Конечное состояние языка – когда не знаешь, каким словом что назвать, потому что слова устают. Тогда наступает время остановиться и посмотреть, а то ли, собственно, означает знакомое слово. Выясняется, что означает оно совсем не то. Чувство довольно-таки освежающее… только немного похоже на взгляд назад, на бесцельно прожитые годы.

Так и с жанрами, с этой неизбывной страстью классифицировать и самоопределяться. Авторское кино – не то же, что артхаус, который отличается от кино элитарного, а уж кино не для всех – совершенно отдельный жанр. При желании здесь можно построить нечто вроде карьерной лестницы, мол, начинаешь с авторского кино, потом открываешь артхаус, переходишь на кино не для всех, а под конец становишься насквозь элитарным. Лестницу построить можно… но ведь дело в том, что вся эта классификация основана на неверной расстановке акцентов. Почему так?

Понятие «артхаус», при всем своем антиамериканском пафосе, зародилось в тех же США, где означало дешевые кинотеатрики, в которых можно было отдохнуть от жесточайшей, почище сталинско-гитлеровской, американской цензуры. То есть вместо улыбчивых загримированных дядей в пиджаках посмотреть всякую чернуху с «плеском кишок и звоном шприцев» в духе Евгения Юфита или раннего Питера Джексона. Кроме чернухи, в таких кинотеатрах шли европейские фильмы – уже совершенно классические, призеры фестивалей. И уже задним числом к артхаусу стали причислять собственно американские независимые картины. Надо заметить, и это – достойный вклад артхауса в культуру просмотра фильмов – неанглоязычное кино шло в таких кинотеатрах на языке оригинала с субтитрами. Смотреть переозвученное кино действительно – дурной тон, так как вылетает целый пласт: интонации, языковая мешанина, характерные словечки. Даже если не знаешь языка, они западают в душу и говорят о многом. О пафосной профессиональной российской переозвучке лучше умолчать совсем, разве что помянуть добрым словом канал «Культура», не загубивший фильм «В присутствии клоуна». Итак, оставляя в стороне субтитры, артхаус – это некоммерческая поначалу чернуха, впоследствии – метонимия на отдельные прорвавшиеся через железный американский занавес европейские фильмы. Чуть позже горстка французских интеллектуалов, вдохновленных, очевидно, той же американской чернухой, станет называть артхаусом некоммерческое кино вообще. Вопрос: а при чем здесь искусство?

Не знаю, однако в основе лежит старое, как мир, понятие об эллинах и варварах. То есть американская парадигма, принятая здесь по умолчанию как вездесущая и диктующая моду, тогда как артхаус и иже с ним – ветви, противостояние этой культуре. Так и в нашей стране на заре истории «культурой» считалась греко-еврейская, потом – европейская, потом – советская, теперь – англосаксонская в ее американском варианте. Поэтому можно сколько угодно смотреть с субтитрами Жана Эсташа и ругать Голливуд, но стоит всплыть словам «артхаус», «другое кино» — и Голливуд возникает опять, как скала, от которой вы изо всех сил отталкиваетесь ручонками. Пример из другой области: были диссиденты, которые боролись с советской властью, спали и видели, чем бы ей досадить, и была немногочисленная прослойка, которая, подобно кошкам и воробьям, жила так, словно этой власти не было на свете.

Так и следует жить, словно Голливуда вообще нет и не было. До сих пор в рецензиях на артхаус, извините за слово, встречаются фразы «в отличие от американской продукции», «в пику идущему во всех кинотеатрах». То есть оглядка, желание «пнуть монстра». Таких фраз становится меньше, что радует. Некоторые и в самом деле живут, словно советской власти на свете нет. В конце концов, кто такая эта власть, чтобы на нее оглядываться? Как же называть такое безоглядное кино? Не знаю. Кино. Никто же не называет христианство антисатанизмом.

Итак, современный «артхаус» это (классификация с arthouse.ru):

1. Радикальное и маргинальное кино. За ними и оставим термин «артхаус» (см. историю выше). Хотя с приходом коммерции в нишу чернухи, ужаса и откровенных сцен артхаусу несколько неуютно в таком соседстве. Откровенно говоря: артхаус – просто ярлык для продажи тех фильмов, которые нельзя продать под ярлыками других жанров. И только.
2. Авторское кино. О термине «авторский»: он совершенно дурацкий, как авторская песня. Почему, в таком случае, к последней не причисляют группу Лед Зеппелин, Боба Дилана или Иоганна Себастьяна Баха, которые тоже сами исполняли то, что сочиняли и хотели? Попробуем объяснить это ниже.
3. Кино «экзотических» стран с иной культурой и психологией. Почему экзотических? По сравнению с чем? С эллинами? По такой логике в артхаус попадает русский язык, потому что он не английский, и Лотосовая сутра, потому что – не Библия.
4. Фильмы великих режиссеров. Он них – ниже.
5. Фильмы сексуальных меньшинств. Без комментариев.

Немного о естественном пути развития любого искусства. Начинается оно на небесах; впоследствии люди, осмысливая то, что на небесах происходит, сочиняют мифы или молитвы – высшие формы проявленного, не молчаливого, искусства. Из мифов вырастает эпос, все еще лишенный авторства. С выходом на первый план личностного начала появляется автор, который бывает автором лишь постольку, поскольку вкладывает в произведение черты своего характера и выросшие из характера мысли. Это единственный критерий авторства: произведение с явными следами души человека, растущее вместе с ним. Великие режиссеры попадают именно в эту категорию. Наконец, глубоко личное ближе к старости перерастает у некоторых авторов в эпическое, почти в миф, и круг замыкается. Например, у Виктора Астафьева и позднего Ангелопулоса. Любая коммерция, массовость – всего лишь поздняя побочная ветвь на таком стволе. Ныне же точка отсчета – ветви. При чем тут артхаус? Не знаю.

Остается задать вопрос – почему не бывает «авторской литературы»? Потому ли, что она – последний жанр, который отталкивается сам от себя, от естественного своего развития? Мы установили, что авторское кино – антипод Голливуда, следовательно, довольно скоро погибнет вместе с американской парадигмой в целом, если только не «перепрофилируется» — то есть артхаусом не станут называть то, что «не Китай». Так авторская песня называлась так потому, что не была «советской», просто синонимом антисоветской песни в лесах, если не считать, что термином «авторский» называется в этом случае попросту откровенное дилетантство. Странно, что при полной коммерциализации литературы, вписыванию ее в рамки всяческих фестивалей, где места дают за соответствие правилам, а не за качество «текста в себе», авторской литературы по-прежнему нет. Литература теперь бывает актуальная (от йогурта Актуаль), литература меньшинств, антигламурная и даже антикризисная. На ум приходит Снусмумрик, наигрывающий на своей гармонике антикометные песни – время, понимаете, такое, она летит.