— Вы и правда умеете выгонять привидения из библиотек, — спросили Курца.
-Да, — ответил Курц, — умения тут никакого не нужно. Но необходим определенный сорт видения, который для простого человека есть сверхвидение. Правда, я бы не сказал, что мне всё это даётся так уж легко. Всякий раз надо сосредотачиваться. Привидения, как правило, обитают в библиотеках, так как между страницами очень удобно залегать. О наличии призраков говорит специфический запах. Он, в принципе, схож с запахом пыли, однако, имеет место небольшая техническая примесь. Также запах иногда исходит и от живых людей. Можно подумать, что они постоянно работают с техникой, но это не так — так пахнут потенциальные призраки. Здесь что-то энергетическое. Я всего не знаю. Но в библиотеке при виде человека призраки начинают высыпаться из межстраничных полостей. Начинается шорох. Днём, впрочем, страшно может быть лишь в отдалённых углах библиотек, куда не попадает солнечный свет. Но если вы придёте туда ночью, то я вам не завидую.
-Вы работаете по ночам? — спросили у Курца.
-Конечно. Я постоянно работаю по ночам.
-Не страшно.
-Нет. Жалко. Призраки считают, что они — живые люди. Свою структурную особенность они не понимают. К ним же применяют целый ряд концептов, и кое-что я уже упомянул. Ну вот смотрите.
— Вес (измеряется отношение запыленности к числу Пи, умноженное на освещенность)
-Степень ширины залегания между страницами (ширина)
-Глубина залегания призрака между страницами
-Процент зашитости текстом (когда призрак сидит (лежит) в книге, текст проникает в него, и часто приведение думает, что оно — герой книги)
-Количество призраков на книгу
-Количество призраков на страницу (в старых библиотеках и такое бывает)
-Число половинчатости (один призрак может залегать сразу на нескольких страницах)
-Интерфейс
— Возраст внешней полости призрака
-Самоидентификация
— Цвет
— Расползаемость (призрак может оставлять следы)
— Психофизические факторы (полтергейст)
-Агрессивность
-Дружелюбность
-Схожесть с человеком (бывают нечеловекообразные призраки)
-Клейкость
-Степень сторожения (призраки сторожат книги, в которых они залегают. Если степень высокая, то человек, взявший книгу на дом, притащит с собой и призрака)
-Целое дело, — сказали Курцу.
-Я перечислил лишь общие пункты, — ответил он, — на самом деле все еще сложнее.
-Где же вы всему этому научились?
-Меня научили инопланетяне.
-Они в них разбираются?
-Да. Дело в том, что все банальные вещи они познали. Нельзя же ни чем не заниматься. Тем более, что они давно отошли от жажды к постоянному потреблению. Они даже жалеют людей — говорят, вот, развезло вас. Только и делаете, что айфоны выпускаете. Но дело в том, что они часто ходят в походы, и там нужно много соратников. Целые ряды соратников. Потому они забирают людей.
-Куда забирают?
-Как куда, — ответил Курц, — на тарелки. Там они делают из людей соратников.
-А вы как же?
-И я тоже.
-Соратник?
-Конечно. Но сейчас я в походы не хожу, так как своё отходил. Когда ты соратник, тебе надо сходить раз пять, а потом ты своими делами занимаешься. Конечно, к тебе могут приходить с разными там предложениями, но у меня сейчас есть, чем заниматься. Но сначала вышло так, что меня забрали. Я и не понял сам, для чего это было. Я — человек обыкновенный, ни чем не замечательный. Слушаю шансон. Я и раньше слушал, и теперь слушаю, а лучший исполнитель, по моему мнению, Аркадий Северный.
Гоп-со-смыком — это буду я,
Братцы, посмотрите на меня:
Ремеслом я выбрал кражу,
Из тюрьмы я не вылажу,
И тюрьма скучает без меня.
Родился на Форштадте Гоп-со-смыком,
Он славился своим басистым криком.
