Карен Бликсен — оригинальная писательница XX века, впервые описавшая Африку не просто трогательно и с любовью, а со знанием дела. Ее повести и рассказы — смесь жанров от путевых заметок до комедии. Ее первая книга «Семь фантастических историй» вышла в 1934 году в США и Англии под названием «Семь готических рассказов». Она написала еще несколько сборников рассказов — «Зимние сказки», «Роковые истории», «Анекдоты судьбы» и «Тени на траве».
«Прощай, Африка», или «Из Африки» — главная ее книга — неоднократно выдвигалась на Нобелевскую премию. По ней знаменитый американский режиссер Сидни Поллак снял одноименный фильм (в главных ролях Мерил Стрип и Роберт Редфорд), получивший «Оскара» в пяти номинациях. Этот роман — воспоминание о долгих годах, прожитых Карен Бликсен в Кении. В Найроби сохранилась усадьба Карен Бликсен, ставшая домом-музеем.

«У меня была ферма в Африке, в предгорьях Нгонго. Экватор пересекает эти нагорья миль на сто к северу, а сама ферма расположена на высоте около шести тысяч футов. Днем кажется, что ты забралась очень высоко, близко к солнцу, но ранним утром и вечерами прохладно и тихо, а по ночам холодно» — так начинается книга Карен Бликсен «Прощай, Африка». По книге мы и ориентировались, когда ехали в дом-музей этой отважной женщины, рискнувшей приехать на черный континент и прожить здесь одну из своих лучших жизней в начале ХХ века. Ее дом, сейчас уже в черте города Найроби, хотя, когда она только поселилась в Кении, был всего лишь домом на отдаленной от центра ферме.

С именем Карен связано много в современном Найроби — ее имя носит городской район, где расположена ее усадьба, школа, колледж для девушек, больница, ресторан… Все, что ее окружало тогда, в начале ХХ века, к чему она прикасалась, куда она любила ходить, — сегодня носит ее имя. Новые учреждения и структуры названы в ее честь уже сегодня. Почему кенийцы свято чтят память этой датской баронессы? Почему ее книга о Кении до сих пор популярна в мире и переведена на сотни языков, а фильм получил пять «Оскаров»? Чем Карен Бликсен так зацепила миллионы людей, что не только осталась в памяти жителей Кении, но и так густо наследила в мировой истории, став женщиной-легендой?

На эти вопросы мы надеялись получить ответы в ее доме, в ее саду, там, где происходили события, описанные в книге

Усадьба госпожи Бликсен небольшая, одноэтажная. Стоит, просматриваемая со всех сторон и окруженная зелеными лужайками, зарослями алоэ Вера, под тенью огромных деревьев. Пройдя к ней по садовой дорожке, мы не сразу вошли в дом, а обошли его вокруг, пытаясь разглядеть через столько лет следы ее пребывания. Вот тот камень-жернов с мельницы под окном, который она использовала как стол, и где сидела с визитерами за чашкой кофе; вот кухня, где она учила своего юного повара готовить европейские блюда; а вот дверь в сад, через которую любопытная детвора подглядывала за тем, как Карен рисует или пишет, сидя за столом… Действительно, все вокруг дышало этой женщиной, все было в точности так, как она описала в книге. Не хватало только самой баронессы в костюме цвета хаки и с ружьем на плече. Сама матушка История промелькнула между деревьев, обволакивая меня чудным видением, и затягивая в плен старины. И тут я как всегда засомневалась. Уж больно все в точности как в книге. Может быть, основатели музея все выстроили так, как она описала в книге специально, чтобы люди, прочитавшие ее, и ожидавшие увидеть все то, что они уже знают об этом доме, не обманулись в своих надеждах? Ведь и мы тоже руководствовались тем, о чем знали по «Прощай, Африка». Ох уж этот мой «трезвый взгляд на вещи»! Очарование исчезло, матушка История, недовольно фыркнув, спряталась в свой пропахший нафталином виртуальный ящик, а мы, взяв экскурсовода, вошли в дом амазонки Карен Бликсен.

