John T. Winterich

New York
Greenberg Publisher
1929

Из книги “Приключения знаменитых книг”

John Syme. John James Audubon
Портрет Одюбона в Белом Доме

В Лес Кайесе, Санто-Доминго, 26 апреля 1785 года родился Жан Жак Фужер Одюбон. До недавнего времени он считался уроженцем штата Луизиана, а в «Краткой истории естествознания» Джона Берроуза можно прочесть, что Одюбон родился в 1870 году.

В 1917 году полная биография, написанная доктором Френсисом Хобардом Херриком, решила спорный вопрос. Доктору Херрику повезло – наградой за умелый и добросовестный поиск стал подлинный счет от врача, представленный для оплаты Одюбону-старшему.

В перечне медицинских услуг, оказанных в Лес Кайесе более чем за два года, были упомянуты, между прочим, две ночи, проведенные у постели женщины-креолки, «известной теперь только по имени – мадемуазель Рабин». Послеродовая помощь была оценена примерно в 250 франков – сумма немаленькая по тем временам, однако Одюбон мог себе это позволить. Чтобы быть точным, надо сказать, что имя мадемуазель Рабин и после этого часто упоминалось врачом, и в последний раз – 15 августа. В конце того же 1785 года или в начале 1786 года мадемуазель Рабин умерла.

Четырьмя годами позже Жана Жака Одюбона отправили во Францию. Он был юн, но в два раза старше Конституции Соединенных Штатов. В 1803 году он возвратился в Америку, а был он в два раза старше беспокойной новой Франции. Одюбон вырос в те тревожные дни, когда вершилась история, но его заинтересовали явления, рядом с которыми крах династий значил не более, чем трепет листвы на ветру.

По его собственным словам, он вернулся в Америку «делать деньги». Идея принадлежала отцу, Жан Жак не обладал подобным талантом, да и позднее удача сопутствовала ему лишь в осуществлении его великого начинания.

Портрет Жана Жака Одюбона, написанный
в 1848 г. его сыновьями Джоном и Виктором

Обширные, но беспорядочные знания, полученные во Франции, дополнялись полным незнанием английского языка. Однако для нас важнее всего то, что из Франции Одюбон привез несколько зарисовок птиц – там он некоторое время занимался рисованием под руководством Давида, выдающегося художника времен революции. Правда, никому, кроме самого Одюбона, рисунки не казались ценными. Обосновавшись недалеко от Филадельфии (если только такое спокойное слово как «обосноваться» вообще уместно при характеристике Одюбона), он познакомился с молоденькой англичанкой, с которой и был вскоре помолвлен. Она носила восхитительно «домашнее» имя – Люси Грин Бейквел.

Поженились они в 1808 году, а перед этим Одюбон вторично посетил Францию. В Америку он вернулся вместе с Фердинандом Розье (1), и отец Одюбона предложил им сделаться компаньонами. Для одного из компаньонов новая серия рисунков – около двухсот видов пернатых Франции – была куда важнее, чем высокопарно составленные пункты договора, подкреплявшие предприятие.

Нет нужды подробно описывать удручающие похождения «союза» Розье–Одюбон в поисках удачи.

Особенно тоскливо, по-видимому, было Розье, так как он не рисовал. Одюбону же каждый привал на лоне девственной природы давал возможность пополнить коллекцию несколькими новыми моделями. Коммерция чахла, искусство процветало. В конце концов, Одюбон решил извлечь выгоду из своего таланта – стал писать портреты по 5 долларов за штуку. Вскоре после этого, в 1819 году, он получил место набивщика чучел в Западном музее в Цинциннати. Арест и пребывание в долговой тюрьме в Луизвилле (ему удалось обрести свободу, лишь объявив о своем банкротстве) нанесли смертельный удар деловой карьере Одюбона. В Цинциннати, кроме службы в музее, он еще делал мелком портреты местных натурщиков и даже открыл художественную школу.

Многочисленные таланты, без сомнения, позволяли ему заработать на жизнь где угодно, и, вероятно, это сильно повлияло на решение Одюбона напечатать свои рисунки птиц, вполне определившееся к тому времени.

Путешествуя вдалеке от городов, он мог сколько угодно рисовать лесных аристократов, а впоследствии, обретя уверенность в пище и крове, посвятить себя любимому занятию в близлежащих лесах и болотах.

Таким образом, вскоре появился портфель с зарисовками почти всех пернатых, обитающих в обследованных им частях Соединенных Штатов.

