«Странники и скитальцы,
Бродяги и самозванцы,
Изгнанники и сумасброды, —
Еретики свободы»

(Елена Коробкина)

Мы живем с вами в странном времени. Во времени, разрушающем общечеловеческие культурные ценности, и, неважно, о какой культуре, о каком этносе идет речь. Строфа эпиграфа к этой статье была написана Еленой Коробкиной задолго до того, как каждый из поэтов явно и страшно ощутил себя лишним, ненужным, походя выброшенным из вновь созданной, четко и слаженно работающей социально-политической машины: машины производства-потребления.

Теперь наше больное общество стихийно и в массовом порядке воспроизводит в своих недрах больных в нравственно-психологическом смысле людей. Возник и расцвел буйным цветом новый тип человека, «потребителя по преимуществу», тип односторонне развитой и ущербной личности, неспособной освоить смысловое богатство культуры.

Свобода вновь рожденного «массовидного человека» (определение Г.Маркузе) – свобода неограниченного потребления созданных «цивилизацией» материальных ценностей. В его сознании, в сознании подавляющего большинства представителей современного «адаптационного общества» — нет места стремлению к духовному прорыву. Их даже нисколько не беспокоит вопрос, заданный еще Альбером Камю: стоит ли жизнь того, чтобы ее прожить.

Но для чего живут люди искусства, люди, по своей сути непригодные для этой «новой прекрасной жизни», для этого, по выражению Олдоса Хаксли, «прекрасного нового мира»?

Что движет ими, лучшими из лучших, что дает им творческие силы, этим пасынкам уродливой, гигантски разросшейся, тотальной массовой культуры? В этом месте и в этом времени они безо всякого сомнения странные подвижники, одержимые идеей излечить этот больной, ослепший, обезумевший мир.

Кто же она, эта Елена, одна из одержимых? Никто не ответит на этот вопрос со скрупулезной позитивистской точностью. Она, как явление, поддается только творческому субъективному пониманию, с изрядной долей допусков, интуитивных предположений и художественных догадок.

Итак, на мой взгляд, Елена, прежде всего, человек, не согласный с существующим порядком вещей; человек, отчаянно стремящийся изменить этот тусклый мир; человек, достаточно далекий от концепций социального преобразования, — она изменяет мир своей души.

Стремясь к свободе, бесконечно освобождаясь от своих прежних взглядов, мнений, воззрений, она бесконечно к ним возвращается. В этом, вероятно, и есть суть творчества – неизбежный, фатальный полет в бесконечность…

Новый цикл стихотворений Елены Коробкиной «Поэзия преодоления»

 

http://www.litsovet.ru/index.php/author.page?author_id=10292

составляют произведения философского содержания. В этих стихотворениях автор поэтически переосмысливает многоликий мир древних и современных философских учений, внося в эту тему свое индивидуальное, личностно-творческое видение. Елена, безусловно, отталкиваясь от объективно существующей реальности философского знания, совершает краткий экскурс в суть тех идей, которые владели умами мыслителей на протяжении всей истории философии.

Первое стихотворение цикла, «Эллинский день», —

 

http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=199499

погружение в зыбкие дали эллинского мира, мира, где естественно и органично переплетаются реальная жизнь и волшебные мифы. Но это погружение современного альтернативного поэта. В мире его воображения есть место и поэзии Блока, и средневековым европейским легендам, и постмодернистской игре, и сюрреалистическим видениям. Мы, дети своей эпохи, но мы всегда будем находиться под очарованием прекрасной Эллады и всегда будем идти на ее зов.

Людей и до нынешних времен волнует идея античного философа, Пифагора из Кротона, полагавшего, что в основе мира лежит абстракция – число. Он и его ученики считали, что количественные отношения – это основа наблюдаемого, чувственного бытия, а числовые отношения – пропорции – являются отражением гармонии самого мира. Гармония чисел, гармония всего сущего, гармония души, гармония поэтической формы, и безумное стремление проникнуть за ту завесу, которая скрывает еще не постигнутые, а, возможно, и не могущие быть постигнутыми смыслы, — это то, что поэтесса смогла донести формой и сутью стихотворения «Чистых чисел часослов»

 

http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=199747

Беспрерывная смена культурных эпох, беспрерывная смена этических норм и эстетических воззрений, — искусство, как продукт культурного развития, на мой взгляд, не вправе очерчивать жесткие формальные границы поэтического творчества. Поэтический опыт, как и сама жизнь, бесконечно многообразен, и сознание поэта создает подчас шокирующие произведения, но они всего лишь слепки существующей реальности, жесткой реальности постиндустриального общества: «Виртуальные игры. Адреналиновая Эльза»

