Александр Беляков. «Бесследные марши.»
Издательство «Арго-риск», 2005

Издавать поэзию в наше время — дело рискованное и загадочное. Мотивируемое отнюдь не вопросами прибыли, конечно. А, скорее, благородной попыткой сохранения общей гармонии в надломленном пространстве. Особенно если припомнить, что немецкий социолог и поэт Энценсбергер вывел такую постоянную: в любой стране есть всего 3621 человек, которые читают стихи.

Литературный ландшафт вполне накладывается на привычную карту мира. И поэтому авторы провинций редко выходят дальше ареалов своих обитаний. Но это больше говорит о географии. Поскольку, как показывает практика, не важно, где ты прописан, важен твой голос. Иное дело, что услышать голос провинций — не всем эта задача под силу. Так что вынесенная в заголовок строка — это не столько образ, сколько диагноз.

Тем не менее, издательство «Арго-риск» при поддержке сайта «Вавилон» гнёт свою линию — выпускает серию «Поэты русской провинции». И книга одиннадцатая представляет творчество ярославского автора Александра Белякова.

Удивительное свойство подлинной поэзии (а стихи Белякова настоящие, вне сомнений) — формат книги не соответствует её масштабу. Такие книжечки можно штамповать кубометрами в любой типографии при помощи обычного ризографа. А судя по моему городу, и штампуют. «Бесследные марши» — тоненький сборник карманного формата, который обладает внушительной эмоциональной силой, энергетикой хорошего рок-н-ролла, подчас приближающейся к дзенским коанам глубиной. А главное — тем самым нервом, который превращает рифмованные строки в поэзию. Доказательство того, что размер (толщина книги и качество её печати, наличие предисловий от великих и т.д.) в поэзии значения не имеет.

Притом, что назвать поэзию Белякова — простой, легкодоступной для понимания — не получится. Есть в этих большей частью совсем небольших стихотворениях и тонкая постмодернистская игра, и жонглирование смыслами, всевозможные аллитерации и вязь затейливых метафор. Более того, что-то на первый взгляд может показаться случайно (но технически безукоризненно выверенным) собранным набором символом. К слову говоря, стихи братчанина Василия Костромина могут быть некой сибирской рифмой к поэзии Белякова. Этих авторов роднит между собой краткость высказывания, лёгкость, готовность к игре.

Но, вглядевшись (точнее — вчитавшись) в эти строки приходит удивительная ясность и простота. Иначе говоря — осознание опыта. И этот опыт не только печален, есть в нём признание, веселье и страсть, лукавство, небольшое литературное хулиганство. Слова для Белякова это не кирпичи и строгая схема кладки, а скорее — воск и импровизация. В строчках поэта чувствуется мрачноватая ирония: почти нет таких вещей, которые нельзя было бы встретить со сдержанной улыбкой. Cпокойный, чуть отстраненный, взгляд. И даже — заповедная вера в то, что всё у нас получится:

«Всё же на любом пути
Что-нибудь спасём,
Потому как ни крути,
Всюду Наше Всё.»

Разговор о поэзии неизбежно будет скользить от точности и чёткого высказывания к неясной ассоциации, угадываемым эмоциям, чувствам. Да-да, соглашаюсь я, читая Белякова, я понимаю откуда это, и спасибо, что вы сказали об этом. Только ведь поэт — он, а не я, и поэтому Слово у поэзии, у меня — едва различимые контуры. Читайте стихи вместо поэтических обзоров.

ЦИТАТА НАУГАД:

«Полужив, но красив,
Завалившись вперёд,
Полужирный курсив
По наклонной бредёт

Сводный брат-недоносок
Каждой встречной строке
Он живёт как набросок:
Вчерне, налегке.

Обернись ему вслед,
И прочтеньем почти
За чудной силуэт,
Рукописный почти.»

http://www.slowread.ru/