А глотка у него здорова,
И ревел он как корова,-
Вот каков был парень Гоп-со-смыком!
-Но сейчас все в шансон полезли, — продолжил Курц, — даже Богдан Титомир там. Александр Маршал. Что это за шансон? Ну да ладно. Рассказываю. Я сидел себе в Интернете. В этот момент в душе моей зародился волнительный луч. Мне захотелось выйти на улицу, чтобы ощущения усилились, и я будто бы ими насладился, хотя если посмотреть — странное желание. Но тут поймите — люди судят друг о друге по общему шаблону, а точечные измерения никто не проводил, разве что — классики. Вот психологов не берем — они почти все, на 90% — психи. Поэтому и слово сходное. Но, когда классики ушли, никто уже не пытался брать мазок с души. А у всех в голове по-разному, а потому и нет ничего дурного в том, что в тебе горит луч, и ты выходишь, чтобы его усилить. Тем более, речь идёт о странной тяге, а вовсе не об алкоголе. Когда я вышел, то увидел, что над домом висит тарелка. Она была красновата, огни шли кругом. Луч тотчас получил коннект с устройством внутри аппарата, и я понял, что там что-то происходит. Они мне тут же сказали — что пришли за мной. Что я мог тут поделать? Я попросил их разрешения вернуться домой и проверить, все ли электроприборы выключены. Они разрешили. После чего я оказался в корабле, и меня тут же перепрошили.
-Как это перепрошили?
-А вот так. Я ж не механик перепрошивки, и не профессор какой. А профессора у них все, кто ихний, все сплошь инопланетные, да и каждый таков. Там же еще много наёмников. Они и ходят в походы. А наёмники теории не знают.
-Наёмникам платят деньги? — спросили у Курца.
-Нет, зачем. Понятия денег у них нет.
-А как же тогда?
-Ну, у них и смерти нет. Бабки, что они? Ну ладно. Сейчас начнете спорить, я лучше тогда расскажу, чем спорить. И вот смотрите, смотрите сюда. Ты начинаешь лететь внутри световой полости, и летишь очень долго, и — расстояние с виду большое, но все это внутри одной тарелки. В этот момент тарелка взлетает и идет в атмосфере. Я вам сразу скажу — внутри они управляют временем. Но я их самих не видел. Пока мне перешили мозг, прошло много лет, но снаружи — всего час. Я вышел из световой полости и увидел кабину с приборами. Там был стол, и три чувака, они играли в карты, а на столе была бутылка водки.
-Привет, — сказал я.
-Присаживайся, — ответили они, — выпьешь?
-Выпью, — ответил я.
Мне налили. Тут я понял, что очень многое знаю, и что сейчас мы летим в неизвестную землю, и там начнется поход.
— А сейчас — выпьем для профилактики, — сказали чуваки.
А пили и правда для профилактики. С той поры я частенько употребляю, но мне во вред не идёт. Тем более, я знаю, как восстанавливать печень. Тогда ж я увидел, что на стене висит гитара. Висела она сама по себе, на каких-то магнитах. Я взял ее и спел песню на слова Раменского:
Ямщик, не гони лошадей!
Не буду я петь про любовь,-
От горькой судьбины моей
Застынет горячая кровь…
Свобода, прощаясь с тобой,
Пою этот грустный мотив.
Я еду с пустою душой,-
Постой же, ямщик, не спеши!
Ямщик, не гони лошадей,-
Я знаю, куда ты везешь!
Теперь от судьбы не уйдешь,
Не будет уж солнечных дней…
Осталась вся жизнь позади,
Конвой скоро встретит меня…
Ну, стой же, ямщик, погоди,-
Дожить дай остаток хоть дня!
