Однажды, в переполненном автобусе, затиснутая среди чужих пальто и угловатых сумок, я обратила внимание на руки сидящего поодаль мужчины. Крупные руки с жесткими сильными пальцами, сложенные на коленях. Тонкие нитки темного — работа, что въедалась годами и не отмоешь. И вдруг на пальце — старинный перстень. Тянула шею, любопытно очень, а не могла за серыми боками стоящих даже рукава увидеть, не то что лица сидящего. И три остановки домысливала — внешность, биографию, характер. А потом засмотрелась нечаянно в окно, и незнакомец вышел. Так и не узнала, какой же он был в целом. Хотя бы внешне.
Когда взялась читать книгу Семена Беньяминова «Кумачовщина», об этом маленьком случае еще не вспомнила. Просто открыла тонкую книжку в мягкой обложке цвета крови и — читала жесткие, хорошие стихи, написанные еще до моего рождения. Политические. Или — социальные? О той жизни, которую прятали за бравурными маршами и радостными сводками новостей об улучшении всего в стране советов, в которой все неугодное затыкалось кляпами кумачовых знамен.Красный ход
Стелился взор шеренги первой
ковром партийных измышлений,грозился виселичной вервью,
мытарством тайных умерщвлений -второй шеренге приговор,
в затылок третьей взором — мор,четвёртой не было в помине,
на пятой пялился мундир,шестёрок шестеро в кабине,
надулся грудью командир.Крутым бедром качнула стерва —
идёт стальная пионерияи у подопытной руки
несёт наручников крюки. 1962
Читала с удовольствием, хотя не слишком люблю чтение на политические темы. А какая разница — какие темы, если стихи однозначно хороши? Как всегда, когда хорошо, талантливо — возникает ощущение свежести. Пусть и написаны они давно. Вот только чуть беспокоило сказанное хорошим молодым поэтом, который мне эту книгу и посоветовал. О том, что считает Беньяминова — учителем, во многом сформировавшим его самого как поэта. Потому искала откликов, пыталась угадать, что именно восхищало в этих стихах человека уже другого поколения? И за тематикой — жесткой и непримиримой позицией автора Кумачовщины — видела размеренную и величавую поступь верлибров. Безлунный вечер снискал себе славуи своей тёмной стороной
затмил свежие новости.Перекочёвывали воды в каналы,
убегал одинокий волкот скачущего сверху самолёта,
и в тоскливой избешла семейная проба самогона.
Было тепло и степенно, как во все вечера.А ночь ждала долго, долго
и, приподняв чёрную шляпу,резанула полоской рассвета.
Я видел, как слетали головы домушников,конокрадов и ночных сторожей.
Так наступило утро. На трупах бдящих.Так качнулся маятник ночи.
А потом ушла в сеть — искать об авторе. Потому что уже слышала много интересного. О том, что шестидесятник и скрывался от властей. Немудрено — с такими-то стихами в те еще времена! Что за книгу Кумачовщина был сослан в Мордву и учил детей русскому языку. Что сумел уехать в Америку, где и выпустил книгу на бумаге. И с большой охотой работает в сети (это мне особенно приятно), потому что считает — за ней будущее.
Биографических данных нашла немного:Родился на Волыни в 1935 г. Окончил филологический факультет Киевского университета. Служил в ВВС. Работал токарем, слесарем, котельным рабочим, авиамотористом; преподавал словесность в школах Саратовской, Владимирской, Новгородской и др. областей. Первая публикация — в журнале «Континент», № 56. Публиковался в журналах «Футурум АРТ», «Топос», «Заповедник», «Точка Зрения», антологии «Освобождённый Улисс». Сборник «Кумачовщина» вышел в издательстве New England Publ. Co. в 1990 году. Живёт в США c 1975 г., работает в области самолётостроения.
