«…о том, что Птица Гочс пишет стихи, стало известно в начале прошлого века. Трудности перевода были связаны с тем, что Птица пишет исключительно двоичным кодом, по восемь бит.

В 1927 году Птица была в гостях у Хармса, после чего он написал поэму Елизавета Бам. В ОБЭРИУ Птица имела долгие прения с Бор. Левиным и Игорем Бахтеевым касаемо лирической окраски материала и экспериментальных путей в видении конкретного слова.

На съезде китайских филателистов в 1936 году Птица Гочс выступила с обращением к коллекционерам спичечных этикеток:

Эй, рука, шорох скрещенных бумаги и углерода услышь!

Товарищей хор в суперэго мечтает развить сновидение марок!

Данное двустишие характерно для восточного периода творчества. Используя клюв, Птица выдалбливала двоичный код на стенах домов, на телеграфных столбах, корпусах машин и автобусов. Подлинным открытием, послужившим толчком для нового этапа переводов стихов Птицы, стало обнаружение так называемой Сочинской граффити в 1992-м году. Элтон Иван, нынешний редактор Кунсткамеры, проанализировав таинственные знаки на древней скорлупе окаменевшего яйца Птицы, пришел к выводу, что поэтесса знает ассемблер. В течении нескольких лет Иван произвел перевод почти всех известных кодов, после чего периодизация получила следующий вид:

— Стихи, выдолбленные в третичном периоде.

— Стихи на панцирях трилобитов.

— Стихи, написанные в 1812 году.

— Стихи в соавторстве с группой ОБЭРИУ.

— Посвящения Маяковскому.

— Восточный период.

— Стихи 80-х годов 20-го века.

В 2001-м году финские студенты обнаружили на стене общежития подозрительные выбоины. Прибывший на место инцидента комендант вызвал полицию. Были сделаны фотографии. Спустя два года Элтон Иван нашел эти снимки в интернете. Перевод показал, что Птица Гочс продолжает заниматься сочинительством и где-то во всемирной паутине у нее имеется сайт, у которого в тэг <meta> включена блокировка от поисковиков. Также стало известно, что Птица Гочс часто бывает на Луне, где выступает с посвящениями реголиту и зайцу Еу Ту, который, сидя под коричневым деревом, толчет в ступе элексир бессмертия. Перевод стихов последнего периода был включен в общий текст акции «DVL-6».

Стихи характеризуются ярким антифразеологическим настроем, употреблением генерации случайных чисел, частым отсутствием существительных, совершенно хаотическими художественными методами.

(см. Элтон Иван. «Аксюморон в клюве»)

Последние сведения о творчестве Птицы Гочс связаны с выступлением Птицы в качестве барабанщика в ансамбле «Жидкий Буратино». По данным источника, перформанс имел место 38 апреля этого года. Никто из ученых понятия не имеет, как в 38-е апреля попасть, соответственно, никто из них на этом концерте не присутствовал.

Стихи 2001 года. Перевод Элтона Ивана.

Очевидность почему

Сиятельство снегов в гостях у человека.

Над синими просторами небеет облак тьма.

Под перьями — опять клещи!

Не понимаю, почему живет у телевизоров реальность пыли.

Но очевидность почему играет вечером созвездий.

Нечеловеки вязнут в разговорах о вине вина пред богом.

Я знаю наизусть всю сигаретность вечеров,

Когда немеет от вопросов призрак Гога Вана.

Циклические пистолеты.

Бесконечность черных труб,

Там, за гранью барабана —

Очертания стакана.

Очертания стакана.

В бесконечность ствол написан.

Ветр раскачивает мглу.

Мозг у пули на пиру.

Мозг у пули на пиру.

Человек стекает в ствол,

Чрез него — в миры иные.

Спят во тьме века немые.

Спят во тьме века немые.

Литр Леща

Однобазовая годность продскладов волнует кузова.

Машины-шины пред автобусами делают рулеж!

Сегодня в небе — острый нож!

И в очертаньях месяцев я вижу фиолетовую ложь.

Сушенного леща не встретишь в Ле Бурже.

Но коноплянных зерен растворяются мечтательные лица.

Опять кальян уверенно дымиться.

Кокаинистические глыбы стихом вяжут дум ресницы.