После четырех лет путешествий, наблюдений и зарисовок Одюбон в апреле 1824 года приехал в Филадельфию в поисках издателя для своих рисунков.

В те времена Филадельфия была издательской столицей западного полушария, но тем не менее и здесь еще не были способны по достоинству оценить работу Одюбона. Наиболее дельный совет, полученный от местных знатоков (чьи чувства колебались в весьма широком диапазоне – от безграничного восхищения до злобной зависти), был таков: попытайте счастья в Европе. Однако он отправился в Европу лишь два года спустя, а за это время объехал северную часть штата Нью-Йорк (побывав, кстати, и на Ниагарском водопаде – через 16 лет после медового месяца), озера Онтарио и Чемплейн, долины рек Огайо и Миссисипи и штат Луизиана, где наконец соединился со своей много претерпевшей и много путешествовавшей женой.

Следующие несколько месяцев были посвящены добыванию средств на поездку в Европу. Не последней статьей дохода стал танцевальный класс – 60 учеников, ни один из которых не мог сравниться в мастерстве с учителем.

Одюбон отплыл из Нью-Орлеана 17 мая 1826 года.

В те времена «Бремена» еще не было, а «Делос» прибыл в Ливерпуль только 21 июля. Морское путешествие оказалось к тому же полезным – во время штиля офицеры шхуны, дружески относившиеся к Одюбону, спустили шлюпку, чтобы их общительный талантливый пассажир мог зарисовать морских птиц.

Прибыв в Англию, Одюбон поспешил представить рекомендации – «целую кучу писем» (по словам одного из его знакомых), которыми его снабдили друзья и почитатели, большей частью влиятельные. Одним из самых ценных оказалось письмо к Ричарду Рэтбону, ливерпульскому купцу. Как пишет доктор Херрик, Рэтбону и его семье «Одюбон, с его замечательным энтузиазмом и смелыми литературными планами, казался воплощением всей романтики Нового Света». Золовка Ричарда Рэтбона, миссис Уильям Рэтбон, «его очаровательная хозяйка… брала у него уроки рисования и стала его первой подписчицей».

Заслуженное восхищение Рэтбонов и многих других начинанием Одюбона создало ему такую славу, что буквально через несколько дней он получил предложение выставить рисунки в Королевском институте.

Первый месяц выставки принес доход в 100 фунтов, хотя целую неделю вход был свободным. Если бы многочисленные зрители, разглядывавшие рисунки, знали о всех злоключениях, выпавших на долю творений Одюбона, то и в них, и в натуралисте-художнике увидели бы гораздо больше «романтики Нового Света».

Часть рисунков была испорчена порохом, во время одного из путешествий Одюбон забыл свой портфель, в результате он временно стал норой для пары крыс, которая «вывела там потомство среди обгрызанных клочков бумаги, всего месяц назад представлявших почти тысячу обитателей воздушного пространства».

Девятью годами позже нью-йоркский пожар уничтожил массу рисунков, собранных перед второй поездкой в Англию и Шотландию. А еще через десять лет другой нью-йоркский пожар непоправимо испортил множество гравюр на меди, с которых делали первые оттиски; история их лишь немногим менее удивительна, чем история рисунков.

Проведя три месяца в Англии (в основном в Ливерпуле и Манчестере), Одюбон отправился в Эдинбург, где познакомился с Уильямом Хоумом Лизарзом, художником и гравером. (2)

Лизарз сразу стал почитателем Одюбона, а поскольку у него были знакомые во многих издательствах, он согласился помочь издать «Птиц Америки». К концу ноября был готов пробный оттиск рисунка дикого индюка, а к началу 1827 года – пять гравюр для первого выпуска издания.

Планы Одюбона были поистине грандиозными. «Детали плана работы», составленные им, взяты нами из проспекта, изданного в Лондоне несколькими месяцами позже. Проспект содержал десять пунктов: Гравюры должны точно повторять размеры рисунков, на которых птицы изображены только в натуральную величину.

Гравюры будут раскрашены самым тщательным образом, передавая цвет оригинальных рисунков.

Размеры работы – 46 на 60 дюймов, печать – на лучшей бумаге для рисования.

В каждом выпуске пять гравюр – с одного из самых больших рисунков, с рисунка поменьше и три – с маленьких рисунков.

