Ну что ж. Приступим, так сказать, к поглощению духовной пищи. А как же? Стихи — это наше все. Пообозреваем. Проанализируем.
Или не надо? Да ну его, этот анализ, в поликлинику! Будем просто читать. И впечатлениями делиться. Ведь сетевое общение — это наше все. Хотя что я? Стихи же наше все. Но общение тоже не фунт изюму! Если, конечно, в соответствии с этикетом. Я и не знал, что бывает сетевой этикет. Ну где мне знать? Но меня просветили. Пришел человек, вероятно, из оклеветанных авторов, и написал такоооое! Я потом у своих детей спросил — что это за сетевой этикет? А они говорят: это когда понравится чего, ты пиши «аффтор жжот пеши исчо», а если не нравится — пиши «КГ/АМ», но что значит последнее — не пояснили. И я понял. Авторы таки глаголом так жжуть! Что аж жуть!
Поэтому если стихи не почитаешь, то как-то не по себе. А почитал — и расслабился, и воспарил, и узрел внутренним оком и леса, и горы, и вселенные, и моря с волнами, и бури страстей. Освежает!
Все далекие моря
В небо прячутся куда-то,
Там, где бурые закаты
Утонули все подряд,
Просто великолепно. Моря (все) прячутся в небе, где (в небе то есть) утонули подряд все бурые закаты. Не сказано, что произошло с закатами сиреневыми, багровыми и пурпурными, может быть они все же уцелели? Но образ есть, есть. Там, где море сливается с небом — это же классика. Я не шучу — есть картинка. Вы думаете, я сюда ругать пришел? Нет! Наслаждаться.
Не узнаешь их весной:
В бурном, ветреном прибое,
Что-то страшное такое…
Как расстроенный гобой,
Расстроенный гобой это страшно.
Стонет сломанная мачта,
Ах, извините, это мачта стонет как гобой, а я с размаху не так понял. Ну что ж, и это образно.
И, разбив о борт бока,
Неприютная тоска
В глубине волны маячит.
Как-то очень необычен
На песках прибрежных далей
Человечьих след сандалий,
Гораздо более необычен был бы след медвежьих или жирафьячих сандалий.
Влажный пляж еще коричнев…
Неуютно, одиноко
Спит весна, и мрачный сон
Окружил со всех сторон
Волнореза серый локон…
Волнорез тот был волнистый,
завивался словно локон,
я всплакнул слезою чистой,
светлой, горькой, одинокой.
…
Ну а тут, у камелька,
Так тепло и так отрадно,
И трещат поленья складно,
И печаль твоя легка…
В темноте пустынных комнат
Бродят только сквозняки,
И трепещут огоньки
На стекле зеркал оконных,(?)
Протяни ладони к ним – (к зеркалам?)
И они тебя согреют,
Я мешать тебе не смею,
Грейся, милый, спи, усни…
Вообще неплохие стихи. Если бы чуть доработать. Ну волнорез локоном, ну зеркала окон согреют, и в первом куплете малость сумбурно. Но ведь неплохо! Во-первых, размер и ритм более или менее выдержан. Ни разу не зарифмовано «меня-тебя», а это, по тутошней конъюнктуре, уже немало! Это уже заявка на успех. Да не смеюсь я! А самое главное: есть тут композиция, есть некая структура: сначала пейзаж бурно-морской, а потом мирная комната с камельком (кстати, что это?), зеркалами и прочим. Это довольно-таки изящное противопоставление, в нем и смысл есть, и отрада. Одним словом, это все-таки стихи, а не рифмованные всхлипы.
Переведи часы вперёд — на час!
Ушла в небытие —
морозных дней тоскливость.
Весна — капелью, солнцем.. —
дАрит милость,
Чаруя Возрожденьем — взороглаз!
Переведи часы вперёд — на час!
Чтоб ощутить, как дОроги
мгновенья —
В галдящих
птичьих трелях — песнопеньях,
В их свадьбах, гнёздах,
чтобы Жизнь — свилась!
Переведи часы вперёд — на час!
Влюблённые шлют SMS-ки —
клятв, свиданий…
И в первых
страстных взглядах — обожаний,
В Грядущее —
сверхчувственная вязь!
Переведи часы вперёд — на час!
Подснежники
звонЯт — Весну! Тюльпанов
Пестрится разноцветье сарафанов…
..И юных Дев, чарующие станы,
Сердца
мужские пустят — в перепляс!
Переведи часы вперёд — на час!
Весенний
ливень смоет — все сомненья…
..Несмелое касание, волненье..