Я литр леща ворую у созвездий.

На Марсе обнаружена вода.

Но в световодах вновь она растворена,

Единственная электронная жена.

Бинарный случай

Растревожен прозаический сквозняк.

Сон ушедших продолжается в орбитах

Тех планет, что в космос вбиты

Молотками трилобитов.

Марганцы

Лыжи — это судьба.

Лыжи — это мечтанья.

Слышу в морозах стенанья —

Марганцев злых ворожба!

Там, в глубинах Сибири,

Руды нефтью имбирены.

Наглажены, напомажены

Литосферическою лажей.

Лишь только алмазы,

Лишь только алмазы,

Спокойны,

Как солнечная плазма.

Никаннен

Никаннен слышит голос солнца.

Солнце ему кричит.

Никаннен молчит в ответ.

Громко молчит в ответ.

Горячее что-то идет в распредвал.

Горит распредвал.

В шлеме эха куски раздаются.

В каробку идет резонанс.

Рвется каробка. Рвется машина сомнений.

Дым и огонь. Бригада механиков.

Никаннен, бой покидая,

Пьет разочарованья напиток суровый.

Солнце снова кричит Никаннену.

Никаннен вновь молчит в ответ.

Громко молчит в ответ.

Громко молчит в ответ.

Сомненья

Человекобег меж остановок вижу я.

Человекобег.

В сердце нож втыкает мне интерпретатор,

Навсегда, как самолета тень умеет на лице мгновенья гостевать.

Зло нелепых рук через telnet течет упорно.

Но побойся, ведь REMOTE_ADDR все узнает про тебя.

Перья я вонзаю в предрассветность клубов сонных,

Меджик машрумзов опасность притаив на сердце двуграммовом.

Саша Квасов

Его нога прошла в годах, остановилась между пятниц, почесала ноль минут у полночи в руках.

Видение Бурейской ГРЭС

О ты, надменное строенье!

Зачем бетоном так грозить?

Другие стихи Птицы Гочс

Надписи обнаружены на скорлупе птицы Гочс. Принадлежность стихов птице Гочс не доказана, поэтому вернее называть эти стихи приписываемыми птице Гочс или Лжегочс. Радиоуглеродный анализ скорлупы делит всю поэзию на две части: 150 млн. лет до нашей эры и 1921 год. Всего — 21 стихотворение. Перевод не составил большого труда, так как запись велась по 8 бит.

Поэзия 150 млн. лет     до нашей эры.    Перевод – Элтон Иван.

*   *   *

О, сколько, сколько тысяч яблок засветились в уголках зрачков,
Когда я целовала клювы облаков прекрасных.
О, скольк, сколько в мире северных нечахнущих садов,
Что говорят нам о любви без времени опасной.

По камням гор растет как гриб напоминание о силе плесени едва
И вот за солнем в виде яда время желчи распиналось.
Поют ветра: ба ба ба ба ба ба ба ба.
Наверное, то тайность с мыслью вопля совещалась.

Когда приду я к отрокам свистеть о правде привиредливых семян,
Вонзит в меня лучистость правда о хвастах вечерних татей.
И будет щебетать в деревне времени замыленной души изъян.
И вот падет, когда придешь к нему и скажешь: сзади!

Прогресс

Задолго до того, как зародился бог,
И не было и солнышка в помине,
Был бык, и рос на нем опасный рог,
И шел, мыча, он дерзко по трясине.

Когда он небо как-то поборол,
Узналося, что это — одеяло.
Так тьму он вечную сим рогом поборол,
И первых звезд произошли зерцала.

Он тыкал каждый день, и звезды прибавлялись,
Большие, малые — в зависимости от удара рога.
Потом росли они , совокуплялись.
Там пыль небесная летела от порога.

Однажды он устал. Сидел и горевал.
Ведь не было любви. Земля кругом молчала.
И прыгнул он, и неба плоть порвал,
И солнце вечное огонь тогда взметало.

Явились жители морей тогда,
И крабы умные качали уж клешнями.
Вот это свет. Вот это вот вода.
Кто ты таков, откуда ты корнями?

И порицали крабы. День им был не мил.
Тогда, покинув берег, он умчался.
И соль  свою по всей земле разлил,
И человек тогда от соли той образовался.

