Писательский зуд
Каждый человек выражает свое отношение к миру так, как может. Кто-то, испугавшись действительности, спивается, утопив свои таланты в стакане, кто-то превращает жизнь в бессмыслицу. Но те, кто хочет сохранить творческий потенциал, что-то делают: кто-то дарит людям открытия, кто-то рисует, пытаясь запечатлеть краски мира на холсте, кто-то снимает кино. Ну, а мы с вами пытаемся описать словами окружающее нас многообразие. И не беда, что мысль, зародившаяся в мозгу, иногда кардинально отличается от тех слов, которые ложатся на бумагу или появляются на экране компьютера. Главное, что мы пытаемся. Чаще всего то, что получается, можно назвать графоманскими потугами, но и это не беда. Дорогу пройдет тот, кто шагает по ней, а не сидит на обочине, с ехидцей наблюдая за путниками.
Я не хочу в этой статье полемизировать с кем бы то ни было. Я просто хочу сказать: «Я – хочу писать!» Получать «по морде» на семинарах за дикие ляпы и не менее дикие обороты — и писать. Я хочу читать. Пусть тексты плохие, но в них во всех есть видение мира автором. Видение, отличное от моего. Потому как хочу взглянуть иногда на мир не своими глазами. Но… во всем есть но.
Давным-давно был снят замечательный фильм – «Москва слезам не верит». Не буду сейчас рассуждать о художественных достоинствах этой картины. Мне запомнились слова одного из главных героев: «Следующий век, это век телевидения! Телевидение будет везде!». Оно и есть сейчас – везде. Приевшееся, засевшее в печёнках – «елевидение», от которого не знаешь уже, куда спрятаться. Широкий поток пропаганды изливается на наши головы каждый день. Да и не только днем, но и ночью.
В прошлый мой приезд в Крым я был буквально ошарашен вопросом одного из довольно известных «семинаристов», не буду сейчас называть его имени, но его знают буквально все. Задал он, казалось бы, простой вопрос: «В вашей стране тоталитаризм?» В тот момент я растерялся и не знал даже, что ответить. Сейчас – знаю. И сейчас я отвечу: «В моей стране тоже есть телевидение». Оно такое же пошлое и в массе своей поверхностное, как и у Вас — в Украине, в России, в США… везде. Телевидение (с некоторыми исключениями) есть, по моему мнению, венец выражения человеческого бессилия. Не может человек поехать в Патагонию? Не беда, есть канал «Дискавери». Бессилен человек набить морду за дело? Тоже не беда. Есть куча сериалов, где можно посмотреть, как это делают другие. Есть спортивные соревнования и т.д и т.п. И самое главное, все это можно сделать, не вылезая из мягкого кресла… ну, или не из мягкого. Из какого есть.
Телевидению всегда противостояло кино. Оно и сейчас ему противостоит. С каждым годом все больше и больше сдает позиции, вырождается, но, тем не менее, противостоит, как может. То самое кино, которое рождается в муках, бессонными ночами. Не знаю как у вас, а у нас в Узбекистане самый большой враг «киношника» это «телевизионщик». Причем вражда эта похожа на вражду левой ноги лошади с правой. Так и хочет левая выплюнуть злобно: «Между нами все порвано!», но не может. Мало того, что подпирают они часть одного организма, так еще и одну и ту же бричку тащат.
Почему я привожу все эти примеры? Да все потому, что ситуация в литературе мало чем отличается от ситуации в массмедиа в целом. Развлекуха и безмыслие проникли всюду. И измеряются они успехом, паблисити и рейтингом. Как тут не вспомнить Бредбери и его «431 по Фаренгейту»? Именно Рей Бредбери и поможет мне плавно вернуться к литературе.
Литература… настоящая литература это то, что писатель хотел показать… вернее, дать почувствовать другим. Почувствовать вкус того, что он сам пережил так или иначе. Побудить к действию. И делает он это, балансируя на грани между назидательным: «Не делай этого сын (дщерь) мой (я), сие есть неправедно! Посмотри как это гнусно, мерзко!» (так и видится за строчками грозящий перст автора новой Библии или Корана) и бессмысленным: «Он томно и долго обнял её (всю) ((С) Стругацкие), мял в своих ищущих пальцах её высокие груди…», и так от начала и до конца романа, повести или рассказа. Но… на все есть свой читатель. И я не говорю, что это плохо. Просто по мне это не литература, а, так, жвачка для мозга (телевидение) во втором случае, и полная бессмыслица – в первом. Почему бессмыслица? Да потому, что у каждого человека должна быть своя шакала ценностей. Если её нет, это грустно. Очень грустно. Ему в чем-то поможет первый тип книги, но будет ли он после этого человеком, индивидом, личностью самою в себе?
Вот, пожалуй, и все. Закончу я на этом свой коротенький очерк. Подытожу: я хочу писать и буду писать, и посему очень надеюсь, что в следующем году снова встречусь со множеством интересных людей на великолепных семинарах, которые проведут Олег Семенович, Дмитрий Евгеньевич и Андрей Валентинович. Мне понравился первый семинар именно своим духом свободы и отсутствием какого-то ни было «тоталитаризма». Так как нет страшнее диктатора, чем диктатор, живущий в каждом из нас, с которым мы боремся всю жизнь. Это ещё один ответ моему сотоварищу по семинару. Нет в Узбекистане тоталитаризма. Он есть (либо его нет) в каждом из нас. И нам самим решать, в какой среде мы живем.