Милая девушка экскурсовод затараторила, стараясь вместить в свой двадцатиминутный рассказ всю богатую событиями жизнь Карен Бликсен. Она водила нас из комнаты в комнату, останавливаясь перед вещами и картинами, фотографиями и книгами, не переставая комментировать события прошлого столетия, связывая их с жизнью Карен в Кении. На полке с книгами-переводами «Прощай, Африка» не было свободного места, — русская версия, немецкая, венгерская, болгарская, хорватская…и только узбекского перевода мы не увидели. А жаль, наверное, красиво бы звучало «Хайир, Африка» или «Африкада ферма хужалигим бор еди…». Да простят меня за ошибки в узбекском варианте знатоки узбекского языка.
«Жить в этих краях значило дышать легко, как нигде. Вспоминая скитанья по нагорьям Африки, думаешь — нет, никогда мне не дышалось так легко и привольно — словно жила тогда в воздухе, а не на земле. Небо почти всегда было бледно-голубым или бледно-сиреневым и в вышине всегда плыли, громоздясь, огромные и невесомые, вечно меняющие форму облака, но они не заслоняли небесной синевы, глубокая и яркая тень от которой лежала на ближних лесах и холмах. А в полдень горячий воздух, казалось, шел от огромного костра, жара плыла волнами, переливаясь над землей, и в ней отражались какие-то волшебные тени, двоясь и играя — колоссальные призраки Фата-морганы. Легко дышалось в этом чистом воздухе, и чувствовалось, что ты крепнешь, набираешься сил, забываешь все заботы. Проснешься утром спозаранку, и первая мысль — «Да, здесь мое место!» — из книги «Прощай, Африка».
Да, этот дом был ее местом под солнцем много лет… Смотрю на стол в гостиной, уставленный старинной посудой, на камин, стеклянную горку. Неужели это все ее вещи? Наш экскурсовод огорчает меня, — не все вещи в доме сохранились со времен Карен. Когда она покидала Кению, распродала свои вещи знакомым в городе, а уже после того, как в Европе была напечатана книга, прославившая этот уголок Африки, было решено открыть в ее доме, который ей, конечно, уже не принадлежал, музей. Вещи Карен собирались по всему Найроби, — многие подарили их безвозмездно, узнав о музее, некоторые предметы интерьера того времени были куплены только потому, что приблизительно воссоздавали интерьер дома времен, которые отражены в «Прощай, Африка».
Дом щедро украшен картинами, написанными самой Карен в Африке. Действительно, человек, одаренный талантом в одном, талантлив во всем. Изучая ее биографию, без удивления узнаю, что Карен Кристине Динисен (ее девичье имя) была талантливым ребенком. У нее рано обнаружились способности к языкам, живописи и литературе. Бабушка, наполовину англичанка, с детства обучала ее своему родному языку; ее отец — барон Вильхельм Динисен, капитан в отставке, участвовал в нескольких войнах и долгое время жил среди индейских племен Америки. После своих многолетних приключений он осел родовом имении Рунгстендлунд в Дании и посвятил себя литературе, добившись популярности у читателей. Его удивительные истории покоряли не только взрослых, но и детвору, которой он их пересказывал, проявляя незаурядный талант рассказчика. Но вдруг отец покончил с собой. Шрам потери любимого человека остался в ее душе навсегда. Возможно, она не могла понять, как бравый военный, вышедший живым из стольких рискованных походов и приключений, мог вот так просто покончить счеты с жизнью дома. Думаю, это событие наложило на ее жизнь свой отпечаток, наделив ее в будущем ореолом странницы, авантюристки, исследовательницы новых миров, жаждущей приключений… Также как ее отец, после многих лет приключений, она будет описывать фантастические истории из своей жизни, сидя за столом дома, в Европе. Но до этих дней Карен испытает на себе африканское сафари, жизнь на чужбине, работу на кофейных плантациях, потери и много странствий по черному континенту.
Впервые она покинула Данию в тринадцатилетнем возрасте. Год проучилась в Швейцарии, позже поступила в художественную школу, а затем в Академию художеств в Копенгагене. Будучи всесторонне одаренной девушкой, она не могла найти окончательного применения своим способностям. Карен рисовала, писала стихи, пьесы и даже опубликовала в датских журналах три рассказа под псевдонимом Осцеола (так звали любимую собаку ее отца). Все эти занятия не слишком выходили за пределы общественного мнения, а скорее придавали особый шарм очаровательной девушке с тонкими, аристократичными чертами лица. Как полагалось девушке на выданье в старомодной Дании, в 1913 году Карен вышла замуж за своего кузена барона Брора Бликсен-Финеке.
