Недавно известный сетевой аналитик и наблюдатель Элтон Иван пригласил в свой проект «ТРЭШ-ШАПИТО» литературного журналиста Алексея Зырянова, чтобы задать ему несколько вопросов.

1. Здравствуйте, Алексей.
Давайте для начала поговорим о перспективах молодых литераторов в современном мире.

Как, по-вашему, человеку найти себя – и при чем – сразу в нескольких ипостасях. Но -прежде всего – это внутреннее определение автора. А второе – это промоушн и пиар – нужно ли это, и что делать?

— Здравствуйте, Иван.

Найти себя непросто, а вот своё – да. Все поиски себя всегда направлены вовне. Мы сравниваем себя с кем-то, чтобы свой внутренний образ имел чёткие очертания. Даже известные сейчас медиа-персоны часто меняют своё амплуа, выгадывая наиболее удачную манеру появления на публике.

Найти себя в молодости – недостижимо. В зрелости, уж где-нибудь за 35, можно встать на прямые рельсы повседневности, а в молодости ты созидаешь и рушишь свои представления о мироздании и обществе; ты соскакиваешь с тропинки на непересечённую  местность, но вернуться на прежнюю дорожку мешает вновь открывающиеся перспективы. Жизнь – всегда путь к себе. И даже поиск жены – это поиск себя. Как много мы обещаем себе и другим, когда ищем жену, что что-то изменим или будем действовать иначе, но как только находим ту избранную, мы тут же останавливаемся и начинаем медленно угасать, теряя в активности. И только внутренний наш настрой, наша Воля способна реорганизовать наш дальнейший путь, чтобы он всё ближе придвигался к непостижимой Вечности. Путь должен состоять из достижений, хотя бы духовных, но не из перечня обязательных употреблений, к которому стремятся многие и многие современники, желающие испробовать всё и как можно больше.

Самоопределиться никому и никогда не мешало, а только лишь неуверенность сеет смуту в планы своей жизни. Многие знают, чего хотят, но не могут реализоваться. И только смелые и упорные, презирающие навязывание извне, выстраивают Путь согласно своему ощущению реальности. Как известно из рассказов Карлоса Кастанеды, мудрый индеец Дон Хуан Матус  говорил: «Самое сложное на пути воина – осознать, что мир есть ощущение, мир воспринимается посредством ощущений». И нет, я думаю, нужды использовать какой-то один образ, ведь каждый человек по себе ищет отклика у окружающих, он играет на ощущениях других, и часто через искажение действительности, в том числе и своей биографии. И самое правильное, как утверждал всё тот же славный индеец, – «быть безупречным». А что означает быть безупречным в моём понимании? Отвечу. Ты ведёшь себя неразумно в понимании обычных людей, но ты поступаешь так, как нужно именно тебе. Ещё с самого моего позднего юношества (ещё до знакомства с книгами Карлоса Кастанеды) меня часто воспринимали как человека «не от мира сего». Родители и знакомые так и говорили: «Ты не от мира сего». И это притом, что я не был сбаламашным или непоседой, я был, что называется, тише воды и ниже травы. Но порядок и ход моих мыслей – заставлял всех удивляться. Но поведение моё было всё же безупречным, и не без принципиальности, причём не показной, но упорной. Что заботило умы многих, не интересовало меня одного. Я отличался от всех своей смиреной непокорностью: я не лез в игры ровесников и при этом не имел увлечений собственных. Даже учителя начальных школ считали меня чудиком. А как же иначе, ведь пока остальные дети бегали на переменах, я сидел за партой и… смотрел в бесконечность: за окном, сквозь парту, сквозь воздух перед глазами. Учителя явно беспокоились, и вовсе не за психику мою, а за какое-то непонятное поведение со стороны их подопечного, но в итоге – всё-таки не поняли меня, но лишь сами раззадорили меня своими насмешками на то, чтобы я влился в общий процесс игры со сверстниками. Я стал понемногу хулиганить на переменках, бегал, как угорелый, по коридорам, сбивал дежурных по этажам. Такую перемену во мне многие не ожидали: уж слишком всё доходило до крайностей. Возвращение меня к тому «я», кто был во мне изначально, происходило годами, борясь с навязанным мышлением, тянулось и тянется до сегодняшней минуты, и продолжается на тот момент, пока я пишу эти строки.

