Марк Твен

Джон Клеменс разделял веру епископа Беркли в то, что судьба мира решается на западе. Он родился в Виргинии, перебрался в Кентукки и там женился, затем перевез жену в Теннесси (где они жили одно время в местечке под названием «Три рогатины на волка») и, откликнувшись на настойчивые заверения шурина, что Флорида в Миссури – второй рай, отправился туда в коляске, запряженной двумя лошадьми.

За плечами у него было уже двенадцать лет супружеской жизни, и четырехместная коляска везла семью из шести человек, не считая служанки-рабыни Дженни.
Во Флориде 30 ноября 1835 года у них родился пятый и последний ребенок. Назвали его Сэмюэлем Лэнггорном по деду с отцовской стороны и по имени друга отца из Виргинии. Девятилетняя дочь Маргарет умерла. Семья переехала в Ганнибал в штате Миссури.

Музей в Ганнибалле

Сэму Клеменсу исполнилось к этому времени четыре года. Ганнибал стал конечным пунктом в скитаниях Джона Клеменса. Здесь он и умер в 1847 году, в возрасте 49 лет.
Сэм Клеменс прожил в Ганнибале с 1839 года по 1853 год. Так Ганнибал стал родиной Тома Сойера.

Ганнибалл, главная улица
http://www.vokrugsveta.ru/vs/article/1012/

Здесь начались мальчишеские годы Сэма Клеменса – когда они начинаются? (Во всяком случае, они никогда не кончаются.) Может быть, в шесть, в семь, восемь лет? Допустим, в восемь. В таком случае, для Сэма Клеменса пора мальчишества началась в 1843 году – а стало быть, и для Тома Сойера. Сегодня Тому Сойеру почти сто лет 1. Но что из того? Он всегда будет мальчишкой.

Теперь перенесемся в 1872 год – для Тома Сойера это был бы сущий пустяк. Сэм Клеменс стал Марком Твеном, он женат и знаменит. Он сидит в своем крошечном восьмиугольном кабинете в Куэрри Фарм около Эльмиры, что в штате Нью-Йорк, – родного города жены. Долина Шеманга широко раскинулась прямо у его ног. Он пишет «в среднем в день по пятьдесят страниц рукописи книги (повести)». На странице примерно сто пятьдесят слов – тоже в среднем. Получается семь с половиной тысяч слов в день – хорошая дневная норма.
Сперва Марк Твен задумал написать «книгу (повесть)» в виде пьесы. Первая страница рукописи этой пьесы помещена в биографии Марка Твена, написанной Альбертом Пейном. Местом действия23 явления 1 акта был «сельский коттедж с дверью из кухни в сад. Шкаф и обычная мебель. Старая леди 50 лет, скромно и аккуратно одетая. В очках, сидит за вязаньем».
«Старая леди 50 лет» (в незавершенном драматическом варианте ее имя было Уинни) говорит, и ее слова полностью совпадают с началом «Тома Сойера»:
«Том!
(Ответа нет.)
Том!
(Ответа нет.)
Куда запропастился этот мальчишка, хотела бы я знать? Эй, Том!».
Несущаяся на всех парах со скоростью пятьдесят страниц в день рукопись вскоре выбилась из графика, в противном случае «Том Сойер» либо был бы закончен в две недели, либо вырос бы в один из самых толстых томов на свете, толще даже полудюжины библий. Только 5 июля 1875 года Марк Твен написал Уильяму Дину Хоуэллсу из своего нового дома в Хартфорде в штате Кентукки: «Закончил повесть – и героя оставил мальчишкой». Далее он добавлял: «Возможно, я допустил ошибку, не написав ее от первого лица…
Когда-нибудь я возьму мальчика лет двенадцати и проведу его по жизни (в первом лице), но только не Тома Сойера – он для этого неподходящий персонаж».