С этого момента ее жизнь делает зигзаг, подхватив ее вихрем перемен и забросив в Африку. В 1914 году молодые супруги переехали в Кению, купив ферму с кофейной плантацией недалеко от Найроби. Чем было продиктовано решение молодоженов перебраться в Африку? Вероятно, их несла с собой мощная волна переселенцев, одержимых идеей строительства новой Европы в Африке, или желание поправить финансовые дела семьи. Ясно, что это не была просто жажда приключений, а хорошо обдуманный шаг двух людей, решивших начать самостоятельную жизнь. Но самостоятельно вести дела на ферме пришлось одной Карен. Не стану пересказывать ее историю, каждый может ее прочитать сам, только отмечу, что ее дом, несмотря на то, что в нем есть комната ее супруга, не содержит мужской дух. Это был дом одинокой женщины. Таким он и остался, воссозданный музейными работниками по рассказам Карен Бликсен. Дом одинокой женщины, но не тяготившейся своим одиночеством. В 1922 году супруги развелись. Этому предшествовало венерическое заболевание, которым муж заразил ее во время военной кампании Первой мировой войны, раскаты которой докатились и до Африки.
Утонченная аристократка из Дании выращивала кофе в предгорьях Нгонго. Трудно в это поверить сейчас. А как, вероятно, было сложно ей тогда. Но ее воспоминания дышат активностью и движением. Полная энтузиазма, она написала письмо английскому премьер-министру Ллойд Джорджу, в котором излагала собственную программу реформ в управлении Кенией как британской колонией и способы улучшения взаимоотношений между черным и белым населением. Ллойд Джордж ответил вежливой благодарностью за «желание добра и порядка» и ничего более. Как пишет сама Карен, только спустя тридцать с лишним лет она прочитала в одной из английских газет план достижения национального согласия в колониях, обнаружив там перечень всех своих предложений.
«На ферме мы развели кофейную плантацию. Правда, выращивать кофе на такой высоте было нелегко, и большой прибыли эта плантация не принесла. Но возделывать кофе — дело увлекательное, его никак не бросишь, а работы всегда много; вечно что-то не успеваешь сделать» — из книги «Прощай, Африка».
На плечи молодой белой женщины, баронессы легли повседневные заботы не только о кофе и ее ферме, но работниках и их семьях. Она работала вместе с ними, выступала арбитром в их спорах, принимала участие в их жизни и училась у них жить в согласии с собой и природой. Представляю себе, как трудна ее жизнь была. Хотя она описывает годы, прожитые в Кении как самые лучшие и счастливые, они таковыми на все сто процентов не были. Засухи, пожары, вражда племен, жесткое управление страной британской администрацией колонии — все это нашло отражение в ее книге, со всем этим она пыталась бороться насколько позволяли силы и общество, в котором главенствовали мужчины. В книге она рассказывает о том, с каким сопротивлением белого общества Найроби она столкнулась, когда организовала школу на ферме для детей своих чернокожих работников. Это был всего лишь навес, под которым местные дети учились читать и писать, но он раздражал мужчин-колонизаторов до невозможности, до яростных открытых выпадов в адрес баронессы Бликсен на глазах у общества. Благодарность современных кенийцев Карен за школу, наверное, и выразилось в том, что они называют ее именем множество учебных заведений сегодня. Она, по существу, была родоначальницей местных школ.
Слушая экскурсовода вполуха, я рассматриваю фотографии хозяйки дома. На экспозиции в основном представлены ее снимки, сделанные уже в зрелом возрасте. Настоящая баронесса, — гордая посадка головы, длинная шея, тонкие черты лица, выточенный правильной формы нос. Даже многочисленные морщины уже пожилой Карен не старят ее, а придают утонченность. А вот глаза на всех фотографиях одинаковые — полные энергии и огня. Такими глазами только молнии метать и сжигать сердца мужчин. Не знаю, превращала в пепел она сердца или нет, но в Кении Карен встретила свою любовь. Ее избранником был представитель старинного английского аристократического рода Деннис Финч Хэттон. Здесь есть и его фотографии, — красивый мужественный человек. Уж его точно в Африку привела тяга к путешествиям и переменам. Как пишет Карен, он был проводником у туристов, приехавших на сафари поохотиться. Правда, она не называет людей, приехавших из Европы поохотиться в Кению туристами, она просто упоминает их как охотников. Деннис хорошо ладил с местными племенами и был, пожалуй, единственным белым, с кем охотно общались, загадочные тогда для европейцев, масаи.