Всё шло к тому, что личность непостижимая для общих умов будет идти своим Путём. Ещё со школьной скамьи я ушёл непобеждённым влиянию извне, и в конце моего студенчества (когда начал впервые работать) от одной уважаемой женщины я услышал уже так понравившееся мне суждение обо мне – «Алексей, ты не от мира сего». Это было летом 2005-го года, когда мне было ещё 19. И я помню, что я тогда сказал: «И это ведь хорошо». И сейчас я уверен, что «не от мира сего» – точно станет названием одной из моих книг, возможно автобиографической.

Что касается второго вопроса о необходимости «пиара», то истинное его проявление состоит в раскрытии себя. Излишне лживый человек рано или поздно оттолкнёт от себя, а вот глубокая искренность – притянет. Возможно, не так много искренних похабников и откровенно бескультурных людей от культуры, но сколь многочисленна их популярность. И только беспринципные могут безрезультатно говорить о правильной жизни, упирая на одни лишь слова. И задача сторонников добра – вести искреннюю беседу о правильности добра. Только искренность заставит обратить на тебя внимание всеобщую публику. Никакого приспособленчества под нужды читателей и слушателей. Та же Донцова знает о судьбе своих книг. Никто не собирает на полках всё написанное ей. Её книги отдают в руки, не заботясь об их возвращении. Она приспособилась к читателям, а они – лишь воспользовались, а потом – выбросили. Цель главного пиара – остаться не только в умах, но и в сердцах людей. А уж твои покорные слушатели и читатели перенесут тебя из поколения в поколение.

И даже достигнув смертного одра, когда тело сгниёт, твой Путь, возможно, упрётся в долгожданную Вечность.

2. От литературы чистой перейдем к критике. Ибо самих критиков достаточно много, однако, как и прежде – нечего почитать. Представьте себя на месте, например, Белинского. Что бы вы сделали?

— Будь я хоть кем, но в статусе литературного критика я ищу интересного так же, как и Белинский, как и многие другие обыватели, которые ищут в повседневности нечто интересное. Но будь я конкретно Белинским, то настойчиво держал бы марку некоего всеобщего мерила идеального творения в культуре. Границы идеального – размыты в любой сфере творчества; и моей первостепенной задачей стала бы формирование идеального вкуса у читателей и слушателей всего культурного проявления, что становится  наследием. Ничего сиюминутного не должно остаться в памяти, но то, что достойно Вечности, – достойно пропаганды. А ею Виссарион занимался неистово, являя миру истинное добро и благо.

3. Как вы думаете, литература сетевая и литература обычная, бумажная – далеки друг от друга? Много ли точек соприкосновения.

— Общего много, как много этого и в любой самореализации человека. Но есть давно сформировавшиеся литературные кружки по предпочтениям, в которые не пускают пришлых. Сеть даёт войти в литературный мир, но не обещает тебе твоего собственного постоянства, а литература бумажная, как и раньше, затягивает творческого человека неумолимо. Только настойчивые литераторы в Сети выходят в мир повседневный  и ведут своих почитателей за собой.

Границы бумажных публикаций не ограничиваются рамками требуемого объёма текста. Всё таким же остаётся требование качества, за которое издателю и редактору сложно отмежеваться, если они уже опубликовали на бумажном носителе. Хотя и сейчас встречается часто несоответствие требуемому качеству множество текстов, и многие из-за своей неактуальности либо же наглой недоработки со стороны авторов, которые уже успели напечататься раз-другой на бумаге. Кто-то понимает правильно – и идёт по пути совершенствования, а кто-то – пользуется достигнутым и творит сиюминутное, поверхностное, чтобы наполнить собой бумажные носители. Как и я сам, для кого без интернета не мыслим живой литературный процесс, многие литераторы и критики пишут в Сети больше, чем выходит у них на бумаге. Только живые классики могут себе позволить не пользоваться интернетом, но иметь постоянные публикации на различных бумажных форматах, ведь они ещё в доинтернетовскую эпоху сделали себе имя. А современный мир в Сети неустанно активен и в нём под конец каждого дня возникает новое бронзовое изваяние. В Сети каждый день объявляется новый герой, который на ещё одну ступень опускает классиков всех жанров культуры.

