У меня все друзья — писатели. Ну или, по крайней мере, думающие, что они- писатели. Или страстно желающие стать писателем.Некоторые просто перед девками выебываюца. Но все без исключения пишут, поэтому мне не оставалось ничего, как тоже прикинутся астрохуительным беллетристом- адаптация к среде- «с волками жить, по вольчьи выть» — а хуле делать.
Самый известный и богатый из моих друзей — Строган Бивнев, мастер криминального жанра- его пацанские романы читает вся российская блоть, приблоть с параблотью, а также сочувствующая армия лохопидоров, которая изучает прозу Строгана, как учебник.
Самый возвышенный и народный среди нас- мистик-эзотерик Борис по прозвищу Фуфлометчик.Его серии «Хождения по Космосу в лаптях», «Гусли- бирюзовая Правда» — вызвали настоящий бум. Говорят, уже зарождаются первые секты по его текстам под Костромой и в Бурятском автономном округе. Когда меня в конец достанет моя мрачная комунналка на Лиговском, я вступлю в подобное братсво, заведу кучу свиней и буду методично брюхатить дородную розовощокую религиозную фанатичку, пропивая федеральное пособие за многодетность.
Звание самого модного делят двое моих давних приятелей- Темориус Эккерштейн и Зебер. Темориус (мы зовем его просто Тимоха)- Бог питерской интеллектуальной элиты. Его работы по сексуальности тела без органов переведены на пять языков, потому что Темориус постоянно бухает с Андриллой Зебером. Андрей-филолух, он-то ему и перевел его извращенские монографии. Причем не сказать, что Андрилла- прямо всем полиглотам полиглот, он знает более или менее только немецкий (и то, все больше по порнофильмам), остальные четыре- в объеме разговорника; просто Зиберу некуда было деваться-он алкаш и еще не может жить без ежедневного употребления марихуаны,а с работы гидом- переводчиком на барже его выгнали за пьянку. И Темориус полгода отдавал свою зарплату (манагера по закупу в магазине Самсунг) пройдохе Зеберу, который мне как-то признался, что, цитирую, «переводить Тимошину хрень очень легко, потому что ее и по-русски никто не понимает…». В общем, ахтунг.
Остерегайтесь подделок.
Единственный среди нас член союза писателей России- Глеб. В свое время он сбацал настолько большую и нудную чернуху про Чечню, что я до сих пор удивляюсь, как ему нобелевскую премию не дали.Глеб очень загадочный и скрытный, он- единственный в нашем хлеву серьезный человек, по последним данным Глебушка (так его называет наша Ирис, о ней-см.ниже) консультирует какого-то известного политика-левака. Ирис, хотя ей особо никто и не верит, говорит, что Глебушка этого депутата не только консультирует, но и ебет. Прямо в Кремле, или где у них там депутатская сходня. Если так- то большой респект ему, хотя не уважаю я педерастию.
Грязное это дело. И политика-тоже.
Ладно, вспомнили про Ирис. Она- поэтесса. Причем на самом деле- отличная и очень современная. Ночью она висит по каким-то невероятно-богемным клубам,вечером ее кормят в дорогих кафе поклонники- в основном почему-то ей попадаются топ-менеджеры каких-то оптовых баз, и странным образом все они отчего-то слабенько почитают Малларме, более того, они (о, ужас) о нем даже и не слыхали-то никогда. Но стихи у Ирис правда замечательные: я, помнится, прямо зачитался как-то ее сборником, понял- что я — вообще не современнный и косноязычный лох из провинции. Это было первое впечатление. А потом я поймал себя на мысли,что из всех ее по-настоящему ювелирно-отточенных стихов с непогрешимой стилистикой, ни в мозге, ни в сердце, ни в душе не осталось ровным счетом ничего. Мне стало грустно, и Глеб мне посоветовал трахнуть ее.
«В этой идее что-то есть…»- подумал я, и хотя мне чисто внешне Ирис не очень-то и нравилась, попробивал у нее эту тему. Она мне не дала, полушутя мотивируя это тем, что она спит либо с волосатыми поэтами, либо с лысыми топ-мэнеджерами, а ты, говорит,Герц, -» лысый и при этом без баблишка, зачем ты мне нужен такой нелепый персонаж».
Вот кого я уважаю, так это драматурга Евгеньева. Гришка- не то чтобы мой кореш, но -земляк и заглядывает иногда к нам в хату на огонек. Уважаю я Гришку за то, что сумел таки он утереть нос всем столичным обормотам, втыкая им простые человеческие ценности с чисто сибирской открытостью, замешанной на избыточной рефлексии темной и замороченной русской души. А вот я даже из чувства землячества не могу его ни читать, ни смотреть, ни, тем более-слушать. Да, он запел,потому что петь — почетно, у нас в России все поют- юмористы, парикмахеры, парламентарии.
Самый, пожалуй, позитивный и не вызывающий вообще никаких нареканий автор из наших — это Николай Петров. Он пишет действительно качественную литературу — исторические романы, стабильно-по штуке в год. Про Ермака, про Столыпина, про Ивана Грозного. Я читал — романы основательные, захватывающие и познавательные. Продаются хорошо. Коля — молодец, что и говорить.
Говорить-нечего.
Еще у меня в друзьях числится некий Z, его фамилия слишком известна, чтобы быть упомянутой в низкопробном очерке низкопробного очеркиста. Z ничего не пишет, поэтому он- настоящий писатель, достигнувший пути Дао. Этот гигант мысли- настолько уставший постмодернист, что для него умер не только Бог,не только Автор, но и сам Темориус Эккерштейн. Он считает бесперспективными не только Историю с Эволюцией, но даже занять бабла Зеггеру он считает бессмысленным делом.
И не занимает. Сцуко. Ведь Зеггер идет занимать у нас.
Это были основные отцы. Девять.
Про меня,как я уже говорил- вообще не стоит. Я- не писатель. Это мимикрия. Но Герц — Герцу — друг.
Десять.
И, наконец, одинныдцатый. С некоторых пор он замолчал — перестал писать, перестал читать, он перестал даже с нами бухать. Недавно он мне сказал, что начал просто жить, потому что (не помню как именно он это сказал, но меня пробрало до кости) — литература — это жизнь, она либо из жизни, либо ее выдуманное содержание претворяется в жизнь. Вот так, оказывается, все просто.
Одиннадцать. Не дотягиваем до дюжины.