http://lito.ru/avtor/smko
http://www.gogol.ru/users/sbjn
Зато нашла довольно большое количество литературных ресурсов, где обитают стихи Семена Беньяминова. Вот некоторые: Издательская система ЛитсоветПроект Котлеты и Мухи
Топос. Литературно-философский журналСамиздат Максима Мошкова
Проект Гоголь.ru Нашла Живой журнал. И с радостью убедилась, что автор там отмечается. И нашла его переводы. Тарас Шевченко, Чарльз Буковски, Эл Жолинас, Эдвард Филд, Филипп Лопэйт, Стивен Доббинс. Прекрасные стихи, замечательные переводы, собранные в цикле Maverick Poets. Как пишет сам переводчик в аннотации к этому сборнику: «…переводы независимых, антириторических поэтов, говорящих напрямик простым, доступным языком. Это поэзия андерграунда, которая избегает, с одной стороны, общепринятой манерно-изысканной дикции, с другой, — несовместима с рутинным, бессвязным авангардом. Называя их Maverick Poets, мы не исходим из того, что они представляют собой определённую поэтическую школу, а скорее, чтобы подчеркнуть общее сопротивление преобладающему массовому стилю» Кстати, одно из первоначальных значений слова «маверик» — зверь, живущий вне стаи.
Кого-то из авторов я знала, а других читала впервые, за что Семену мои благодарности. Вот тогда я вспомнила автобус и маленькие свои сожаления о лишь одной увиденной детали, одной грани заинтересовавшего меня человека. И порадовалась, что сейчас произошло по-другому. Благодаря инету я смогла больше узнать о творчестве автора, в книге которого, хоть и очень интересной, представлена лишь часть его литературной личности. Новые времена, новые реалии. Возможность составить более полное представление, найти больше сведений. Возможность сосуществовать в одном пространстве, пусть даже никогда не встречаясь лично. И надо ли отвергать высокомерно эти дополнительные возможности, как делают все еще довольно многие авторы, доказывающие преимущества бумаги перед сетью? Не лучше ли пользоваться всеми преимуществами, данными современными технологиями? Так делает Семен Беньяминов, так делаю я, так поступает множество известных мне современных замечательно талантливых авторов. И, если бы не это, я, конечно, смогла бы прочитать в его книге замечательное стихотворение:Поклонялась ночь Марксу-Энгельсу,
велелепная, как стихарь.В колокольне сердца в чугунную рельсу
тарабанил глухой звонарь.Поклонялась ночь, главной улицей
протолкнула ком слёз.Молод ты ещё так сутулиться,
черноусый зис-водовоз!Сорок с лишним святейших отпраздновав дат,
в срок меняя резину истёртую,ты какую в бочонке привёз наугад
сорок ведер — живую иль мёртвую?…
… Но, возможно, замечательное стихотворение Филиппа Лопэйта в переводе Беньяминова «Женщина, которая плакала просто так» — прошло бы мимо меня…
Он представил её на улице друзьям так:
«Это женщина, которая плачет просто так…»,Потому что после того, как она прилетела к нему в Сан-Пауло,
И в первый день он был счастлив;И на второй день он был житейски озабочен;
И на третий день он беспокоился о друге, который лёг в больницу;И на четвёртый день он обнял её при всех и сказал:
«Как так, что мы всё ещё не вместе?..»;И на пятый день он не позвонил вовсе;
И на шестой — он внимал музыке глубоко, как африканец;И на седьмой — он предложил ей провести с ним ночь в отеле;
И на восьмой — он не смог отговорить её от покупки билета на автобус;И в последний день, когда он встретил её на улице, сияющий и энергичный,
И предложил нести её чемоданы,Она расплакалась;
И он спросил: «Отчего ты плачешь?»И она ответила: «Просто так…»
Еще одна грань автора Семена Беньяминова — пародии. Те, что я нашла и прочитала — хлестки, емки и, как правило, короче оригинала. Более сконцентрированны. Сначала показалось — злы. Потом — совсем нет. Умны, а это часто сгоряча принимается за ехидство. Но, на то они и пародии, думается мне. Тем более, что в некоторых стихотворениях не сразу и поймешь — пародия или подражание другому поэту. И уж совсем я обрадовалась, обнаружив строки Семена на стихотворение Анны Гершаник, посвященное моему городу (в котором я этот текст и пишу):
Последний паром уходит в Тмутаракань,
не стало спичек, соли, казанского мыла…Для того ль отстояли мы Малую землю, Вань,
чтоб толпа на толкучке на рiднiй мовi бубнила?А намедни стою я на горе Митридат,
любуюсь чудесным видом на Чушку.Вдруг подходит ко мне кривоногий сармат,
предлагает купить генуэзскую пушку…Захожу в парикмахерскую — армянин-брадобрей,
турок втолковывает татарину, как проехать в Мекку;в очереди: караим, украинец, кубанский казак, еврей…
Что тут делать русскому человеку?!..
Елена Блонди для литературного журнала Контрабанда