Потом сей глупый муж придумал себе бога,
И бог взошел и стал учит всех нас.
Попробуй, разбери, где верная дорога,
А Где — лишь та, что требует иконостас.

Вши

О, вши! Зачем вы, паучистые, идете по земле, приставая
К верным поклонникам неба?
О, вши! Кто породил вас, малые отроки, любители
Засасывать кровь?

В вас ли нелюбовь космоса и перхоть первого дня?
В вас ли гуляла мысль, недопустимая для жителей
Леса Первого?

О, вши!
О, вши!

Что в вас? Вера или спасенье?
Иль то, что до бога явилось  к нам всем.
Как искупленье от грехов первых жуков,
Что рано познали вкус горных пород и ядер
Хрустальных деревьев!

О, вши!

Памяти Мастодонта

Не ба, не бу!
У — у!
Э — э!
Так пели все быки,

Слонопотамов песня разносилась по земле, вселенной оплодотворенной.
Любовь — лишь часть ногтя, что бог остриг и кинул, ругаясь про себя.
Подняв его, вы бездну приняли очами, хоботами и рогами.
Днесь было то, что правдою зовется вечно, нечитаемой и странной.

Ведь шли снега.
Им -то не идти?
Летели-то бога?
Искали все пути.

И видели-то злоключенье:
Родился в мире человек.
Они решили, что — виденье.
А он их — хвать! И вот — утех

С тех пор им не хватает,
Всем племенам, рожденным от воды.
Им надо есть. Что бог им предлагает?
Они же ведут себя с природою на ты!

А ты, слонище, ты зачем пошел туда, где жгут костры?
Ты разве не предбал значенье жаренья и плотского слиянья?
Им нужна кожаЮ волосы, и бивни, нужен целый ты!
Им нужны кости, чтоб из них для хижин сделать основанье.

Вот ты ушел.
И снег сошел.
И льды идут назад.
И много новых здесь слонят.

Тебя забыли.
Но не я.
Тебя забыли.
Но не я.

Тебя я помню, чадо бурьянов, пещер, прорубленных водой лукавой.
Там ты трубил и бивни ты чесал о скатерть грубих гор.
Ты виедел гроты, сделанные великой, старой, довселенской лавой,
Но ты ведь сам, бивнейший, сам себе ты написал костер.

Ты переварен. Ты — дерьмо.
Но и оно сгнило, червя неровного заставив пообедать.
И я веду теперь сама с собой во тьме беседы.
Все слишком странно, слишком суетно.

Когда-нибудь и мирн уйдет, когда создатель порешит все перестроить.
И если буду жива я, да коли достучусь до этого субъекта,
То панихиду о тебе мы вместе проведем.

Стихи 1921-го года.

*    * *

Не в небе болеет печаль.
Облак постовые кружатся.
Великая синяя даль,
Я так с ней хочу обниматься.

Летит из космоса пыльца
Кометы, давно сумасшедшей,
А с нею — любви голоса
И смерти средь душ неокрепших.

Хочу я внимать тишине.
Хочу участить пролетанье.
Когда ты щебечешь весне,
То видишь, а сон — расстоянье.

Расписаны волки в лесах.
Оставьте гитару, оставьте.
В твоих голубых волосах
Мыслища. Дорогу поправьте.

Мы будем с тобою вдвоем.
Уйдем в вековечную снежеть.
Там космос воткнул свой разъем
В вселенной большую промежность.

Ты ищешь. Возможно, он есть,
На свете иной темы разум.
Но, видно, запущена шерсть,
И мы не узнаем все сразу.

А есть ли в мирах человек?
Возможно, он только легенда.
А наш  недоеденный век
Мы видим на шапке Легленда.

Из царства подземных морей
Приходят, приходят немые.
Я знаю, что ты — лиходей.
Прочти мне виденья простые.

Цветы разжелают жевать.
Прости, что еще есть минуты.
Любовь — это значит — летать,
А прочее — то атрибуты.

Перевод В.Нерусского

Трабант.