Так наметился контур автобиографии Гекльберри Финна.
Рукопись, занявшая так много времени, была написана рукой самого Марка Твена. Позже ее переписали секретари, затем сильно правил автор. Например, эпизод из XX главы, где Том застает Бекки Тэчер за рассматриванием картинки из «Анатомии» профессора такого-то и видит «человеческую фигуру, совершенно голую», стал теперь гораздо длиннее, в нем прибавилось психологических деталей. С этой правленой рукописи и делался типографский набор, о котором еще пойдет речь ниже.
Сохранились обе рукописи (первая из них находится в Джорджтаунском университете). Была и третья, по крайней мере, часть рукописи. В конце 1874 года Твен купил пишущую машинку. Обошлась она ему в сто двадцать пять долларов. Это было примитивное устройство, печатавшее некрасивыми прописными буквами без засечек, но оно радовало глаз и сердце своего владельца. Часть «Тома Сойера», кажется, прошла через нутро этого сложного и допотопного устройства, но результат не сохранился для потомков.
Твен хотел, чтобы Хоуэллс прочел рукопись, возможно, не машинописный, а беловой рукописный вариант. Просьба была обременительная (все, кто приходит с просьбой прочесть их рукопись, всегда признают это), и все же: «Я с удовольствием пришлю ее Вам, если Вы поступите следующим образом: инсценируете ее, если чувствуете, что можете это сделать, и возьмете себе в качестве вознаграждения половину от первых шести тысяч долларов, которые я получу за ее представление на сцене. Если хотите, можете совершенно изменить сюжет. Я с радостью помогу в этой работе после того, как Вы переделаете сюжет. У меня есть на примете две маленькие девочки, которые сыграли бы Тома и Гека».
Ох уж эти тени Гретель и Ганзеля! Эта одержимость идеей сценического «Тома Сойера»! Хоуэллс, напротив, уговаривал Марка Твена инсценировать вещь, и Твен во второй раз взялся за дело. Однако работа далеко не продвинулась. Хоуэллс назвал «Тома Сойера» «безусловно самой лучшей книгой для мальчиков, какую мне приходилось когда-либо читать», и Марк Твен, обрадованный таким отзывом, решил, что от добра добра не ищут.
Однако «все ругательства я бы немедленно вычеркнул», – добавлял Хоуэллс. Эта фраза дала повод к событию, которое до скончания века останется загадкой для исследователей жизни и творчества Марка Твена.
Письмо увидела миссис Клеменс – Ливи. «О каком это богохульстве пишет Хоуэллс?» – спросила она.
Ее супруг оказался в одном из тех мучительно неловких положений, спастись из которых можно только одним средством – немедленно сказать всю правду: «Мне пришлось смиренно признаться, что, читая ей вслух рукопись, я пропускал богохульства».

