Голь, как известно, на выдумки хитра. Именно беднякам из различных стран мы обязаны такими явлениями как окрошка, пицца, спагетти аль-денте и лоскутное шитье. И правда, как можно выбрасывать платья и рубахи, хоть и латанные на локтях и вдоль воротничков, но имеющие еще вполне плотные участки на спине или по подолу! Куски неизношенной ткани можно вырезать и сложить в ящик для рукоделия, а когда их накопится достаточно, из них можно сшить наволочку, занавески, фартук и даже юбку. И будет ли это изделие лишь набором разноцветных тряпочек, соединенных вместе нуждой, или настоящим шедевром зависит только от умения швеи.
Такое вот лоскутное изделие не слишком прилежной мастерицы напомнил мне роман Сары Рейн «Корни зла».
Начнем с того, откуда автор взял лоскуты. Вот, взгляните, очень добротный кусок твида, черного, конечно, в тонкую белую полоску, из истории немого кино, с его легендами о недосягаемых и загадочных звездах. А это – легкий розово-золотистый муслин классического дамского романа, где соблазненные горничные гордо уходят от хозяев искать подлинные чувства. Лоскут блестящей кожи, окрашеной в бордовый тон, от кровавого трэша. Грубый обрывок дерюги от жестокой военной драмы. Простой ситец и шерсть семейной саги с ее бытовыми тайнами. Несколько разноцветных шелковых лоскутков любовных историй. Да, еще тюль от психологического триллера с непременным маньяком и черная саржа готики. Кажется, ничего не забыла. Согласитесь, надо обладать недюжинным чувством стиля и швейным мастерством, чтобы скроить из такого разнообразия сколько-нибудь приемлемую вещь. К сожалению, ни стиля, ни умения в своем романе «Корни зла» Сара Рейн не продемонстрировала. Да, полотно получилось вполне добротным, но вот то уголок косит, то шовчик тянет и это изрядно портит впечатление.
Обратимся к сюжету. В центре его история легенды немого кино, блестящей актрисы, распутницы и роковой соблазнительницы Лукреции фон Вольф, жизнь и смерть которой окутана флером непременной тайны. Взошедшая на кинонебосклон перед Второй Мировой в сопровождении талантливого любовника-музыканта Конрада Кляйна, она, как и положено звезде, мерцала многие годы, то исчезая в никуда, то появляясь из ниоткуда, чтобы в конце концов покончить жизнь самоубийством на киностудии, совершив перед этим кровавое двойное убийство. После такой артистичной смерти Лукреции интерес публики к ней никогда полностью не угасал, беспокоя молодых членов ее семьи, жизнь которых тоже нельзя назвать простой и гладкой. Одна из дочерей Лукреции с мужем погибают во внезапном пожаре, вину за который тяжко несет всю жизнь ее внучка. Другая ее дочь хоть и живет как добропорядочная английская леди, но явно знает о давней истории больше, чем говорит. А третий ребенок кинодивы и вовсе то ли существует, то ли нет, интригуя историков кино не только тайной своего существования, но даже именем, Альрауне. Призраки прошлого сопровождают и дальних родственников звезды, оставляя за собой кровавые семейные драмы, брошенных детей и вопросы без ответа. Нити давней истории тянутся в настоящее, сплетаясь в тугой клубок семейных и личных историй, а любой, кто слишком близко подходит к тайне жизни и смерти Лукреции, погибает, убитый с особой жестокостью. В целом материал очень неплох для романа, но вот тут как раз и необходимо мастерство портного, чтобы собрать вместе прошлое и настоящее, множество версий, историй и судеб разных героев так, чтобы все сочеталось логично и читалось с интересом. Этого, к сожалению, не происходит.
Сначала создается впечатление, что автор слишком торопится представить нам всех героев истории и все составляющие интриги. Быстро оставляя одну историю и переходя к другой, Рейн нарезает лоскутки повествования настолько мелко, что иногда, сшитые, они сливаются в единую ткань, совершенно нелепую по своему виду из-за различия составляющих. Потом темп изложения резко падает, надолго фиксируя внимание читателя на одной линии сюжета, лишь иногда переключая его на других героев, часто некстати, из-за чего теряется напряжение. Затем вновь начинается мельтешение по временам и судьбам, чтобы перейти к долгому и затянутому финалу, в котором заново пересказывается все то, чему читатель был свидетелем на протяжении романа. Такой вот неудачный крой и кривые швы.
Замечу еще, что все истории, прихотливо и не всегда умело переплетенные автором в романе, в принципе достаточно уравновешены по содержанию, напряженности и вкладу в сюжет. Все, кроме одной. Она повествует о злоключениях героини во время Второй Мировой войны, о жестокостях фашистского режима, ужасах жизни в концлагерях. И тут хочется воскликнуть, обращаясь к автору: «Не трогай эту тему! Не чувствуешь, не знаешь, так не пиши!». Конечно, Рейн очень старается передать весь кошмар того времени, но все получается так лубочно-поверхностно, понарошку и недостоверно, что просто обидно и даже оскорбительно для памяти о людях, прошедших через тот ад. Хотя думаю, что для современного английского читателя (а, скорее, читательницы), такой экскурс в ужасы войны будет вполне достоверным и достаточным. Но у нас, наверное, другая историческая память…
Итак, что же получается на выходе? Вполне утилитарная вещь, которую можно использовать, но которой нельзя любоваться. Тратить ли на нее время? Ну, только если оно у вас есть в избытке.