Мне в детстве встретился Чужой. Он щелкал челюстями.
Он пил вино.
Закусывая бутылкою стеклянной иль какой-нибудь покрепче,
Он говорил:

О, дочь весны,
Еще придет пора, ты встретишь мир злоядный и вонючий,
Когда решишь узнать, что — человек?
На то я дам тебе совет — купи таблетки.

Прими их строгим основаньем клюва.
Запей водой, заешь, как цапля, ругливою лягушкой.
И в том — наркотик.
И ты увидишь тот народик,

Что, не вылазя из мозгов своих,
Решает, что он — в клетке обезьяна,
Король слепейшего вселенского изъяна
Есть царь.

Он царь программы Љ8,
Которой оснащен его мозгище
Для виртуальных ощущений.
Но дело в том,

Что гадит он кругом.
Леса порезал,
Руду добыл.
Зверей истерзал.

Сам себя утомил.
Разумен ли сей саморазмножающийся робот?

Тогда, приняв свой эликсир,
Ты сможешь ощутить себя им, кожей нежною покрытым.
И, рассудив, зачем — поймешь всю роль коптящего мышленья.
Прибудешь в ГДР.

Узнаешь, зачем там делают «Трабант»,
Машину из пластмассы,
Великих извращений извращенье.
Теперь — пора.
«Ностромо» ждет меня.
Там  — схватка не на шутку.

Перевод О .Э. Логран

Спят курганы.
Летят обманы.
Не приходи.
Не уходи.

Перевод — Элтон Иван

Геноцид

Земля из стали встала.
Она — лишь часть  кинжала.

Прости,
Прости.
Уходишь ты
За край земли.

Идет к себе под сени
Кровавой чести Ленин.
Он — воплощение грибов.
Зачем вошел он в стан клопов?

Упали корабли
На дно.
Упали в муть воды.
Упали вниз болтом.

И не поднять их никогда,
Как будто то — явленье подлой сети.
А к Ленину тупить идут всегда
Из спор грибов седые дети.

Прости,
Прости,
Уходишь ты
За край земли.

Кремли, что были отражением кремлей,
Теперь язвятся. Вот кранты настали.
Под плесенью сыры гробницы королей.
Их ждут в аду неясные вуали.

Из человечины поймал шашлык в полеты
Искусственный субъект, рожденный в нефти Свердлов.
Возможно, но скоро на этой нефти понесутся самолеты,
А ныне же — пора расстрелов.

Пойми, ведь это — геноцид.
Приходит хлам мышленья разнимать родителей и чад.
Таков земли невнятный суицид.
Уходим в Африку, в республику мы Чад.

Прости,
Прости,
Уходишь ты
За край земли.

Перевод Че Гана

День и Ночь

Ловит пурга метели часы.
Во гонит ветер медведей в путь!
Возьми да увидь в проруби улей рыбы путассы!
Но не увидишь! Надо ж было ему замерзнуть!

День и ночь.
День и ночь.
День и ночь.
День и ночь.

Я была в Португалии.
Как там все португалится!
Небо парится.
Земля от жара кумарится.

День не печалится.
Ночь не отчалится.
Корабль не причалится.
Мужчина от женщины не отчалится.

Меня уважают в Порту!
Там знают, что я есть Птица Гочс, краса полей и лесов!
Я есть созданье из песка, воды, генов, плоти,
И цифровой индустрии древнего праразума!

Этот праразум теперь трансформировался во множество
Красивых и некрасивых миров.
Он разбился на миллиард миллиардов
Живых существ.

День и ночь
День и ночь
День и ночь.
День и ночь.

Я — Гочс-птица, я в Португалии люблю виноград толочь.
Я могу стать человеком, но — зачем?
Иму ведь непонятна великая полночь.
А мне незачем проблемы простых для моего ума схем.

Светится порт в Лиссабоне.
Я люблю беседовать с профессором Альваресом
О проблемах психологии,
О Ницше. Он любил Канта. Я не вижу в этом смысла.

День и ночь.
День и ночь.
День и ночь.
День и ночь.

Взорлевшие железячки

Еще недавно в предгрозье летали лишь шаровые молнии.
Я, глотая сих дев, шипучих, ругливых, чистила пищевод.
Ныне с бравурной интонацией идут на край огня и воды
Измаявшиеся под ползучими туманами закорифеенного воздуха
Пилоты.