Всего 400 рисунков; предполагается объединить их в три тома, примерно по 133 гравюры в каждом; каждой гравюре будет присвоен индекс, позволяющий определить ее место в том или ином томе.

Выпуски будут выходить 5 раз в год.

Цена выпуска 5 гиней; оплата по получении.

При выполнении всех этих пунктов издание завершилось бы через 16 лет, а цена полного комплекта была бы около 160 гиней.[208] На самом деле издание было закончено через 12 лет и стоило каждому подписчику 182 фунта 14 шиллингов в Англии и 1000 долларов в Америке.

Иллюстрация из «Птиц Америки».
Серый журавль

Один из пунктов плана гласит: «Гравюры будут раскрашены». То была пора расцвета многокрасочных книг. В год, когда вышел первый выпуск «Птиц Америки», умер Томас Роулендсон, (3)который прославился как создатель разнообразных «Путешествий доктора Синтакса» в период с 1812 по 1821 год. Джордж Крукшенк(4), которому предстояло трудиться еще полвека, незадолго до того закончил одну из самых замечательных своих работ – «Немецкие народные сказки, собранные Гриммом». Всего восемь лет назад появились шедевры Генри Алкена(5), а он уже был на вершине славы. Процветающие ныне искусства литографии и гравюры по металлу появились позже, чем любой из этих великих образцов техники иллюстрации. Раскрашивание вручную было дешевле цветной печати, что никак нельзя считать справедливым в наше время. Не кто иной, как Дж. М.У. Тёрнер (6)(самый суровый критик не станет отрицать, что у него было совершенно изумительное чувство цвета), начинал с раскрашивания иллюстраций.

Наполеоновские войны наводнили Англию беженцами. Большинство из них, ужасающе бедных, не знали ничего, кроме правил хорошего тона. Едва ли все они могли прокормиться, раскрашивая книжные иллюстрации, однако именно благодаря им дорогая книга с картинками была вознесена на вершину славы. Предприятие Рудольфа Аккермана (7) сыграло здесь не последнюю роль. Сын саксонского каретного мастера, Аккерман должен был продолжить дело отца, но в 1795 году эмигрировал в Лондон. Единственным экипажем, наверняка связанным с именем Аккермана-младшего, был катафалк лорда Нельсона. Фирма Аккермана обеспечила работой более пятидесяти эмигрантов – некоторые из них были дворянами и дворянками, – и работа эта поначалу заключалась в том, что они разрисовывали домашние безделушки. В 1808 году его внимание привлекли книги с картинками, и с тех пор вся жизнь его до самой смерти (а умер он в 1834 году) была посвящена этому занятию, в котором он проявил усердие и добился успеха.

Путь его никогда прямо не пересекался с путем Одюбона, если не считать того, что Аккерман дал первый толчок производству многокрасочных иллюстраций, но влияние его в этой области было столь велико, что нельзя и пытаться объяснить художественную или коммерческую атмосферу, в которой работал Одюбон, не упоминая об Аккермане.

Иллюстрация из «Птиц Америки». Мухоловка вилохвостая	Иллюстрация из «Птиц Америки». Дикий индюк

В мае Лондон продолжал рукоплескать Одюбону.

Его поездка по Шотландии и провинциям была поистине триумфальной. Везде ему оказывали самый радушный прием, он был принят в самых влиятельных обществах; его рисунки вызывали восторженное одобрение; он получил заказы на несколько комплектов гравюр – не много, но достаточно, чтобы считать, что его усилия оценены по достоинству.

Многие искатели успеха имеют «хорошие рекомендации», но чемпионом среди них на все времена можно считать Одюбона. Он привез в Лондон шестьдесят или даже больше писем к видным английским деятелям и почти «полный сундук писем на континент».

Месяц или около того все шло прекрасно, а потом Лизарз оповестил Одюбона о недовольстве его подписчиков, за его письмом пришли сообщения еще более унылые. В конце концов Лизарз и вовсе отказался от совместного проекта.

Лучше сделать попытку и потерпеть неудачу, чем не делать ее вообще, но горько, если неудача настигает стремящегося к победе именно тогда, когда он стоит на пороге успеха. Одюбон «закрыл свой дневник, заметив, что он чересчур подавлен и печален, чтобы что-нибудь писать, и не открывал его почти три месяца».

Однако в те три месяца, которые мы обойдем молчанием, суждено было случиться важным событиям.

