Рецензия Сергея Сурина на книгу Андрея Ефремова «Искусство уводить чужих жен»
Повести Андрея Ефремова напоминают легкую ненавязчивую оперетту, а удачные страницы — вальсы Штрауса. Хотя с вальсами Штрауса не все так однозначно: скажем, образуя единое целое со звездным небом в фильме Стэнли Кубрика «Космическая одиссея 2001», легкая венская музыка блеснула чуть ли не мистической гранью…

Падение рационального немецкого офицера в омут петербургского гранита вызывает как со-чувствие, так и некоторое разочарование: на протяжении всего текста хочется большего. Читатель отрывается от здравого смысла, открывается по флангу, готовый как никогда вместить в себя нечто сакраментальное, а голевого паса не получает. Всему виной —  планки, выставленные в двадцатом веке – Мандельштамом с его желтой лимонной косточкой, брошенной в тот самый омут петербургского гранита,  Арсением Тарковским с хрустальной сферой на ладони, периодически всплывающей в сознании Штольца, то есть, Иоахима Тишбейна, героя повести Андрея Ефремова, да и хорошо темперированным Булгаковым с чертовски остроумной чертовщиной. Надо отключать все эти имена на время чтения – запомнить в буфер и удалять с листа восприятия…  Надо снизить ожидания, забыть о планках и радоваться тому, что есть, а не представлять то, что могло бы быть (это вообще полезно: если б в Константине Зырянове не пытались настойчиво увидеть Зедана –  полузащитник «Зенита» играл бы гораздо раскованнее и увереннее)…

Впечатление от второй повести: смущение и растерянность. Dazed and confused, — как пел Роберт Плант. Как при восхождении по отвесному склону без специального снаряжения – пару шагов вверх и соскальзываешь обратно… Впрочем, одна мысль засела прочно: привлечь бы главную героиню, к которой магически липли деньги, к спонсировании фонда «Национальный бестселлер», а то она так бестолково металась, не зная куда приложить бесконечно прилипающие денежные средства…

Начало третьей повести вселило надежду – «…казалось, что приславшие пустоту ожидают от него чего-то несравненно большего, чем приготовление завтрака и неспешное чтение за едой…». Далее в тексте появилась даже «двойная пустота» — сердце забилось в предвкушении откровения… Блуждающая пустота! Пустота ходит за героем, догоняет, обволакивает его… но наполнение этой пустоты вновь разочаровывает — закончилось все именно так, как и должно было закончиться. Ровно так. Событийный ряд спокойно тонет в этой пустоте, пустота побеждает с крупным счетом…

Говорят, что у каждой судьбы есть свой пик. Кто-то достигает его в 20 лет, кто-то в 70. А бывает, что самое удивительное в судьбе происходит в самом раннем возрасте. Скажем, в 2 года ребенок не по годам сметлив, остроумен, декламирует Пушкина в немалом объеме, а потом как-то затухает, и вся последующая жизнь уже не оставляет ярких фотографий… мне кажется, самое яркое впечатление от текстов Андрея Ефремова – это ожидание и предвкушение на первых страницах…

Читается легко и растерянно с тщетным ожиданием голевого паса.