Интимный шёпот:
— Как люблю я — В а с…
.П е р е в е л и
Часы — всего — на час!!!
А знаете, это даже и неплохо. Зуб даю. Есть тут упоение, есть поэтический восторг, и, как говорят мои дети, драйв. Особенно вот где подснежники. Нет, я не иронизирую. В самом деле. Вот только взороглаз меня насторожил. Не то, чтобы я не читал Хлебникова, но тут этот неологизм просто выпадает из стиля, не к месту он тут как-то. Да написал бы автор просто — взор и глаз, и то лучше было бы. Проще надо быть, проще. Но, конечно, не до той самой простоты, которая в пословице.
Неожиданно был сражен вот этим:
Утром, умиротворяясь устным уговором,
Упражняешься урегулирования упором.
Уразумев, ухмылкой успокоительные успехи
Уравниваешь умело умозрительные утехи.
Утрясая умело указанные упущения,
Урезониваешь услужливые умозаключения.
Урезая учёные узурпаторские устремления,
Удивляешься убогим удачам учреждения.
Не то, чтоб тут было много смысла, но для упражнения весьма занятно. И главное — сколько еще работы, алфавит у нас большой…
Таким образом, я воспарил от нескольких вполне неплохих стихов, чему был немало порадован — не все ж только браниться. Хотя прогресс на этом не остановится, и я думаю, торопливые ручки плодовитых юных авторов еще дадут мне повод порадоваться во всех смыслах, особенно в смысле «покатаемся, поваляемся». Кстати, я жду ваших рекомендаций: кого, по вашему мнению, я еще не отобразил. Ведь поэтов много, а я один. Пишите.
Но все эти впечатления были начисто снесены следующим девятым валом небывалого поэтического накала:
Они останутся в двадцатом, а мы уйдем за горизонт –
их души радугой крылатой сыконостасят небосвод,
а мы – изгои и плебеи, аристократы дивных строф –
живя чуть проще и мудрее, за них поднимем звонкий штоф.
Остолбенев от слова «сыконостясят» и убедив себя, что ничего неприличного оно не означает (ну что, что в самом-то деле?) Души сыко… сыконо… сыконостасят! уффф…. небосвод крылатой радугой они сыконостасят! Красиво-то как, елы ж палы!… Прямо хочется выпить от счастья, прямо из штофа! Вообще-то штоф это такой графин, и поднимать его со стола придет в голову только в конце застолья, когда все уже хорошенько наиконостасились из рюмок, стопок и стаканчиков, не говоря уж о фужерах и бокалах. Поднимем штоф, други мои, и пусть все узнают, какой он звонкий! То-то хозяйка обрадуется!….
Я уже предвкушаю пару десятков тем в форуме, где оскорбленный автор выкрикивает бессвязное, но все-таки, ребятушки, будьте ж милосердны, не поднимают штоф! Рюмки поднимают, хорошие вы мои… а штоф стоит себе на столике.
Облепиховое масло, облядиловое сусло,
Аааа? Чего-чего? Масло облепиховое я знаю, а вот это второе — оно от чего?
вышла полночь и погасла – перемкнуло Златоуста,
на поветрии печали, на безветрии судьбы
мы умчаться тщимся в дали, строим в полночь корабли…
Да вы проспитесь, утром и построите…
Строим в полночь каравеллы без заимок под себя.
Заимка — уединенное жилье в дебрях тайги. Соединить его с каравеллой в одном строении можно только в полночь после принятия парой штофов по кумполу.
Правит ими старец Веле, тот, что в полночь без руля,
Ну я же говорил, в полночь надо отдыхать.
без копья и на полушку, но с мечтой, не без судьбы
цедит он за кружкой кружку пиво в полночь… Се ля ви.
ну пиво в полночь еще ладно, но не обижайтесь потом, если у вас каравелла с заимкой соединились наутро.
Хоть в житейских арабесках невесомый лет оркестр
со стигматами гротеска снов роняет анапест.
Гротеск — это такой жанр, отчасти шутовской и причудливый. Стигматы — раны на руках и ногах религиозно-фанатического происхождения. Анапест — стихотворный размер. Стоп, стоп, спокойно, Насон, спокойно. Стихотворный размер СНОВ (во дают поэты! даже сны у них стихами!) роняет оркестр, у которого причудливые раны на руках и ногах от религиозного фанатизма. Размер (анапест), стало быть, берет оркестр — и роняет! берет — и ррроняет! Неудивительно, что оркестр весь в ранах…
Так что будь же всё что будет! Всяк отчаянно греши,
хоть и йетти нас осудят в трансведической глуши!
