Намедни я взял палочку и играл с пауком. Паук был большой, волосатый, как грузин, и глаза его блестели. Я касался палочкой его внутренней стороны, там, где ноги соединялись с телом. Он пытался бежать. Но я его задерживал, и все начиналось заново.
Я думал: ведь, черт, все пауки – они очень разные. Вот те, что сидят в паутинах, очень похожи на людей. Но не тем, что ждут. Они как-то по-человечески приседают. Дунешь на паутину, и начинается спорт-тренаж. Туда-сюда. Но дуть надо осторожно, иначе друг ваш многоногий может смотаться. Волосатые же пауки – они тоже друзья, и у них даже есть свой язык, просто его не слышно.
Так вот, братцы, можно и подвести итог наших книгозавр-исследований, посвященных Партениту.
Я, знаете ли, узнал сразу очень много вещей: во-первых, что он есть, Партенит этот. Во-вторых, что на этой грешной планете существует Олди, и что это – не человек, но двое. В-третьих, сей замечательный дует дает людям мастер-классы, то бишь, учит, как писать, а, стало быть, если судьбе будет угодно, чтобы мы встретились, они и меня чему-нибудь научат.
Ведь не зря сказано: Человек – человеку – не волк, но учитель.
Во!
Что же еще можно добавить? Например, вот что: чем серьезнее писатель, тем меньше он говорит дурных слов, хотя это и вовсе не означает, что он не вписывает их свое пространство. Я как-то даже и не представляю, чтобы настоящий мэтр употребил слово «графоман» и кинулся учить молодых. Ибо – братцы – отчего учат? От того, что внутри есть душевные прыщи, и выдавить их некому. А через учебу-то других мы себя в своих глазах и возвышаем, и тем самым сначала пускаем гной, а после – блюем, чтобы легче стало.
Это способ.
Метод.
Помните, был чувак такой, Method—man? Он еще у Бэтмена-форево в саундтреке был. То-то же. Методов в нашем мире – хоть отбавляй. Ибо – знаете, хоть миллион у тебя, хоть миллиард – или – коли уж не в бабках дело – хоть 1000 человек тебя по головке-то и погладят и скажут, что ты – гранд, а ежели душа твоя ощущает (в самой своей глубине) – что дано тебе только ползать – то ведь все равно взойдут они. Прыщи. И нужно будет как-то от них избавляться. И пойдешь ты в народ, чтобы посредством проекций чужих лиц успокоить, переубедить нутро свое.
Паука я, кстати, замучил не на шутку. Зовут же его Яша. Хороший такой, правда – без креста. Но ничего. Волосы – оно тоже дело. И, кстати, наблюдение за насекомыми – вещь полезная. Она – как еда. Хотя, если разобраться, то так оно и есть. Пища глазная. Смотрим мы, питаемся. Желаем наощущаться. Жизнь-то — она коротка. Хочется наесться, пока в мировую ночь не заберут.
Что касается, все ж, учебы, то можно вспомнить мемуары одной прелестной редакторши – это к которой один раз зашел Пастернак, держа в руках скромную тетрадку. Девушка наша, не признав поэта, принялась стыдливо водить своим пальчикам по бумаге, показывая – что нужно переделать, и как нужно переделать, и вообще – как правильно писать стихи. Разумеется, совсем скоро ей уже было очень стыдно за свое непреднамеренное учительство, но факт остается фактом. Ежели вам кажется, что вы что-то знаете, и даже если вам в этом помогает, например, кожаное кресло под уверенным задом, или – тиражец какой-нибудь, с обложкой, где чувачок бегает с бластером, это еще не значит, что вы что-то знаете.
Древние, вот, когда считали Землю плоской, тоже ведь думали – знают.
Кто ж теперь их помнит, знатоков?
Все вещи в нашем мире имеют свое начало и конец. Порядок этот разнится только промежутком.
И, кстати, заканчивая – замечу. Игра с пауком – вещь крайне полезная для глаз, особенно для людей, проводящих много времени за компьютером. Напрасно считать, что пауки – опасны и страшны.
Нет, братцы, это не так. Самое страшное существо на Земле – это человек, его глупостью, самоуверенностью и гордыней.

(фото: Елена Блонди)