И вот, мы прилетели на место. Не знаю, что это была за планета. Нас вышла из корабля целая толпа. Мы шли. В голове у меня находилось оборудование. Я делал замеры, а также сканировал пространство лучами из глаз. Мы шли строем человек в сто, и все были наёмниками. От инопланетян с нами был лишь гигантский человек. Он был метров пятнадцать в высоту, и весь из металла. И вот, когда случилась опасность, одни анализировали, другие говорили слова из первоязыка вселенной, которые останавливали опасные полевые структуры, а гигантский человек помогал физически — он же большой. Его кстати именно для этого и взяли. Он то камни передвигал, то проем в скалах делал. Как даст кулаком — скала разлетается, и мы идём. Я же тогда обнаружил свою способность осознавать полевые структуры как с помощью структурного анализа, так и интуитивно. Шли мы долго. Те, кто уставал, залазили на плечи гигантского человека. Когда прибыли на место, то развели костры. Ко мне подошли те три чувака и попросили спеть под гитару. Гитары не было. Вызвали тарелку. Я взял гитару, сигарет. Мы ничем не закусывали, так как питание шло через виртуальный кабель прямо от НЛО, а выпивка, как я уже и говорил, была чисто для профилактики, да и ночь на неизвестной земле — она очень холодная. Но правда мы не мерзли. Даже если бы был жуткий мороз, пришлось бы не ощущать. Вокруг нас собрались тени — местные создания земли. Оказалось, что мы своим походом создаем нитевидные информационные ячейки, которые затем приводят к появлению органической жизни. Нет, кое какая жизнь там была. Ну, вот тени. Но есть жизнь до жизни. Она и у нас есть, но ушла в землю, и ее иногда называют силами зла, но это не так. А вот органики там не было. А тени, они были вокруг, мечтая нас пожрать. Но время от времени соратники выпускали лучи из глаз, разгоняя местных. Я же взял гитару и запел:
На Молдаванке музыка играет,
А Сонька-лярва пьяная лежит.
Какой-то штырь ей водки наливает
И на такой мотив ей говорит:
«Я не могу тебя любимой называть,-
Прочитаны страницы жуткой сказки,
Как часто я смотрел в твои глаза,
В которых море лжи и бездна ласки.
Я не могу тебе простить и позабыть
Твоих измен в чужих постелях с кем попало.
Я поздно понял: ты другой не можешь быть,
Что ты под старость мою душу обокрала.
Тени слушали с упоением. До этого весь репертуар был шум ветра, да звон катящихся камней, ну, еще на заре пел Создатель, но когда это было? Кто ж теперь помнит?
Утром поход наш продолжился. Мы обошли всю неизвестную землю вокруг, после чего сели в тарелку. За столом, помимо водки, появилось пиво. Гигантский человек был сложен. Он бы не поместился — в высоту наш аппарат — всего несколько метров. Но внутри есть такая система, которая позволяет увеличивать внутреннюю полость. А потому, в процессе погрузки, происходит молекулярное разложение. Но уже потом гиганта можно вернуть в прежнее состояние, если, конечно, надо. Чуваки как раз предложили это сделать. А с помощью бортового мозга они создали гигантский стакан. А, про мозг — он живой, горячий, и с ним обычно не разговаривают, но возле него приятно сидеть и молчать. А он всем видом показывает — мол, привет, давай вместе помолчим. И вот, дали гиганту стакан, и все для профилактики выпили, для чего был создан большой зал, а все соратники очень сильно уменьшены, вернее, растянуто внутреннее пространство. И мы немного разогрелись, но в данном состоянии, когда материя организма в достаточно сильной степени подчинена ментальной физике. По большому счету, боги тоже развлекались. Но нельзя сказать, что мы не боги, и мы — боги, но мы шли со своим походом не просто так, но созидая жизнь. Но совета ничьего мне надо, так как я больше знаю, чем любой профессор, хотя я и книжек не читал. А зачем мне они? Я получил знания прямиком, это самый чистый, самый настоящий способ. Но понятно, что все они, руководствуясь прежде всего не собственным влечением, но жидкостью гомеостатического нюха, будут спорить — и пусть! Мне-то какое дело. Они скажут мне — ну, во-первых, вы может и не врете, но бредите. Ну, и раз я сказал, что мы там выпили водки, то тут и пойдет, и поедет. Но это их дело. А истина — она совсем близко. Но далекие вещи — они ж вроде интереснее. Иногда лежит она перед вами, а вы ее пнете — и идете в картофельных очистках лазить.
