Сколько себя помню, столько вокруг меня ругают Толстого за ту участь, которую он Наташе Ростовой обеспечил.
Перечитав, поняла, что все верно, совершенно верно. И не обижал он ее ни грамма. Женщина счастлива в браке так, как редко кому удается. Можно, конечно, выдернуть ее из внутренней логики сюжета и наградить тяжелым нервным счастьем женщины более умной, которая более человек нежели женщина. Но оно ей самой, Наташе, — надо? С чего вы взяли-то? Где Толстой написал, что она умна, способна думать, способна развиваться? В четырех томах романа — нигде, ни в одном абзаце его. Да, воспел ликующую и нежную юность обычной (обычной!) женщины, но не более того. Кстати, и вся семья Ростовых — совершенно средняя русская столичная семья, обычные такие дворяне, из которых дворянский мир и состоял. Никто из них не претендует на большее.
Толстой мог, разумеется, написать роман о неких пассионариях, кои не имеют детей, не волнуются за пятна на пеленках их, не скаредничают с деньгами, не бьют под горячую руку собственных крестьян (как делал это Николинька Ростов, став взрослым мужчиной, да так, что перстень-камео о лицо разбивал, а потом винился перед нежной женой своей и… снова бил), но был бы то роман о мире-обществе? Вряд ли. Пассионарии мир, слава Богу, не составляют в большинстве, а то мир погряз бы в пламенной нищете и неудобствах. Не вечную жизнь обеспечивают как раз те, кто в вечность не смотрит.
Если кто не заметил, то в противовес Наташе дана как раз жена Николиньки княжна Марья. Она тоже замужем и рожает детей, но не забывайте, что время было такое — помногу детей было в семьях, это не оспаривалось и женщинами приветствовалось. Мы проскакиваем, не удивляясь, чудовищное по тем временам решение Анны Карениной не иметь больше детей, потому что сейчас живем по-другому.
…Так вот, о княжне Марье. Она тонка душой и человек думающий. Она по-настоящему добра и растет вверх. И для нее семья и брак — трудная, хоть и счастливая работа. Это ее компромисс с сиюминутным. Не зря грубоватый Николас Ростов больше всего любит жену свою за то, что она выше его, чище, нежнее и именно потому пугается, с тоской думая о ее смерти, тогда, когда она выглядит отрешенной и наиболее любимой. Ее высота уже связана со смертью, с не жизнью тут.
А Наташе в браке хорошо. И старая графиня это всегда понимала. Пройдет юность с ее безумствами, девочка найдет мужа и станет вить гнездо. Потому что она — средняя, обычная девочка, чья юность в те несколько лет цветения цветет настолько полно, что мы навешиваем на девочку немыслимые достоинства. Как сделал князь Андрей, полюбив.
Мы ее любим. Потому украшаем.
Толстой тоже любит Наташу, но не как куклу и не как персонажа, а как вот такого человека Наташу, и потому дал ей — ее, гармоничного, Наташиного счастья.
Литературный портал "Книгозавр"
Рецензии на книги, книжные новинки, критика, публицистика, лучшие книги
А можно часть поста использовать в местной газете? Естественно с ссылкой на первоисточник?
Не знаю, какое значение вкладывал в это слово Толстой, а все же он — Фрейд славян, но отношение к женщине в ту эпхоху было именно таким, ибо «плодитесь и размножайтесь», ко всему, женщина рассматривалась как товар, как способ установить нужные связи, как дорогостоящий инструмент, но инструмент, который вполне можно сломать и заменить. зачем спорить о трактоке слов, нынешних или вчерашних, если ответ в психологии общества?
Так я говорила именно о нашей трактовке этого слова. Это именно двадцатый век принес тот уничижительный оттенок, о котором теперь столько спорят.
)))
Спасибо за отклик, Галина!
Кстати по поводу самки. Толстой не написал «обыкновенная самка», а — «красивая и плодовитая самка».
Вот о мужчине иногда говорят и пишут «великолепный экземпляр», подразумевая «самец». Но относят это лишь к биологии экземпляра.
Наташа — женщина, которая на радость мужу оказалась еще и красивой плодовитой самкой.
Не думаю, что мы имеем возможность тут спорить с Толстым, так как я, к примеру, не знаю, какой оттенок в его время принимало это слово.
Вот пишет он об убитом мальчике «с дырочкой на подбородке» (ямочкой сейчас сказали бы) и повторяет это неоднократно. Понятное дело, что никакой насмешки в словах автора тут не содержится. Или в описании крестьянки, что у нее загорелая грудь «над белой занавеской» одежды.
Это вещи для нас либо устаревшие либо изменившие эмоциональный оттенок.
А мы трактуем упорно каждое слово его с точки зрения современного языка.
Я не могу утверждать, что «самка» в устах Толстого — оскорбление. Или — не оскорбление.
)))
Да Лена, именно так и не иначе. Наташа обыкновенная женщина, которая мечтала жить, любить и рожать детей. Она была такой же, какой была первая жена князя Андрея, и что, чем кончился его первый брак? Скукой и полнейшим равнодушием к жене, которая не понимала тонких метаний и терзаний мужа. Женившись на Наташе Андрей в ближайшие несколько лет начал бы относиться к ней точно так же, как и к перовй супруге. Именно поэтому их любовь была обречена. А вот Пьер, этот толстяк и увалень, флегматично воспринимающий все жизненные перепетии, ценящий уют и тепло большого старого дома оказался для Наташи именно тем мужчиной, который был ей необходим, который дал ей гораздо больше чем просто любовь, он дал ей защиту и чувство надежности и незыблемости бытия. И еще. Разве можно называть женщину рожающую и любящую своих детей обыкновенной самкой? Это значит, что наши мамы, которые нас рожали, любили, растили самки? Некие существа не имеющие никаких целей и радостей в жизни. Это, по-моему, прямое оскорбление для всех нормальных женщин и матеей.