За сморщенными книгами она подразумевают поэзы потных вечеров,
Где их почитают, хотя сами они летать не умеют ( что умного в их пропеллерах?)
Словотворческие коньяки ими приняты в пафосных углах Нью-Йорка, Парижа,
Токио, Лондона,

На летных полях Подмосковья, где правят ленинские убийцы.
Колонистам неба, что вернее всего, неизвестны импрессии полетов в
полной свободе.

Пока еще мозг их не скелетоподобен, но готов пропустить отцведшее
сердце туда.

О, Сатана! Приди, посмотри, как не уважают здесь фиолетовый тон
свободных лукавых отрывов!

В житейской тщете не поняв витийство свободного грома,
Они сходят с ума. Им вторят цилиндры. Игла карбюратора ждет наступления
на грозовую тщету.

Взлетит ли и сам Маяковский? Влажь на полях, ткут муравьи бандаж
остановкам шасси.
Феникс, поднявшийся из суеты больного ума к революциям через стиля
моторного суть,

Летит! Спич произносит толпа. Иконостазно болеют их рты. Женщины тоже
желают в полет.
И вот — он! Маяковский! Садиться в кабину…Но… Хуй! Мотор не
завелся!

Не хочет железка взорлеть! Не хочет бога поэтов эксцессно поднять,
отмолив боли и неги.

Перевод Че Гана

Весна

Остов.
Просто.
Кароста.
Морозно.

Скоро
Весна.
Мне
Не

До
Сна.
Я.
Я-я.

Я
Весна.
Я
Природы война.

Перевод Че Гана

Здесь

Здесь были следы отчуявших лаптей.
О да. О да.
Спесь была — вода.
Здесь была вода.

Спесь, воротник свой поправьте!
Я ухожу, чтобы полночь.
Ежели есть корабли, чтобы плыть.
Вижу фатальную сонную сволочь.

Ей не отбыть, ей не отбыть.
Здесь секретарши — пыль кабинетов.
Здесь — недоклеенных голодов стыд.
Я призываю аноды к ответам-

Лето ль чадит и катод кипятит?
Утлые птицы за гранями стонут.
Я возмолюсь, чтоб остыть в чепуху.
Жемчуги, яхонты в парево тонут.

Нет, не оставим Прагу врагу!

Перевод А. Погосова

Луначарский

Я часто щурюсь на разгон.
Машины проповеди лают.
Твой полудохлых улиц стон —
Пойми — ведь двери в час растают.

Немой язык за стягом лет.
Увидеть — значит рассмеяться.
Возьми, потрогай пистолет.
Зачем же, право, унижаться?

Напрасно лету невдомек.
Напрасны лампочки печали.
В лото познают свой урок,
Все то, что раньше не подкрали.

Она осеянна роялем.
Без цели рейсы есть сума.
Твой ум троцкисты все карнали.
Всем одинакова пила.

Курчавый сумрак все заменит.
Язык — подлец почтовых дней.
Не побеждаешь ты растений.
А впрочем, ты — не водолей.

Перевод А. Погосова

* * *

Заалеянных парков вчера.
Расстаются пред спором бандиты.
Наступают опять вечера.
Революции непобедиты.

Зубы ржавчину мрут на урок.
Я не жду ник4аких выключайте.
На судьбе остывает злой рок.
Мертвых дум не пришло опоздайте.

П. И. Кропоткин все знал, ан и нет.
Что же делать, когда есть премудрость.
Беспричинных рассолов за свет —
То есть просто одна стоминутность.

Килогерцы на верньер пойму,
Рыбы нету в эфире спонтанном.
Я, наверно, тебя заберу,
Полюблю портовым автокраном.

Перевод Элтона Ивана

* * *

Не уставайте любить сновиденья.
Это — часть восходящего мира.
В каждом часе восходит растеньем
Недопитая чаша кумира.

В каждой ночи не надо любовниц,
Если хочешь понять ты ушедших.
Из египетских сморщенных гробниц,
Где мигают глаза отошедших.

Средь пещеры змея перевилась.
Дат зовется то странное место.
Потому твое сердце не слилось,
У тебя и в аду есть невеста.

Помоги мне тебя не посеять,
Словно мелочь, что в море упала.
Я хочу твою слабость развеять,
И сказать, что судьба указала.