Лично я слежу за литпроцессом без привязки к конкретным личностям. Я подписан на газету «Литературная Россия», журнал «Москва», «Невский Альманах», но не перестаю читать интернет-версии бумажных журналов, а также, конечно, интернет-журналы и различные культурные порталы, в которых выслеживаю не только публицистику окололитературных личностей, но и сами литературные произведения всевозможных авторов, к которым, несомненно, я причисляю и злободневные фельетоны (с первых своих шагов в литературе, надо сказать, я вообще мечтал стать профессиональным фельетонистам) и эссе на всевозможные жизненные темы.

И даже в жанрах я всеяден. Со школы бешено увлекался фантастикой. Начиная с наступлением моего двадцатилетия, перешёл на расширение своего читательского кругозора. Среди моих предпочтений есть и так называемые почвенники, деревенщики, к примеру, Владимир Крупин и Владимир Пронский, чем-то иногда радует Личутин. Есть среди мною уважаемых и женщины, которые почище мужчин умеют словом встать на защиту Добра, талантливо и искренне признаться в любви к России, как Лидия Сычёва. Очень сильно умеет аргументировать уважаемая и известная Капитолина Кокшенёва. Вообще, обе эти женщины для меня с большой буквы – Женщины.

Особо меня привлекает и эзотерические тексты после моего знакомства с автором Карлосом Кастанедой. Кстати, я для себя открыл одного автора по имени Александр Верников, который много ранее меня пришёл к учениям Дона Хуана Матуса через книги Кастанеды. Сборник рассказов «Дом на ветру» Александра Верникова в мягкой обложке, вышедший в свердловском издательстве ещё в пору начала 90-х. Этот сборник меня заворожил, а сюжет из последнего рассказа с названием «Ветка» произошёл со мной почти в точности за час перед тем, как я прочёл его. Ещё никто так меня не заставил округлить глаза. Этот автор и сейчас публикуется, недавно его стихи вышли в журнале «Урал», но очень он редкий гость в изданиях. А его книгу «Побег воли» (2007) купил в прошлом году.

Не уходя в дебри, могу предположить, что параллельность бумажных изданий и сетевых уйдёт со смертью классиков, которые таковыми стали ещё при СССР. Но бумажные книги будут, так как желающих заказать «эксклюзив» найдётся, но число их, конечно, станет невелико.

4. Теперь – о простом и сложном. Расскажите о своих литературных планах.

— Как критик, планирую и дальше развить литобзоры нестоличных журналов, а также начать никем не подхваченную, если приглядеться, идею обозрения литературных интернет-журналов.

Сейчас всё больше читаю периодику, в том числе и литературные порталы в Сети. Присматриваюсь к тенденциям, чтобы можно было выстраивать серию литобзоров.

Уже и вовсе начинаю забывать, спустя год, о таких ресурсах, как «Проза.ру» и прочих сайтах с открытой публикацией. Находить там жемчужины словесности стало сложней, так как тамошняя публика затерялась в склоках в пространстве различных интернет-форумов, и в произведениях исключительно сетевых авторов всё больше мимолётности, как будто они спешат утвердить свою конкурентную мысль на каждый божий день. Но тамошняя публика находит меня сама. Так недавно, к примеру, вновь разгорелась жаркая перепалка с участниками портала «BookMix» в откликах к моей рецензию на книгу Алексея Иванова «Географ глобус пропил» (http://bookmix.ru/review.phtml?rid=47646#reviews ). Фанаты этого автора не могут мне простить критический разбор его книги. И на «Имхо.нет» встречаются оппоненты с обеих сторон. И порой возникает подозрение, что кое-кто из всех сетевых противников моего суждения является сам автор – Алексей Иванов. Утверждать не стану, но если понаблюдать, то предположения сформируются у многих. Не заметить моей рецензии сам Алексей Иванов не мог, как мне кажется. Но меня не пугает такой наплыв защитников, я за свою искренность и честность в наблюдениях не стыжусь.

И авторы, сколько бы они не демонстрировали своё якобы безразличие к критике, вот как недавно Дмитрий Липскеров вернул на сайт информацию о своём сборнике «Мясо снегиря», рецензию на который написал, наверное, я один, и причём не радужную для самого автора. Да и Липскеров, надо думать, сам осознал неудачность этой книги, поэтому и в многотомные собрания не включает её. А после моего письма к нему, он не отвечая, вернул полную картину своего творческого наследия на личном сайте информацией и об этой книге. Но, наверно, вскоре опять спрячет о ней любое упоминание, заметив то, что я, как критик, не стал в СМИ выявлять такую его особенность поведения.

