Имя автора переводят по-разному, я встречала и Чибона и Чебона, голосовой переводчик выдает скорее «Чейбен», но да, принятое Шейбон как-то лучше звучит.

Шейбон писатель очень известный, написано о его книгах много, так что я остановлюсь сейчас на, скажем так, вкусовых качествах. Что ждет читателя, который за чтение примется.

Однозначно Шейбона не стоит читать антисемитам и гомофобам, проза у него еврейская, иногда намеренно и подчеркнуто еврейская, как в романе «Союз еврейских полисменов». А вот если читатель хорошо относится к Бабелю — добро пожаловать, Шейбон в предисловии к роману говорит о том, что проза Бабеля очень сильно на него повлияла.

Отсюда как раз следующее «чего ждать». Еще до чтения этого предисловия и до кое-где других высказываний автора на тему влияний, я это заметила и сама. Влияние Бабеля на «Союз…» несомненно и не скрывается. Влияние Фолкнера на стиль прозы Шейбона в целом — просвечивает и да — он сам о Фолкнере пишет с великим восхищением. Отсюда — дальше — читатель должен быть готов к очень длинным, очень сложносочиненным предложениям, которые, извиваясь и протягиваясь, переползают с одной страницы на другую и к точке, бывает, говорят уже совсем о другом. Сама я длинных предложений не боюсь (и к Фолкнеру тоже отношусь с великим восхищением), но мне часто приходилось от точки возвращаться к началу, разматывая содержание пассажа.

Чего ждать еще. Флешбэков и ретроспектив. Они буквально царят. Кстати, в электронках приходится дополнительно напрягаться, не везде соблюдены абзацы и в процессе чтения бывает такое — чья-чья, вы сказали, мать???

И последнее, о чем можно предупредить (на моем читательском уровне, конечно, для кого-то это, возможно не проблема, а скорее плюс) — переизбыток фактического материала. Для исторического исследования это прекрасно, да. Чем больше имен, дат, событий, тем лучше. Но дело в том, что сам Шейбон в предисловии к «Невероятным приключениям Кавалера и Клея» весело открещивается от исторической достоверности текста романа. Мол, если совпало, прекрасно, если же нет — я никак не угнетен, писал и радовался. То есть, логично предположить, что весь этот массив в некоторой мере подан именно как литературная составляющая, а не фактическая. Тогда (по моему мнению), массив великоват и громоздковат. Недаром книга аж в семьсот с лишним страниц.

Но! Может быть начать нужно было с этого, а не с придирок, ну уж как начала… Но — проза Шейбона однозначно очень талантлива, очень светла, очень интересна, очень юмористична и одновременно пронзительно трагична. В ней есть абсолютно все, за что Шейбона хвалят, и перед каждым романом десятки этих хвалебных цитат из прессы, и все они — никак не на пустом месте, как часто бывает с рекламными отзывами.

Мне из прочитанного больше всего понравился роман «Лунный свет», я его два раза читала. Там горькое намешано со сладким в такой дивной пропорции, что долгое послевкусие светится само по себе, и несмотря на множество жутких страстей, завязанных на истории (Вторая мировая в воспоминаниях умирающего старика, и не столько она, сколько житие его семьи и бытие его любви — сложное и трагическое), перебирая воспоминания о прочитанном, я непременно улыбаюсь. Тому, как престарелый «тарзан» устраивал охоту на удава на задворках стариковского пансионата во Флориде, который (удав) предположительно сожрал кота Рамона (кот принадлежал прекрасной даме старика, соседке по пансионату). И не только этому улыбаюсь.

Как обычно бывает с талантливой литературой, да к тому же нормально переведенной, проза Шейбона не отбирает энергию у читателя, а отдает свою. Работает вечной батарейкой. Когда автор пишет на такую отдачу, у него можно читать любые сюжеты.

А вот два рассказа, которые я с разгону после крупной прозы прочитала, мне не зашли никак. Сам Шейбон перед ними рассуждает о том, где ставится точка в истории и, по его мнению, история не заканчивается никогда, автор для начала и для конца выбирает произвольные координаты. Я с ним соглашалась, но, прочитав два рассказа, скажем, «из вселенной Кавалера и Клея», подумала другое. Точка в романе поставлена. Отличная точка, невероятная вроде бы точка, точка, в которую не все поверят (да и пусть, тут главное — что автор решился на такое завершение истории), но именно точка. Поэтому маленькие вбоквелы-сиквелы вызвали у меня раздражение — ну к чему, дайте мне теперь самой быть с персонажами, думать о них, прикидывать, как они там, после точки-то. Даже не захотелось процитировать «а это уже совсем другая история», потому что как раз история Кавалера, Клея, невероятного супергероя Эскаписта и прочих, оказывается, завершена.

Написала много, а не сказала еще об одном очень мощном плюсе Шейбона. И не сказала бы, но сейчас читаю другого прозаика, а перед тем читала Страуба, и контраст такой чудовищный… Так вот, Шейбон прекрасно пишет о любви. Всегда хорошо, ни единого фальшивого слова, никаких переборов, никакого сюсканья, как и никаких горделивых умалчиваний типа «пфе, эта ваша любовь, в моих романа такой ерунды нету». Как и правильное чувство юмора, я полагаю правильное «чувство любви» автора — делом намного более сложным, чем умение писать трагедию, приключения, историю и тп. Бывает читаешь, и все прекрасно, но вдруг является Она, герой бежит тонуть в глазах, смыкать объятия, и сразу вместо читать хочется автору надавать книжкой по голове. Вот Страубу в книге «Черный дом» хотелось. Именно ему, потому что соавтор его Кинг в своих романах пишет любовь весьма достойно, но является Страуб и поехало — тонем в блистающих глазах, перебираем пальчики, тьфу.

Так вот, у Шейбона великолепное «чувство любви» и он от темы не бежит, его герои любят и читать про их любовь бывает горестно, бывает смешно, бывает трогательно. Но никогда неловко.

Елена Черкиа

перенос