Толя думал, что он — писатель. Он так даже в двадцать лет думал. То было время, когда было объявлено:
«Кто успел — тот и съел».
Весь народ сунулся делать деньги, и тут многое, что выяснилось, и, в особенности, что человек человеку — волк, а волку — волку — это типа мир — труд — май и прочее. На счет же Первомая было очень странно, что он существовал, но то ладно. Рассказ-то — не о природе человека, и уж не о сути праздников и лозунгов.
Толя тогда шел по улице жизни, шел на рынок. Он шел и мечтал. Сюжет в его голове так и крутился. Он пришел на рынок, и это был момент интересный в мире, ибо через 25-й кадр в тот год шло еще одно объявление:
«Торговать!»
И все торговали.
Толя купил томик братьев Стругацких и тогда встретил своего брата двоюродного, Филиппа. Филиппу было лет 14, и он уже торговал, хотя денег и не зарабатывал.
-А что это? — спросил Филипп.
-Братья Стругацкие.
-А зачем ты купил?
-Читать.
-А сколько стоит?
-Пять тысяч.
-Миллионов?
-Нет, тысяч.
-А про пишут?
-Про многое.
-А тут пишут, как торговать?
-Нет.
-А пишут, как зарабатывать?
-Нет.
-А богатые люди читают эту книгу?
-Не знаю.
-А почему оно Стругацкие?
-Не знаю.
-Они что, стругают?
-Дурак, что ли?
-А у них много денег?
-Не знаю.

Толя писал много, плотно, и буквы в его текстах постоянно толкались, хотя до конфликта и не доходило. У него было много планов, и в сердце постоянно что-то искрилось и звало. Он постоянно хотел объять необъятное.
Спустя два года он взял свой текст и пришел в одно издательство.
-Кто вы, что вы, — спросили у него.
-Я — писатель.
-Что и где вы издавали.
-Еще ничего не издал.
-Деньги есть?
-Нет. Но я хорошо пишу.
-Это не важно. Деньги есть?
-Нет. Но, когда вы издадите мой роман, вы хорошо заработаете.
-Нет. Нам не нужно зарабатывать. Нам надо здесь и сейчас.
Потом Толя пришел в другое издательство.
-Здравствуйте, я хочу издать свой роман.
-Покажите.
-Вот.
-Кого вы знаете?
-Никого.
-А зачем вы сюда пришли?
-Но вы же издаете современный русский роман.
-Суть писателя сейчас другая, молодой человек. Писатель — это не тот, кто пишет, а кто богат и нанимает. До свидания.

Толя так зашел в несколько издательств. А в итоге он обошел все издательства, и везде ему отвечали одно и то же. Когда ходить уже было некуда, он решил, что его сила и молодость способны преодолеть другие преграды. Он купил сто конвертов, чтобы разослать свой роман во все издательства и журналы.
Он не знал, что двадцать пятый кадр в тот год объявлял:
«Поклоняться богатым!»
Вскоре к Толе стали приходить ответы:
-Рукописи не рассматриваются и не возвращаются!
-Ваш роман нам не подходит. Но вы можете попробовать платную публикацию!
-Не интересуемся…..
-Это не то…..
Тогда Толе стало ясно, что его роман даже никто и не читал. Тогда, он пошел по улицам жизни и встретил Филиппа.
-О, — сказал Филипп, — а у тебя туфли новые?
-А, да, — ответил Филипп.
-А сколько стоят?
-Не помню.
-А сколько ты зарабатываешь?
-Какая разница?
-А зачем ты пишешь?
-Хочу.
-А платят?
-Нет.
-А зачем тогда ты пишешь?
-Тебе не понять.
-А ты знаешь, что наш мэр издал книгу?
-Нет.
-Он очень много заработал.
-Но ведь это не он писал?
-Ну и что. Зато недавно я стоял в метре от мэра.
-И что, опылился?
-Нет еще. Но я попытаюсь.

Потом, были дожди — как промежуток между листами времени. И потом — жизнь была уже более быстрая, мобильная, так как появился Интернет.
Теперь, помимо двадцать пятого кадра, объявление шли и оттуда. И главным было:
«Рабы должны сами с собой бороться».
Толя стал регистрироваться на литературных сайтах, и оказалось, что на этих сайтах все почему-то друг с другом воюют.
-Странно, — сказал Толя.