А из книг недавних прочёл бумажную версию романа Сергея Рока «Разговор с джинсами». Возвращение из реалий 90-х в этой книге сейчас вряд ли может казаться устаревшим материалом в новом историческом повороте вспять. У меня есть наброски для большой рецензии, поглядим что выйдет.

Сейчас всё меньше веду гонку за различными литературными конкурсами, потому как в прозе всё меньше пишу, а взгляд всё более критический. И стараюсь быть всё тем же искренним читателем, который оставляет критические заметки на те книги, о которых отзываются только после прочтения, ведь я не принимаю ни с чьей стороны заказов на рецензию, хотя таких желающих, если и бывает, то мало. Возможно, за мою «адекватность» они не могут оставаться уверенными, настолько оценки мои бываю подчас острыми, безжалостными. Противников моего критического мнения предостаточно, но вот дискутировать не каждый желает, видимо, остерегаясь малой толикой аргументированности в своей позиции против моего критического «наезда». Пример с Алексеем Ивановым образцовый, нападки в защиту рецензируемой мной книги появляется почти со стабильным промежутком во времени, как будто подстерегают меня, пытаясь взять измором, желая заставить меня признать некие ошибки при анализе романа «Географ глобус пропил». Но их нет, и я не сдаю позиций, когда уверен в себе.

5. Давайте нарисуем образ современного продвинутого читателя – то есть человека, который не просто поглощает буквы, но делает это целенаправленно, вместе с тем и что-то конспектируя у себя в блоге – высказывания, впечатления. Каким вы видите идеального читателя?

— Идеальный читатель – книголюб, и вообще любитель читать. Вот как я, если отталкиваться из собственных моделей поведения. Буду всё же во многом прав, если посмею утвердить, что в Тюмени я единственный, кто читает газеты в автобусе и на улице, даже в своё время читал литературные журналы, когда не выписывал их, как сейчас, а брал в библиотеке.

Со студенческих времён (2003-05) читал журналы фантастики, прогуливаясь по городу после учёбы. Мне было тогда уже за восемнадцать. Припомню такую особенность. Женщины как-то по-особому обращали на меня внимание, завидев меня с журналом в руках. Стоило мне, отвлёкшись, поднять взгляд на окружающих людей, как точно можно было заметить в глазах женщин (по большей части взрослых, кому за тридцать) на моё занятие какую-то особую оценку. Что точно было, так это восторг, идущий прямо из зрачков. Меня они даже, не побоюсь этого слова, поглощали возбуждёнными глазами, как голодные и ненасытные самки, настолько читалась в них восхищение, если не сказать похотливое желание. Но, честно сказать, не клеились, и всё потому, что моя интеллигентность не давала им меня сожрать, какая-то и стыдливость была в их взоре. Но они явно видели во мне преимущество по сравнению с остальными мужчинами, кто не тратит времени на чтение книг и литературных журналов. Ум, как известно, возбуждает женщин. А чем может подсказать мужчина или женщина о своём интеллектуальном преимуществе в безмолвном (в плане улиц) обществе? Конечно наглядное чтение. Это и совет некоторым так называемым «пикаперам», как можно подцепить к себе зрелую женщину. Но я пользуюсь литературой как источником подпитки постоянного желания читать, а не пытаюсь создавать иллюзию своей интеллектуальной значимости для достижения личных любовных целей.

Идеального читателя можно узреть в различных проявлениях. Кто-то читает взахлёб по целой книге в день, но. Книги, даже понравившиеся, они не хранят на полках, а избавляются в целях экономии места, а кто-то читает не столь много, но бережно сохраняет, допустим, старые советские издания. Подлечивает порванные экземпляры книг, экономит на размещении других вещей в пользу книг. В последнем случае – это мой собственный пример: прочие материальности занимают в моём доме место куда более сжато, чем скопившиеся книги, а ведь я ещё не выбрасываю журналы, на которые подписываюсь. И даже целые избранные газетные листы хранятся у меня в отдельной коробке из-под обуви. Понятно, что для простого обывателя я – чудак. Поэтому рецепта идеального читателя нет, слишком различно восприятие людей на любителей книг. Кто-то, по странной причине, до сих пор считает книголюбов – неудачниками или замкнутыми людьми. Среди окололитературной и писательской братии бывали в разные времена балагуры, о начитанности которых ведали многие. Вообще, увлечённость культурным наследием, в том числе и изобразительным искусством, считается в полной мере чудачеством. И среди моих родных нет-нет да возникают из года в год упрёки в том, что я бесцельно много читаю, бесполезно много занимаю книгами места в доме.