Оливия Клеменс

Бедная Оливия Клеменс! Часть потомков сделала из нее сущую миссис Гранди,(1) столп мещанства и светской условности, к которому прикован гениальный писатель. Кто же в таком случае Хоуэллс? Ведь он возразил первым. И о чем именно шла речь? В заключительной главе Гекльберри Финн рассказывает Тому о муках благопристойной жизни, которые ему приходится терпеть в качестве подопечного вдовы Дуглас – камня, к которому оказался прикован Гек: «Вдова меня не обижает и ласковая, но все эти штучки не по мне. Заставляет вставать каждое утро в одно и то же время и умываться, своим причесыванием совсем меня в могилу загнала, не дает в дровяном сарае спать; да еще носи этот проклятый костюм, я в нем прямо задыхаюсь, Том: в него никакой воздух не проходит».
В рукописи Гек говорил: «своим причесыванием совсем меня в ад загнала». На такой дистанции может показаться, что замена незначительна. Но поскольку ясно, что Гек не мог не помянуть ада, то становится совершенно понятно, что это короткое выразительное односложное слово, несомненно, вспыхивало зловещим маяком в потрясенном сознании большинства читателей. Ведь это был 1875 год, когда возможно даже отец Джона Стейнбека еще не родился. Это был 1875 год, когда слово «ад» мог произнести либо совсем пропащий человек, либо священник.
Разумеется, «Том Сойер» должен выйти в свет в Американской издательской компании города Хартфорда.
Она же выпустила в 1869 году «Простаков за границей», в 1872 году «Налегке» и «Позолоченный век» (написанный в соавторстве с Чарлзом Уорнером) в 1873 году, а также «Очерки Марка Твена, старые и новые» – всего три недели спустя после завершения рукописного «Тома Сойера». Это была процветающая фирма, она процветала и до того, как с ней начал сотрудничать Марк Твен, но стала особенно процветающей после этого.
Американская издательская компания продавала книги только по подписке.
Каждый агент был вооружен проспектом – тоненькой книжечкой в таком же переплете, как у предполагавшегося издания, с образцами других, более вычурных переплетов, прикрепленными внутри, с образцами текста и иллюстраций и в самом конце – несколькими пустыми разлинованными страницами, где будущий покупатель должен был указать свое имя, адрес и желательный для него вариант переплета.
Так «Том Сойер» вышел на книжный рынок. Впрочем, он был еще не совсем готов к этому. Марк Твен и до и после не раз страдал от пиратов в Англии и Канаде, пользовавшихся тем, что его книги сперва выходили в Америке. На этот раз он решил предварить их. Случилось так, что в Америке находился друг Хоуэллса Монкюр Конвей. Уроженец Виргинии, он, получив образование, занял кафедру проповедника и выступил против рабства. Выступил столь яростно, что унитарианская церковь Вашингтона послала его завоевывать сторонников в других городах. В начале 60-х годов Конвей был хорошо знаком с большими союзами аболиционистов, образовавшимися в Конкорде и Бостоне в середине века, а в 1863 году отправился в Англию с миссией от федеральных штатов. Здесь он был пастором в либеральной церкви в Финсбери вплоть до 1884 года.
Конвей с радостью взялся отвезти рукопись «Тома Сойера» – беловой вариант – в Лондон и попытался устроить ее. Он предложил ее издательской фирме Чатто и Уиндуса, а те приняли и выпустили книгу в свет 9 июня 1876 года. Авторское право в Америке было оформлено еще 21 июля 1875 года, когда едва высохли чернила на рукописи, однако американское издание вышло лишь в декабре 1876 года, а Библиотека Конгресса получила свои экземпляры только в январе 1877 года.
Английское издание на полгода опередило американское и, следовательно, является подлинным первым ее изданием, если эти слова вообще что-нибудь значат.
Несмотря на это, коллекционеров больше привлекает первое хартфордское издание, и цена его, пожалуй, раз в двадцать выше, чем первого лондонского. Чувства – то, что Марк Твен американец – перевесили в данном случае логику, как ни неопровержимы были ее доводы. Первенство, таким образом, решили не часы, а сердца соотечественников.
Можно добавить, что эта же проблема касается произведений десятков других писателей помимо Марка Твена. Она горячо обсуждается библиофилами с тех пор, как коллекционирование современных первых изданий достигло положения хоть и неточной, но науки, то есть примерно одно поколение тому назад.
Последнее трезвое слово по этому поводу сказал несколько лет тому назад виконт Эшер, убежденный поборник коллекционирования первых изданий: «Сторонникам сантиментов трудновато удержать позиции. Для этого пришлось бы сделать вид, что английское издание «Видения Джорджоне» 1920 года вышло прежде американского издания 1910 года, что английское издание 1919 года «Шлифовки агата» Йитса вышло раньше американского издания 1912 года, что английское издание «Последних очерков Элии» Лэма 1833 года опережает американское издание 1828 года. Еще хуже печальная судьба «Глупца Перроника» Джорджа Мура, который издавался в Америке в 1924 и 1926 годах и во Франции в 1928 году, но еще ни разу не выходил в Англии. Очевидно, что его первое издание пока вообще не существует».
Разумеется, виконта Эшера занимают книги английских авторов, впервые вышедшие в Америке. Идя в противоположном направлении, можно встретить затруднения не только в случае с Марком Твеном, но и с Купером, Эмерсоном, Брет Гартом, Готорном, Холмсом, Ирвингом, Лонгфелло, Лоуэллом и особенно с Генри Джеймсом, где дело осложняется еще и тем, что автор сменил гражданство.
Английское издание «Тома Сойера», хоть и не было выдающимся образцом переплетного искусства (переплет был ярко-красный матерчатый), но, несомненно, в эстетическом отношении стояло выше американского. Оно имело и то достоинство, что удобно помещалось в руке. Американское издание было квадратное, в восьмую долю листа, с переплетом, обтянутым синей материей с узорчатым черным и золотым тиснением (в более дешевом варианте), к тому же небрежно вычитанное и столь же небрежно отпечатанное.
Так родился «Том Сойер». Но лучшее было еще впереди – впереди был «Гекльберри Финн».

Примечания:
1. Миссис Гранди – персонаж пьесы Томаса Мортона (1764?–1838) «Бог в помощь», олицетворение ханжеской добропорядочности (примеч. пер.).

————-

http://www.belousenko.com/books/winterich/winterich_famous_books.htm

Слушать роман онлайн на английском языке

http://englishon-line.ru/chudog-tekst1.html