 

http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=200155

Наше странное время характерно и упорными попытками возродить это милое религиозное, христианское мировоззрение. Двадцать первый век!!! Впрочем, еще, кажется, кто-то из французских просветителей сказал: «… даже если Бога и нет, его следовало выдумать, чтобы поддерживать в людях стремление к нравственности». Нравственность?!! Ортодоксальная иудейская и, соответственно, христианская религия зиждется, прежде всего, на отсутствии критического мышления. Ее кредо – запрет познания, отсутствие какого бы то ни было самостоятельного мышления вообще. Древние греки пришли в ужас от поклонения иудеями Богу, проклявшему и обрекшему на страдания людей только потому, что те осмелились, вопреки Его воле, вкусить плод от древа познания. И эллины, потомки Александра Македонского, стали почитать Змея (Офиса), как носителя света разума, и осуждать Яхве, как злого демона, попытавшегося лишить людей понимания разницы между добром и злом.

Поэты – наследники быстротекущего культурного времени. Греческий величественный гекзаметр, греческое удивительное ощущение мира, греческое неутолимое стремление к красоте познания…

Так отчего же не стать подобно Елене, создавшей «Цезуру», хоть на мгновенье мятежным офитом?

 

http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=200156

Экзистенциализм. Одно из крупнейших философских направлений двадцатого века. Экзистенциализм делил мир на «неподлинный», отчужденный, в который человек уходит, чтобы убежать от самого себя; и подлинный, который он сам выбирает, мир индивидуального внутреннего «Я». Основная особенность экзистенциальной философии заключается в том положении, что каждый человек должен осознавать границы своей жизни и нести за нее ответственность. Человек таков, каким он себя выбирает. Но есть ли смысл в человеческом существовании? Герой «Философского самоубийства»,

 

http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=200157

французский философ Альбер Камю, мучительно искал этот смысл, в конечном итоге придя к тому, что жизнь человека, по сути, — издевательски абсурдна. Иногда, не выдерживая этой бессмысленности, человек бунтует, пытается изменить мир, в котором живет, неизбежно сталкиваясь с иллюзорностью этих попыток, ведь, абсурд, по Камю, всеобъемлющ. Что же остается? Безысходность, одиночество и вечный поиск самого себя…

Что же являет собой феномен поэзии Елены Коробкиной? Бдение настоящего? Проблеск прошлого? Тени будущего? Творчество Елены объединяет и переплетает в себе все эти три составляющие, хотя, на мой взгляд, будущее все же преобладает. Каково бы ни было содержание ее стихов, Елена всегда стремится вперед, в те миры сознания, которые не подвластны анализу стандартного, «заштампованного» мышления; миры многоинтервальности, миры «исключенного третьего», миры «реальности высшего плана». Стремление вперед и стремление к будущему в поэзии почти синонимы. Елена идет вперед, Елена преодолевает, Елена борется. Борется с банальностью, косностью, бессмысленностью голого формотворчества, засилием бездуховности и легкого, не требующего от художника ни ума, ни таланта, ни образования, но зато такого притягательно эффектного постмодернизма. Елена борется с несовершенством мира тем, чем способен бороться настоящий поэт. Елена борется своими стихами.

Новый цикл Елены Коробкиной это несомненный шаг вперед. Шаг от достаточно идейно аморфной и бесконфликтной, в своем классическом выражении, «фаэзии» (по правде говоря, ею же изобретенной); к сложной, жесткой и подчас жестокой поэзии борьбы – «поэзии преодоления». И у меня не вызывает сомнения, что этот шаг в новом направлении откроет и для автора, и для читателей бесконечность новых горизонтов постижения бытия.

Новый цикл нельзя отнести ни к какому известному, традиционному или альтернативному, литературному направлению. Елена всегда выбирает свой путь, ни в коем случае не зацикливаясь на каком-то одном литературном стиле, наборе творческих приемов и круге тем. Ее стихи объединяет лишь одно: поразительное сочетание виртуозно сложной техники и глубокого многоуровнего, часто парадоксального содержания.

… А попробуйте-ка написать нечто подобное « Чистых чисел часослову» или «Философскому самоубийству». Интересно, что же у вас получится? Впрочем, я могу представить…