В дефицитные времена мой папа часто ездил в командировки в разные уголки нашей необъятной Родины. Уголки бывали довольно глухими, так что там можно было купить что-нибудь, что на фиг не нужно местным жителям, а в столицах очень ценилось и на прилавках не залеживалось. Одним из предметов роскоши, которые привозились из таких командировок, были книги местных издательств на русском языке. И вот, когда мне было лет десять, папа привез книгу эстонских сказок ( «Заклинатель змей» (изд-во Eesti Raamat, 1980) ) издание, выдающееся по всем параметрам. Во-первых, книга была большая, формат серьезнее, чем А4, во-вторых, она была шикарно иллюстрирована именитой эстонской художницей Виве Толли, которая за свои рисунки получила международную премию «Золотое яблоко», и в-третьих, тексты были совершенно незабываемые, в чем можно убедиться, раз я помню почти все сказки вот уже почти тридцать лет.
Правду сказать, иллюстрации мне поначалу не понравились, казалось, что они были сделаны простым карандашом и лишь для соблюдения приличий кое-где пририсованы пестрые ленточки и змейки. Так что я совершенно не разделила восторгов тех, кто давал художнице премию, но это только сначала. Когда я начала читать, я поняла, что никак лучше воплотить в рисунке дух тех сказок было невозможно. Они были щекочуще-тревожными, как та самая тонкая карандашная линия, что дрожит на бумаге, создавая странный образ получеловека поулобротня, или вдруг разворачивались разноцветной лентой быстро развивающихся событий. Они были просты, как набросок и столь же многое таили в себе, если присмотреться. Это были сказки-путешествия в совершенно неизвестные и манящие миры старых деревянных хуторов, где жили суровые люди с обветренными лицами. Такие могли поспорить с морскими ведьмами и заставить бесов служить себе, они превращались в нечистую силу и так же легко возвращали себе людской облик. Они были как погода Балтики: непредсказуемо-штормовые, сдержанно-холодные. И рассказано про них было также просто и правдиво, насколько правдивы могут быть сказки.
Тут нужно отметить еще одну особенность книги. Каждая сказка предварялась там вступлением, написанным каким-нибудь известным собирателем прибалтийского фольклора. Эти вступления были так здорово написаны, что читать их было интересно даже детям. В коротеньком тексте рассказывалось про основные символы и образы, которые встретятся в сказке, про то, откуда они взялись и что означают. Предисловие к мой любимой сказке «Тыну-бес» было написано Матиасом Йоганом Ээйзеном, как я потом выяснила, знаменитым эстонским лингвистом. Даже сейчас я помню как оно начиналось: «В старину мертвых боялись. Случается, что боятся их и сейчас… » Потом там популярно объяснялось, что согласно древним поверьям мертвые бродят среди нас, и если, например, вам случается на своей телеге взять попутчика на перекрестке трех дорого у кладбища, то он почти наверняка окажется мертвецом, что-то забывшим в ближайшей деревне…
Почему вдруг я так ударилась в детские книжные воспоминания? Их всколыхнул роман шведа Юхана Теорина «Ночной шторм», недавно вышедший в издательстве «Рипол-Классик». Я наметила себе этот триллер для прочтения, как только увидела книгу на прилавке. Привлекательной была и аннотация, говорившая, что действие происходит на уединенном острове, пропитанном духом старинных поверий и обложка с одиноким маяком, вокруг которого разворачивался сюжет. Завязка его состоит в том, что на хутор, некогда служивший домом для смотрителей маяка, приезжает молодая семья из Стокгольма, мечтая превратить старые дома и хозяйственные пристройки в фешенебельный пансион для богатых столичных жителей, любящих отдыхать летом на побережье. Йоаким, Катрин, и двое их детей понемногу осваивают суровую и недружелюбную территорию, о которой в округе ходит немало легенд. Но Катрин тут не чужак, в послевоенные годы на хуторе жили ее мать и бабушка, польстившись на дешевизну сдаваемого жилья. К тому же бабка была художницей, обожавшей неброскую и подчас жестокую красоту северного края, а мать, проникшаяся духом этих мест, собирала местные поверья и написала об этом книгу. Отрывками из этой книги и перемежаются главы, рассказывающие о нынешней непростой жизни на острове. Местные жители верят, что над хутором при маяке висит древнее проклятье, потому как построен он буквально на костях. Рядом находится болото, бывшее некогда жертвенником, в нем топили несчастных, смерть которых должна была умилостивить жестоких богов этого края, а сам хутор возведен большей частью из бревен от разбившихся о прибрежные скалы кораблей. И до сих пор приходят неприкаянные души пообщаться с новыми жителями. Да еще и орудует в округе банда жадных до чужого добра воров, которые не только обчищают пустые по зимнему времени дачи состоятельных стокгольмцев, но и не гнушаются грабежами в домах местных жителей. Дело идет к Рождеству и вот уже близок праздник, но на хутор приходит беда, погибает Катрин, утонув в холодных водах будущего зимнего шторма. Йоаким, недавно при схожих обстоятельствах потерявший старшую сестру-наркоманку, пытается найти в себе силы жить ради детей, опирается на веру в то, что хутор даст ему общаться с женой, пусть даже умершей. А тем временем местная полиция в лице одной единственной дамы-полицейского с трудной личной жизнью и странными родственниками пытается найти рациональное объяснение произошедшему…
Почему же, читая Теорина, я вспомнила эстонские сказки? Мне показалось, что дух этих книг очень схож. Начнем с того, что силы природы, как известно, в сказках являются чуть ли не главным действующим лицом. Ветры умеют разговаривать, а бури зарождаются по воле злых или добрых сил. Так и в триллере «Ночной шторм» море, ветер и снег действуют наравне с главными героями. Они несут в себе причины многих поступков, они вступают с людьми в противоборство или диалог, помогают скрыть постыдные тайны или, наоборот, обнажают последствия давно забытых преступлений. Я заметила, что в текстах писателей-скандинавов погода вообще играет огромную роль, являясь чуть ли не предметом национальной гордости и уж точно одной из местных достопримечательностей. Причем, чем она хуже, тем интереснее. Ну и конечно же всевозможные отсылки к потусторонним силам роднят роман Теорина и эстонские сказки. В «Ночном шторме» давно умершие обитатели маяка присутствуют постоянно , описания их жизней и особенно кончин создает необходимую особую атмосферу тревожного ожидания, без которой триллер не был бы триллером. Причем, как и в сказках, ныне живущие легко общаются с мертвецами, иногда прося помощи, иногда страдая от их коварства. Пусть в «Ночном шторме» это происходит не напрямую, как в сказках, а через какие-то оставленные памятные вещи, но контакт все равно есть. Ну и наконец, есть в романе Теорина сказочная простота повествования, оно не изыскано, не перегружено красивостями или лишними сюжетными линиями, но зато динамично и не скучно. Любой эпизод завершен, каждый имеет свою причину и последствия. Это понятно и приятно для читателя.
Я смело могу рекомендовать «Ночной шторм» для прочтения тем, кто любит атмосферные триллеры с не слишком сложным сюжетом и мрачные народные сказки. А сама с нетерпением буду ждать, когда у нас появятся переводы новых книг Юхана Теорина.