В июне, когда от Лизарза шли тревожные письма, Одюбон стал выяснять, можно ли сделать гравюры в Лондоне. «Я пять раз ходил к мистеру Хоуэллу, но его не было в городе. Мне очень тревожно, настроение подавленное. О, как мне надоел этот Лондон!» Мистер Хоуэлл – это Роберт Хоуэлл-старший. Его отец был гравером, сам он надеялся, что двое его сыновей станут художниками, а третий, Роберт Хоуэлл-младший, (8)займется другим делом. Однако семейная традиция была слишком сильна; в 1825 году Хоуэлл-младший, которому было в то время 32 года, порвал с отцом, надолго уехал на эскизы и в конце концов устремился в Лондон, где его выдающиеся таланты обеспечили ему место в фирме Колнэги и Кo.

Лишь на шестой – а, может, и восьмой или десятый раз, Одюбон застал, наконец, дома старшего Хоуэлла. Тот искренне восхищался рисунками, но был слишком стар, чтобы взяться за гравюры – в пятьдесят восемь лет не начинают предприятия, которое может потребовать около тридцати лет искусного труда. Однако он постарался вспомнить всех знакомых лондонских граверов, желая помочь Одюбону найти подходящего человека.  В фирме Колнэги и Кo ему показали неподписанный пробный оттиск гравюры, сделанной одним из служащих, – пейзаж. «Как раз тот человек, который нужен», – воскликнул Хоуэлл. «Тогда пошлите за собственным сыном», – сказали ему. Приятно отметить, что за этим последовало примирение, не менее отрадно, что наконец был найден мастер, который довел до славного завершения издание «Птиц Америки».

Все сомнения в пригодности молодого Хоуэлла улетучились после того, как он несколькими днями позже показал Одюбону пробный оттиск с первой гравюры.

Отец и сын с волнением глядели, как натуралист изучает оттиск. Он долго его разглядывал – Хоуэллам показалось, целую вечность. В конце концов Одюбон схватил рисунок и стал приплясывать с ним по комнате, восклицая с заметным французским акцентом: «Игра окончена! Игра окончена!» Как пишет Джордж Альфред Уильямс в занимательной биографии Хоуэлла-младшего, отец и сын «поначалу подумали, что возгласы эти означают недовольство работой», доказывая тем самым, что знали «американский» лучше, чем этот американец, «но Одюбон, бросившись к Хоуэллу-младшему, обнял его с истинной страстью, чем вполне ясно показал, что гравер наконец найден». Благодаря их дружбе, Хоуэлл окончательно решился уехать в Америку, где поселился с семьей в Синг-Синге (ныне Оссининг), штат Нью-Йорк, а позднее переехал в Бэрритаун, что в пяти милях вниз по Гудзону, где и умер в 1878 году.

Десять лет совместной работы с Хоуэллом были полны неустанного труда и осторожности – ведь на карту была поставлена судьба предприятия стоимостью в сто тысяч долларов. Одюбон порой находил причины для недовольства работой даже такого мастера, как Хоуэлл. «Если бы вы были здесь и послушали, что говорят мои подписчики, – писал ему Одюбон из Манчестера, – вам бы просто дурно стало. Я сегодня видел несколько гравюр – иволги Балтимора в висячем гнезде, и должен сказать, что они похожи на рисунки не больше, чем трубочист – на вашу очаровательную жену. Или рисовальщики должны быть более внимательны, или я буду вынужден выгнать их всех…

Теперь я прекрасно понимаю, что, работай они как должно, я бы увеличил число подписчиков на 20, вместо того, чтобы потерять 8 из них». Пятью месяцами позже, когда прибыл 19-й выпуск, он смог написать Хоуэллу из Эдинбурга: «Я просмотрел гравюры этого выпуска с большим вниманием и хочу искренне поздравить Вас – тонкость и мягкость их исполнения удивительны… Я считаю 2-й том лучшей книгой в мире!»

16 июня 1832 года, написав Хоуэллу из Филадельфии, он попросил поторопиться с 28-м выпуском: «Умоляю Вас, не теряйте ни минуты и помните о том, что все посланное Вами изучается с большим пристрастием и что здешние граверы не менее придирчивы, чем сам натуралист». То же настроение владело им и три года спустя, когда Одюбон выразил недовольство гравюрами 53-го выпуска: «Я искренне желаю, чтобы ни один из рисунков не попал в Америку».