Насчет ТРАНСВЕДИЧЕСКОЙ можно поподробнее? Это от слова «трансвестит» или от слова «Веды»? Или это йети, бедняги, до того в глуши озверели, что поменяли пол и изучают Веды и Упанишады? Нет, вот читатели читали, писали в комментариях хвалебные отзывы… Вот КТО-НИБУДЬ понял, О ЧЕМ ТУТ ГОВОРИТСЯ?
Я живу на моей каменной планете засохших мозгов.
No comment
Правда, там растет ещё одно дерево, в корнях которого
копошатся маленькие черешки, переплетаясь хвостами с корнями.
и от этого со временем черепашьи хвосты,
проросшие планетарное ядро насквозь
становятся всё мясистее и мясистее, пожирая саму планету,
пока сама планета не превращает эти хвосты в реликтовые экскременты.
Есть ведь такие хорошие капли, пустырник там, валериана… Чего я ими не запасся? Ведь не засну теперь. Все будут сниться реликтовые экскременты мозгов в корнях планеты…
А эти числа Фобиначи! Год просто принял за свое
и преумножил неудачи и стал бродягою легко,
но, побродив чуток по свету, вернулся в старый уголок,
где в параллаксе всю планету он зрил, как только может Бог…
На числах ФОБИНАЧИ я зарыдал. Бедный Фибоначчи! За что его скрестили с фобией? А планета в параллаксе? Ну как тут не зарыдать? Параллакс — это расстояние между противоположными точками орбиты. Вот планета себе летает вокруг Солнца, по эллиптической (не побоюсь этого слова) орбите, а у нее параллакс, понимаете.
Но все это померкло у меня перед глазами от следующего творения: этот стих заслуживает академических комментариев к каждому слову. Увы нам! Уже нет в живых Ираклия Андронникова, а кроме него это никому не под силу…
Я видел опостылые глаза
гениально. Опостылеть+стылые. Это гениально. Опостылевшие и к тому же стылые глааза. Какой образ!!!
над муравьиным таинством портретов –
Парсунные литые гаруса
Парсуна есть просто портрет, а гарус — это такие цветные толстые нитки. ЛИТЫЕ нитки — это сильно. Портрет из ниток — тут отдыхает даже и Феофан Мухин с его картинами из овса…
лубочного базарок пиетета
Базарки! Опять гениальное слово. Я думаю, это птицы такие, они живут на базаре и сильно галдят. Потому и говорится: птичий базар. Лубочный пиетет — я расшифровывать отказываюсь. Лубок это вид народного творчества, а пиетет — уважение. Какая мягко говоря прихотливая мысль связала их воедино?
Ну и в целом тоже неплохо: в середине муравьино-таинственная парсуна (портрет, вы уже знаете), НАД НИМ — опостылые глаза, а кругом литые цветные тесемочки и базарки лубочно пиететят. Что тут неясного? Я на вас удивляюсь.
не переносят вовсе и на дух –
сих травести на рыночной консоли:
они пронзают желчью молодух,
обряженных в панбархаты юдоли.
Сначала я задумался. КТО не переносит? Гаруса? базарки? Глаза? Кого не переносят? Ну, это просто — СИХ травести. Травести это актриса, которая играет детей. Они обычно бывают небольшого роста, поэтому очень любят сидеть на рыночной консоли. А кто-то рядом пронзает желчью (это как вообще?) молодух. Да не простых, а обряженных в панбархаты юдоли. Юдоли! Панбархаты юдоли! Это же Экклезиаст какой-то!
Я видел и распаренных чинуш
с мобилами дебильного надрыва –
Сих клерков изворотливых, как уж,
совдепией вскормленных чинорылов.
Отлично. Совдепией вскормленны чинорылы — это я просто запишу в блокнотик. Очень удачно!
Они сжигают выхухоль сердец
на пекторали Города святого,
Пора сказать сей братии Крантец
и выдворить из Киева родного.
Пока же злобно властвуют они,
мздоимствуя в ражу установлений,
и души наши рвут на горбыли
в преддверии народных треволнений.
Нет, я не могу больше. Автор видел распаренных чинуш (наверное после бани), прямо на месте преступления: они сжигали выхухоль сердец! Не росомаху какую-нибудь, не жалкую рысь или там соболя, а выхухоль. Чьих сердец? И не просто сжигали, а с особым цинизмом — на пекторали города! У меня прямо опять всю душу на горбыли порвало. Вот это, товарищи мои, сила, вот это глагол! Аж панбархаты юдоли сотрясаются!
Больше я сегодня ничего читать не стану, дабы не расплескать впечатление. Нельзя-с.
Насон Грядущий