В тот год Толя писал еще быстрее и еще больше, и ему казалось, что человеческий мозг не имеет границ. И вот если взять черное космическое тело, и, придерживая его за шкирку, трансформировать в мышление, то процесс пройдет легко и просто. Важно лишь мечтать и верить.
Поначалу Интернет казался ему большой и мощной сетью, и он был уверен, что при наличии постоянного доступа, можно очень быстро пристроить свои произведения. На тот момент у Толи было уже четыре романа.
Однако, выяснилось: на литературных сайтах сидят одни писатели, но нет читателей. А во-вторых, нет исключений.
Ни одного исключения.
Конечно, Толя потратил некоторое время, пытаясь доказать себе обратное, но это ни к чем не привело, и он лишь напрасно израсходовал килобиты и свободное время. Ко всему прочему, он ощущал странное головокружение. И он не знал, что это шло поступление нового лозунга:
«Лучший раб, это тот — который считает себя господином, а ближнего — рабом. Заниматься! Работать! Смотреть Камеди Клаб!»

Толя сел писать новый роман, и все у него шло хорошо, гладко. Он выкладывал каждую новую главу в сети Интернет, уже не волнуясь о том, что его никто не читает. Все писатели сети читали лишь произведения в одну страницу, и там среди них было много звезд, о которых никто не знал.
Вскоре, повсюду стали строить много торгово-развлекательных центров, и объявления стали идти парами.
«Человек не должен летать в космос, но должен торговоразвлекаться!»
«Ты — блоггер».
И тотчас тысячи, миллионы людей подались в блоггеры. В своих дневниках люди писали репортажи по мотивам только просмотренных телевизионных программ, по ощущениям от прочитанных статей, ощущая себя жж-журналистами.
Мир был полон журналистов. Но никто не знал об этих журналистах.
Сами же журналисты, видя перед собой квадратное окошко визуального редактора, думали, что, таким образом, они вещают на весь мир.
Вторая пара объявлений была такой:
«Мы нашли, чем заземлить ум!»
«IMHO!»
Толя включил компьютер и стал печатать новую главу. Он писал сам для себя, четко понимая, что живет во время смены фаз и сословий, и что времена, когда сжигали на кострах, не прошли, а просто немного задумались, чтобы почесать голову. Когда же эта пауза закончится, запах смолы и серы вновь будет стелиться по улицам, заполненным гордыми, уважающими себя и ненавидящими ближнего, господами. И тогда начнется резкое уменьшение поголовья. Но он, Толя, будет в этот момент в стороне, так как путь писателя — это постоянная тренировка сознания и внимания.
Из электронных приборов шла новая пара объявлений, но Толя их не слышал. Он вновь вышел на улицы, где встретил своего двоюродного брата, Филиппа.
-А чем ты занимаешься? — спросил Филипп.
-Живу.
-А чо платят?
-А какая разница?
-А я еду на каток. Я буду кататься.
-А ты хоть один раз в жизни катался?
-Нет. Но сейчас все катаются.
-Я знаю. Это был сигнал: кататься!
-Какой еще сигнал?
-Ты не поймешь.
-Странный ты какой-то.
-Нет, не я.

Улицы жизни были полны людьми и их тенями. Тени шли следом в надежде рассказать, но их никто не видел. Объявления сыпались из всех видов электронных приборов, но это не мешало человеку плодиться, размножаться, истреблять природу, перерабатывая ее в залежи мировых экскрементов. Тут до Толи долетело его персональное объявление и прокричало на ухо:
«Выключить приборы! Остановить мысль! Смотреть Дом-2. Кататься!»
Толя отмахнулся и пошел дальше, фильтруя воздух улиц жизни своим воображением. Он был писатель, хотя и писал теперь сам для себя. Он шел параллельно, и на его пути не было ни одного человека.
Человеку просто не объявляли, что по Толиной дороге можно ходить, и что она вообще существует, эта дорога. И так, они шли разными курсами, не обращая внимания друг на друга.