Последний лист был готов только к 20 июня 1838 года. Доктор Херрик подводит такой итог: «Начатое осенью 1826 года издание («Птицы Америки») печаталось почти 20 лет. Работа эта великолепна, ее отличает удивительная красота и редкостная тщательность исполнения. Это одно из самых интересных начинаний в истории науки и литературы, преодолевшее все препятствия, которые создавало время и обстоятельства. Текст, сопровождающий рисунки, тоже прекрасен.

Уникальная в каждой детали отделки, книга на протяжении столетий останется блестящим примером триумфа труда, духа и воли человека».

В торговле редкими книгами есть одна очевидная истина – у большой книги гораздо меньше шансов стать относительной редкостью, чем у маленькой. Вернее всего, «Птицы Америки» никогда не будут стоять в одном ряду, скажем, с ранними изданиями «Нью Инглэнд Праймер». Размер гравюр без рамок 391 /2 на 291 /2 дюйма, или почти 8 квадратных футов. Число оригинальных наборов, возможно, менее двухсот.

Многие выпуски вышли в виде отдельных гравюр, наиболее ценная – первая, изображающая дикого индюка (автор – Лизарз). Эта гравюра – ключ при поисках совершенного экземпляра. Сейчас просто перевернуть страницы «Птиц Америки» – все равно, что застелить постель: требуется не меньше сноровки. Полный комплект издания стоит сейчас значительно больше, чем любой автомобиль, за исключением разве что самых дорогих моделей – один нью-йоркский книготорговец занес в каталог экземпляр с полным текстом, цена которому – 6750 долларов. Первое американское издание было опубликовано в 1840–1844 годах в 7 томах размером в 1/8 долю листа, оно включало текст и гравюры. Цена этого издания теперь колеблется от 300 до 700 долларов, экземпляр с оригинальными непереплетенными частями на аукционе в начале 1926 года оценивался в 1050 долларов. (9)

Много написано и еще больше сказано о том, насколько выгодно вкладывать деньги в редкие книги.

В самом деле, «Пиквик», которого можно было купить по шиллингу за выпуск в 1836 и 1837 годах, – куда более удачное помещение капитала, чем банк, даже если бы проценты накапливались в течение жизни трех поколений. Их сегодняшняя цена – скажем, от 5000 до 75 000 долларов – справедливо кажется внушительной, да так оно и есть. С «Птицами Америки» дело обстоит несколько иначе. Надо вспомнить, что полный комплект стоил 1000 долларов после публикации, а если положить в банк такую сумму в 1838 году, теперь эта сумма возросла бы до 25 тысяч долларов.

Все это, конечно, нимало не влияет на триумф Одюбона, на величие книги, которая теперь стоит, как памятник, в истории орнитологии и книгопечатания и доказывает лишь то, что изучение книг как предметов коммерции лучше оставить книготорговцам.

Когда были полностью напечатаны «Птицы Америки», Одюбону уже исполнилось 53 года. История последующих лет его жизни неизменно воспринимается как спад по сравнению с юностью и зрелостью, когда он осуществлял свой замечательный план. Однако исследованиями он занимался еще десять лет. Книга «Живородящие четвероногие Америки» (созданная им в содружестве с Джоном Бахманом (10)) была уже в работе, но тут мозг стал изменять ему, тогда как тело оставалось еще сильным. Он умер в 1851 году в Нью-Йорке. Это был «один из наиболее обаятельных, интересных и живописных характеров, – как писал Джон Берроуз, – когда-либо появлявшихся в нашей истории».

Примечания

1. Розье, Фердинанд, сын делового партнера отца Одюбона, занимался торговлей. Весной 1810 г. вместе с Одюбоном они погрузили товары на плот и поплыли в Хендерсон, что в 125 милях вниз по Огайо. «Во время пребывания в Хендерсоне, – пишет доктор Херрик, – Розье находился на своем привычном месте – за прилавком и потихоньку занимался делами, тогда как Одюбон и некий Джон Раун из Кентукки, который числился клерком, бродили по окрестностям, с азартом гоняясь за редкими птицами и попутно щедро снабжая стол дичью» (примеч. пер.)

2.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

——————————————————

 

ссылки по теме

http://www.belousenko.com/books/winterich/winterich_famous_books.htm

http://v-interiordecor.blogspot.com/2010/06/1785-1851.html

 

http://knigozavr.ru/2012/02/18/pticy-dzhona-dzhejmsa-odyubona-samye-dorogie-knigi-mira/