На день похорон Анны Ахматовой
Похороны Анны Ахматовой. Иосиф Бродский – стоит справа, прижав ко рту ладонь. (Фото Б. Шварцмана).
10 марта 1966 года стало последним днём долгого прощания с Анной Андреевной Ахматовой, ушедшей из жизни 5 марта.
Во время её похорон Иосифу Бродскому было поручено найти место на кладбище, и он сумел «выбить» большую площадь на кладбище в Комарово. Бродский вспоминал о дне похорон: «Ленинградские власти предоставлению места на одном из городских кладбищ противились, власти курортного района — в чьем ведении Комарово находится — тоже были решительно против. Никто не хотел давать разрешение, все упирались; начались бесконечные переговоры. Сильно помогла мне З. Б. Томашевская* — она знала людей, которые могли в этом деле поспособствовать — архитекторов и так далее. Тело Ахматовой было уже в соборе св. Николы, ее уже отпевали, а я еще стоял на комаровском кладбище, не зная — будут ее хоронить тут или нет. Про это и вспоминать даже тяжело. Как только сказали, что разрешение получено и землекопы получили по бутылке, мы прыгнули в машину и помчались в Ленинград. Мы еще застали отпевание. Вокруг были кордоны милиции, а в соборе Лева** метался и выдергивал пленку из фотоаппаратов у снимающих. Потом Ахматову повезли в Союз писателей, на гражданскую панихиду, а оттуда в Комарово… В общем, похороны — да и все последующие события — были во всех отношениях мрачной историей…».
«Когда Арсений Тарковский начал свою надгробную речь словами “С уходом Ахматовой кончилось…»” – все во мне воспротивилось: ничто не кончилось, ничто не могло и не может кончиться, пока существуем мы. Не потому, что мы стихи ее помним или сами пишем, а потому, что она стала частью нас, частью наших душ, если угодно. Я бы еще прибавил, что, не слишком-то веря в существование того света и вечной жизни, я тем не менее часто оказываюсь во власти ощущения, будто она следит откуда-то извне за нами, наблюдает как бы свыше, как это она и делала при жизни. Не столько наблюдает, сколько хранит».
1
День кончился, как если бы она
была жива и, сидя у окна,
глядела на садящееся в сосны
светило угасающего дня
и не хотела зажигать огня,
а вспышки яркие морозной оспы
в стекле превосходили Млечный Путь,
и чай был выпит, и пора уснуть.
День кончился, как делали все дни
ее большой невыносимой жизни,
и солнце село, и в стекле зажглись не
созвездья звезд, но измороси; ни
одна свеча не вспыхнула, и чай
был выпит, и, задремывая в кресле,
ты пробуждался, вздрагивая, если
вдруг половица скрипнет невзначай.
Но то был скрип, не вызванный ничьим
присутствием; приходом ли ночным,
уходом ли. То был обычный скрип
рассохшегося дерева, чей возраст
дает ему возможность самому
поскрипывать, твердя, что ни к чему
ни те, кто вызвать этот звук могли б,
ни тот, кто мог расслышать этот возглас.
День кончился. И с точки зренья дня
все было вправду кончено, а если
что оставалось – оставалось для
другого дня, как если бы мы влезли,
презрев чистописанье, на поля,
дающие нам право на длинноту,
таща свой чай, закаты, вензеля
оконной рамы, шорохи, дремоту.
2
Она так долго прожила, что дни
теперь при всем своем разнообразье
способны, вероятно, только разве
то повторять, что делали они
при ней.
Это стихотворение Иосифа Бродского осталось неоконченным…
Своей дочери он дал первое имя – Анна – в честь Анны Ахматовой. Словно исполнил собственный завет из стихотворения 1965 года «Пророчество»:
… И если мы произведём дитя,
то назовём Андреем или Анной,
чтоб, к сморщенному личику привит,
не позабыт был русский алфавит,
чей первый звук от выдоха продлится
и, стало быть, в грядущем утвердится.
——————————————————-
* Зоя Борисовна Томашевская – дочь выдающегося литературоведа Бориса Викторовича Томашевского, дружившего с Ахматовой долгие годы.
** Лёва – учёный-историк Лев Николаевич Гумилёв, сын Анны Ахматовой и Николая Гумилёва.
——————————————————-
Потрясающий своим сдержанным трагизмом очерк о похоронах Ахматовой, а также кадры документальной кинохроники можно найти здесь:
По материалам сайта «Музей Иосифа Бродского в Интернете»
Евпатория традиционно склонна к Ахматовой, она же там сколько-то жила. Эта знаменитая история о поиске этого дома, который как бы пропал, исчез из всех городских планов, а на самом деле стоял и стоит, где был всегда. Теперь там, кажется, проезд Ахматовой. Или что-то в этом роде. Такие дела.