Когда-то у нас в городе было три книжных магазина. Один – Большой и два – на Советской (имеется в виду улица, которая сейчас вернула себе название Соборной). Один из этих магазинов мы называли между собой «Репродукциями», потому что там, кроме книг и открыток, продавались репродукции знаменитых картин. Помните, были такие, на глянцевой бумаге, с широкой белой рамкой? Но рассказ сейчас не о репродукциях…

В школьные годы предновогоднее время у меня было ознаменовано появлением в доме огромного числа всевозможных открыток. Как правило, первое полугодие мы учились во вторую смену, занятия начинались в два-двадцать, и утром, сделав уроки, можно было еще успеть сбегать в ближайший книжный, посмотреть, что появилось нового из открыток. Часто новинки не покупались сразу, а только по одной, чтобы было еще за чем сходить, какую покупку с удовольствием обдумать. Вот так, видимо, рождался во мне шопоголик. Прямо целый ритуал был — поход в книжный и выбор красочных поздравлений для подруг, учителей и знакомых. А кроме нужного количества открыток, многое покупалось «за компанию», в коллекцию. Хотелось бы мне знать, где сейчас эти заветные коробки, в которых открытки были рассортированы по государственным праздникам…

И какие же они были разные! Помню «складные», с золотыми и серебряными тиснеными надписями, они стоили 15 копеек, это было очень дорого, и такое можно было себе позволить только под лозунгом «для учительницы». А были по пять копеек и по три. Просто кусочки картона 10Х15, без всяких изысков, но часто с совершенно замечательными рисунками. Я до сих пор помню фамилию художника, чьи открытки особенно любила. Это Владимир Четвериков. Он рисовал самых замечательных зайцев, мишек, собачек. Потом мы с девчонками «переводили» их на заветные тетрадки-дневники с секретными анкетами. Сначала на открытку накладывалась полупрозрачная бумага, по ней срисовывалось изображение, которое можно было потом раскрасить, вырезать и наклеить на обложку. Если просто вырезать из открытки, то картинка получалась очень плотной и плохо приклеивалась.

А вот после Нового года становилось чуточку грустно от вида оставшихся еще на прилавках поздравлений, и покупать их, даже самые красивые, уже не хотелось. Начиналось ожидание весеннего праздника, Восьмого марта. Конечно, перед ним было еще 23 Февраля, но открытки с военной символикой меня не интересовали. А вот в феврале, самом морозно-солнечном месяце тогда (не то, что сейчас!) начинались походы за «восьмомартовскими» открытками. И эти вечные мимозы и розочки знаменовали окончание длиннющей третьей четверти и скорое наступление весны. Кстати и любимый мной художник много рисовал поздравлений для мам. На этих карточках цыплята несли цветы полной, доброй курице. Щенята радостно махали пышными хвостами перед серьезной мамой, а котята прыгали из корзинок в руки счастливых хозяек.

Да, еще были открытки ко дню рождения! Они покупались круглый год, «про запас», ведь у подруг были дни рождения во всякое время года. Большинство из этой категории оседало, конечно, в коллекции. Наверное, каждому советскому ребенку дарили когда-то эту вот знаменитую открытку того же Четверикова, она когда-то была очень популярна.

А потом, когда я была уже классе в седьмом, мы как-то поехали с родителями в Таллинн. Вот где мое представление о богатом открыточном выборе у нас было напрочь развеяно. Там был такой остров открыточных сокровищ, который даже невозможно было представить. Самые разные, необычного формата, с надписями на непонятном языке, посвященные неизвестным, совсем не советским праздникам, они поражали детское воображение. Помню, как купила там очень красивую открытку с удивительно нежными белыми цветами на туманном фоне, которая оказалась… выражением соболезнований по поводу кончины близкого. А еще там покупались совершенно потрясающие открытки с забавными животными, овечкой Луизой, хомячком, кроликом. Не помню имени художника, увы! Впервые там я увидела «европейские» новогодние открытки, тайно сохранившие мотивы рождественских. На них были имбирные пряники, носки для подарков, необычные Деды Морозы в коротких курточках и северные олени. Это было просто сказкой, после которой вся моя коллекция уже казалась не такой уж и красивой. Я привезла тогда из Эстонии какое-то невероятное количество открыток и чахла над ними, как Кощей над златом, никогда никому не подарив. Эх, найти бы все это сейчас в кладовке, если еще сохранилось…