживал, что стихи много теряют при переводах, обвинял в этом переводчиков, переписывал переводы Шмакова. Они называются теперь переводы Г.Шмакова под редакцией И.Бродского.
Мандельштам же обо всем этом писал (предвосхищая)
«Не искушай чужих наречий, но постарайся их забыть —
Ведь все равно ты не сумеешь стекла зубами укусить!
И в наказанье за гордыню, неисправимый звуколюб,
Получишь уксусную губку ты для изменнеческих губ.»
Хорошая статья Т.Цивьяна «Бродский и Кавафис» К сожалению, ее нет в интернете, и я не могу дать ссылку.