Будут Эры —  и ты возвратишься.
Ты увидишь, как ветры отвылши,
Тихим отроком ты возвратишься
На просторы зеленые Чили.

Там сознанье твое окрылиться.
Коль ты знаешь, как песни поются,
Пусть и я, недожившая птица,
Среди ночи,  средь моря, приснится.

Перевод M/C Картер

Рувим

Рувим, Рувим,
Посмотри на птиц.
Они говорят — мы воздух струим,
Мы не знаем границ.

Если с ружьем
Прошел человек,
Это значит, что его дом-
Хижина для потех.

Они не умирают,
Когда падают, дробью разбитые.
Каждая из них – святая
Душа, в мире разлитая.

Рувим, Рувим,
Посмотри на птиц.
Мир слишком раним,
Не зная границ.

Над сению Иерусалима,
Над запахом крыш, что знали Бога,
Песня судьбы возносима.
Это песня о том, что нет для спасенья дороги.

Рувим, Рувим.
Посмотри на птиц.
Посмотри на Иерусалим.
Есть и твоя среди этих гробниц.

Перевод  Элтона Ивана

Месяц

Более, чем один.
Пишите рефераты!
Все! Я ухожу!
Как вас зовут? Кирсанов? Иди ты в ж!

Идиты вх!
Идиты в м!
Он — не один!
Это — час судьбы, час писать доклады себе самому, чтобы не забыть,

Как просунуть голову в ноздрю околевшему от целовния лам
Почек-Чек. Лампочек- чек.

Борис

Популярровы, купив два одинаковых автомобиля как всегда утонченно и
медленно, словно шеи танцовщиц,
Что посмели на лотосе оставить губ своих брызги, замазанные легким
дыханием коньячных видений,

Братьев Райт, гостеприимных, чудесным прыжком Нежинского в виде
Спиралей и кварцев на теле великого змея себя улизнувшего выйти из
двери сомнений.
Ехали.
Ехали.
Танец руля.
Сон передач.
Рано трансмиссиям заменять основы лоханей, что изнемогают
От были дум и ссуд кладовщиц!
Желтые рты цветов понедельника ищут Бориса, чтобы сказать ему
Веру задувших под платье Натальи запившей субботой однажды и через век!

Где ты, Борис?
Где твои ногти?
Едут к тебе Популярровы, дети пощады.
Едет и он, тминного сока веселый смолистый очаг!

Перевод Лограна

Ра

Аукают хоры.
Аз брига путь.
Есть на лучах моя спесь.
Есть и театр Ра обнажившего червя неясных рисунков под сердцем.

Пол квартала

Я помню лишь тебя.
Я помню баров эль душистый.
Под сладкой линией огня
Сидели черти, взвод смолистый.

Еще не пахли зипуны,
И мужики не шли с лучами.
Но злого света колдуны
Давно уж двигали очами.

Я пол квартала прохожу
Средь суетливого Лондона.
Я вижу, что и ворожу.
И вот летит ко мне гондола.

Я на луне забуду мглу.
Ее случайность в этом стоне.
И там, на розовом балу
Пройдусь в двустворчатой короне.

Перевод Че Гана

Домбра в томата-трамвае и Мамай

Что же делать сморчку?
Справка: продолговатый мозг.
Предназначен для длительных онанизмов.
Емкость: 200Гб.

Зачем: зачем?
Место обитания: рельсы тамататрамвая. Юг.
Страна: русска.
Язык: Г-г-г-г-г-а.

Мамай герл.
Ступищами хододатая по думам каприза промежных отчаяний,
Будучи сложно повсюдно запущенной в крысность томатов,
Весло круглый извилила стан.

Что, если домбратрамвай в ее лоно взойдет пречудесно?
Будут стихи в этом слиянии дуть оттуда, ил лона чудно,
Томатно, недолго — зато — слепо нюхая болтики домбратрамвая!

Дескать

Дескать на Руси еще есть детскость.
Дескать.
Дескать не я поджишала в Этне лавы спичками резко.
Дескать.

Дескать я есть визитор общества удов разведских.
Дескать.
Дескать я не приду к вам больше, чтоб рыбу вытягивать леской.
Дескать.