6. Сейчас на книжных полках чего только не встретишь. Особенно много фантастов теперь. Ваше мнение – что делать с фантастами? Трепанировать, поедать, хвалить, гладить по головке, ничего не делать?

— Мир в реальном его исполнении мало приятен, поэтому сызмальства к фантастике прибегают множество молодых людей, кого окружающая действительность не устраивает в том плане, что они не способны поменять всё так кардинально в угоду себе, как хотелось бы. В фантастическом мире герой в девяти из десяти случаев – одиночка, причём с силой, преобладающей над целыми толпищами врагов. А кому не хотелось бы иметь силу над всеми? Вот нужда в защите от собственной слабости побуждает людей погружаться в бездны выдуманных миров.

Однотипность фантастических сюжетов сейчас утомляет, а вот в юношестве своём я не видел в этом ущербности, а лишь воспринимал как очередное продолжение необычного и завораживающего мира с бесконечно новыми героями.

Пока есть читатели фантастики, нам следует смиренно к этому относиться. Нас, как и любого человека, тоже многие любят и не любят, и желают проделать с нами то же самое, что вы и предложили, но разве мы позволим из этого числа, относящееся к пагубному воздействию, сделать другим в отношении нас? Безусловно, нет. Мы не вправе ликвидировать определённую категорию писателей из-за своих отличительных предпочтений. Я сам вырос на фантастике, и она меня привела в большую литературу, она научила меня читать, читать везде, где можно, за исключением туалета, конечно. Если уж фантастики так много читают, то есть надежда, что большинство читателей к какому-то моменту повернут взгляд и на нечто более реальное и приземлённое, но не менее возвышенное и благодушное.

7. Немало отмечалось, что ныне поэзия мертва. Вот я веду проект «Антология поэзии Безрыбья». Что бы вы сказали тут по сути предмета – какой период переживает сейчас поэзия? Существует она или нет?

— Период сложный. И в соотношении качества всё время лавирует или же, как можно выразиться, по-разному склоняет чашу весов по измерению идеального творения. Люди разные, разные и поэты. И как бы не говорили проповедники различных религиозных культур, что: все люди – это братья и сёстры, – мы всё время сражаемся за торжество своих личных идеалов. И в каждом звучит свой камертон, настроенный на частоту собственного сердца. И каждый уверен в чистоте своих помыслов и чистоте сердца даже, но поэзия существует, несмотря на разногласия в её оценке. И подтверждение тому многочисленные поэтические «слэмы» во многих городах России, да и за рубежом увлечённых поэзией людей можно встретить в специальных клубах по интересам.

Поэзия – она есть, пока мы о ней помним.

8. Что вы думаете о женской литературе, как о жанре?

— Не отрицаю её значимость. И даже в публицистике можно найти пример поразительного женского таланта, по притягательности превышающий мужской взгляд на современность. Таким автором я с полной уверенностью считаю Елизавету Александрову-Зорину, чьи статьи в газете «Московский комсомолец» уже не первый раз вынуждают меня завидовать стольким удачным пассажам, которые бы сделали честь классикам русского фельетона. Елизавета Александрова-Зорина – это Аверченко в юбке, поверьте мне.

9. Вопрос классический – говоря устами героя «Бойцовского клуба» – с кем бы вы хотели подраться?

— У меня из нелюбимых авторов, не считая «убитых» мною Алексея Иванова и Дмитрия Липскерова, есть ещё несколько литераторов. И из них только одна женщина – критик и сотрудник журнала «Знамя» Наталья Иванова, а из мужчин: гламурный недобиток Сергей Минаев; пространный и чрезмерно вычурный критик и поэт Борис Кутенков, чересчур простецкий и опускающийся в тягомотную низость литератор Евгений Алёхин (не путать с поэтом и основателем журнала «Арион» Алексеем Алёхиным). Давно уже не точу целенаправленно своё критическое перо на Виктора Пелевина, этот сам издыхает, запашок уже давно распространяется на всея литпроцесс.

10. Что бы вы пожелали читателям проектов «Трэш Шапито» и «Книгозавр»?

— Быть достойными носителями и источниками культурного наследия в своём поколении и на все времена.

 
Источник
http://eltonivan.ru/