О своей любви Карен пишет скупо. Больше описывает полеты, которые они совершали вместе с Деннисом на его самолете, на котором он, в конце концов, и разбился. Но в ее кенийском доме есть его портрет, написанный ею, который, по всей видимости, она сама передала уже из Европы в Найроби. Она потеряла второго любимого мужчину, а вместе с ним и страсть к путешествиям и авантюрам. Трагедия, безусловно, закалила ее еще больше, но после нее ей уже нечего было делать не только в Кении, но и в Африке. Тем более пожар уничтожил кофейные плантации и все то, что составляло ее страну у подножия Нгонго. Много позже Карен Бликсен написала: «По преданию, один старый английский город был окружен тремя крепостными стенами. Каждая стена имела ворота, на которых были надписи: на первых — «будь храбрым», на вторых — «будь храбрым», а на третьих — «не будь слишком храбрым». Я многое испытала и знала, что я сильная, очень сильная для женщины, что я многое могу. Моя слабость сегодня — это естественное продолжение силы прежних лет. Но необходимость жить сменила прежнюю необходимость побеждать».
«Но необходимость жить сменила прежнюю необходимость побеждать» — эти слова я бы поставила эпиграфом ко всей после африканской жизни Карен Бликсен. Мир получил вместо страстной баронессы Карен Бликсен, владелицы фермы в Кении, замечательного европейского писателя Исаака Динисена. Именно «необходимость жить» заставили ее писать и издаваться, — это был ее единственный источник дохода теперь. Сорокасемилетняя женщина полностью изменила свою жизнь, став писателем и взяв мужской псевдоним. Она, оказавшись таким же удивительным рассказчиком, как когда-то ее отец, использовала его имя (отца звали Вильхельм Динисен). Если до этого ее жизнь была движение, то сейчас она не двигалась никуда, а просто, сидя на одном месте, записывала все то, чем была полна ее память.
Ярко и лирично описала она жизнь, вплетая в разностильные рассказы свою судьбу, судьбу британской колонии, самобытность кенийских племен, прекрасную природу, полеты с Деннисоном, побережье Индийского океана и молодой город Найроби. Представляю, как она, в Дании, в своем родовом поместье Рунгстендлунд, сидя зимним вечером за столом у окна, кутаясь в шаль, пишет свои истории об Африке. Лампа на столе освещает ее руки и листы белой бумаги, на верхней странице которых уже написано: «…с первых недель пребывания в Африке я всем сердцем полюбила туземцев. Полюбила искренне, всех вместе, от мала до велика — и мужчин, и женщин. Встреча с темнокожими людьми открыла мне чудесный, новый мир. Представьте себе, что человек с врожденной любовью к животным рос в среде, где никаких животных не было, а потом, уже взрослым, соприкоснулся с миром зверей; или что человек с инстинктивной тягой к лесам и зарослям вдруг, в двадцать лет, попал в настоящий лес. Сравнить это ощущение можно и с чувством человека, который одарен музыкальным слухом, но услышал настоящую музыку только на склоне лет: совершенно то же самое случилось и со мной» (из книги «Прощай, Африка»).
И кенийцы ее любят до сих пор, потому что она, продолжая любить их, приоткрыла их чудесный мир для других людей планеты; она показала их жизнь так красочно, что непременно хочется окунуться в неё и раствориться. Любовный роман Карен Бликсен с Африкой продолжается. Думаю, пока есть люди, чувствующие и влюбленные здесь, а этой выжженной солнцем земле, будет жить и память об этой удивительной женщине.
Карен Бликсен умерла в 1962 году. Ей было восемьдесят лет. Она умерла знаменитой, лауреатом многочисленных литературных премий и членом различных литературных академий. Необходимость жить победила.
Мы вышли из дома-музея, каждый поглощенный своими мыслями, и, не сговариваясь, пошли к скамейке в саду, с которой хорошо видна гора Нгонг, где Карен похоронила своего возлюбленного. Может быть, отсюда она любовалась закатами и рассветами, высматривала Денниса с сафари и отсюда прощалась с Африкой навсегда. «У меня была ферма в Африке, в предгорьях Нгонго…».

Эльмира Алейникова,
Найроби, Кения.
Март 2009 г.