Гигантский человек выпил из очень большого стакана. Ему предложили проверить дыхание на спирт. Но с первого раза не получилось. Тогда повысили градус. Он дыхнул и поднёс спичку. Вследствие сильных испарений и смешения с воздухом возник огненный вихрь. Тогда мне снова дали гитару. Я пел.
Вернулся-таки я в Одессу,
Иду-таки подобно бесу
И пяточки о камешки чешу.
Подмёточки-таки сопрели,
Колеса-таки еле-еле
На пятках моих держатся, но я спешу.
На пинджачке-таки подкладка —
Сплошная-таки есть заплатка,
А воротник наколот, ей-же-ей.
При всех моих припадках —
Я в лайковых перчатках
И «кис-кис-кис» на шее есть моей.
К тому же, скажем прямо,
Моя Одесса-мама
Всегда меня готова приютить.
Всегда она поддержка,-
Король ты или пешка,-
Хоть королем приятней в жизни быть.
По возвращению я занялся разблокировкой призраков. Впрочем, был я еще в пяти походах. Ни о чем не жалею. Так устроена вселенная.
-Что вы можете рассказать об этих походах? — спросили Курца.
-Суть проста. Но суть всегда проста, — ответил Курц, — бывают и люди — светлы и открыты. Но не путайте их с открытыми клоунами, которые напоказ вынимают сердце и всем показывают. Я хоть и спокойный человек, и мне это ужасно не нравится, потому что это хуже всего для самого человека, и если ты от рожденья жук-землеройка, то и надо делать вид, что ты — слон какой или волк. Так и скажи людям — жук я, и цените меня, как жука. Да хоть и червь. От червей тоже пользы много. Не надо стыдиться. Кто б ты ни был, если ты не лжец, от тебя всегда есть польза. А от лжецов — никакой. Быть может, поэтому меня и взяли, а других не берут. И, хотя я больше в походы и не хожу, я много знаю. А уж на счет библиотек — это моя собственная почти что разработка. Вот тут я профессор. Понятно, что ни обыватель, ни обыватель с регалиями (а среди них и разные якобы знатоки и академики, а также богатые воры) меня не приглашают, и я знаю, что чем скромнее человек, тем он умнее. Недавно я был на одном острове. Там была библиотека, в которой я насчитал до несколько сотен призраков. У меня не было цели разблокировки всего места. Библиотека без приведений теряет свою энергетику. Именно поэтому электронные библиотеки мертвы — как ты ни старайся, они — всего лишь хранилища символов без духа.
-Вы их куда-то отправляете? — спросили у Курца.
-Да. Ведь они мучаются, полагая, что они — живые, хотя это не так. Одним из призраков была очень красивая девушка. Она спешила на день рождения своего любимого, но и любимый ее уж лет 40, как умер в старческом возрасте. Что тут сделаешь? Время тут останавливается. Мы берем из него маленький участки, и на них — вся жизнь — книга, вся жизнь — непонятная песня. Она спросила у меня:
-И я успею к 20:00?
-Да, — ответил я с грустью.
-Пока не закрылись магазины, да?
-Да.
И она пошла в туман, надеясь забежать в универман на проспекте имени Калинина. Я же вышел. Был вечер. Море штормило. В это время года в крымских кабаках людей мало, это всё местные, люди, такие же, как и призраки, застывшие в одном измерении. Увидев меня, часть отошло в сторону, но некоторые были в курсе, кто я и почему приехал. Мне дали водки и гитару. Я пел.
